В речи в Школе управления им. Кеннеди Гарвардского университета 15 декабря 1998 года Г. Браун подверг критике Вашингтонский консенсус 80-х годов, охарактеризовав его как попытку возврата к политике "laisser-faire", поскольку он предполагал минимум управления со стороны государства. К 1997 году неуправляемая мировая валютно-финансовая система и неадекватный надзор привели к тому, что она угрожала создать бум и взрыв в глобальном масштабе. "Нам нужно ответить, - утверждал Г. Браун, - на вызов нового глобального хозяйства. Наша цель должна состоять в создании международной финансовой системы XXI-го столетия, которая брала бы все блага глобальных рынков и движения капиталов, но сводила бы к минимуму риск крушения, к максимуму выгоды для всех и в наибольшей степени снижала уязвимость. Консенсус 80-х годов с его узкими взглядами на: дерегулирование должен вылиться в новый консенсус 90-х годов с новым и более широким акцентом на конкуренцию, надзор и необходимые условия для роста и занятости".
Реформирование мировой валютной системы началось в конце 90-х годов и включает принятие и внедрение согласованных на международном уровне кодексов и стандартов, а также реформирование кредитной деятельности МВФ. МВФ и МБРР должны обеспечивать соблюдение странами этих кодексов и стандартов надлежащей практики в сфере валютно-финансовой политики стран. В 1998 году Временный комитет МВФ принял "Кодекс надлежащей практики по обеспечению прозрачности в бюджетно-налоговой сфере", "Кодекс надлежащей практики по обеспечению прозрачности в денежно-кредитной и финансовой политике: декларация принципов", в 1999 году - "Кодекс надлежащей практики фискальной прозрачности: декларация принципов", а в рамках ОЭСР был разработан кодекс корпоративного управления. В сентябре 1998 года был создан совместный орган МВФ и МБРР - Комитет по связям финансовых секторов (The Financial Sector Liason Committee), который должен стать ключевым элементом упрочения финансовых систем стран.
Реформирование кредитной деятельности МВФ предусматривает превращение этой организации в институт предотвращения, сдерживания и урегулирования финансовых кризисов прежде всего в странах с нарождающимися рынками. Для этих целей, согласно плана США, выдвинутого в декабре 1999 года, основное место в кредитной деятельности Фонда должно занять превентивное финансирование в виде краткосрочных кредитных линий для стран, которые могут стать жертвой кризисной инфекции. Доступ к такому виду финансирования должны иметь только те страны, которые следуют "надлежащей политике" и выполняют согласованные на международном уровне кодексы. Упрочение ямайской системы посредством кодексов и стандартов надлежащей практики стран в сфере валютно-финансовой политики должно в итоге сместить акцент международного финансового управления с урегулирования кризисов к их предотвращению и сдерживанию.
Введенный МВФ механизм превентивного кредитования не всегда способен оказывать стабилизирующее моральное воздействие на поведение глобальных инвесторов и ссудных капиталистов. Массивные потоки спекулятивных капиталов мирового денежного и валютного рынка с оборотом 1,5 трлн. долл. в день в состоянии молниеносно поглотить такие кредиты через механизм интервенций.
Реформируемая посредством введения кодексов и стандартов ямайская система не устраняет, однако, основные причины, вызывающие финансовые кризисы. Свобода движения капиталов в глобализированном мировом хозяйстве обеспечивает большие выгоды транснациональным банкам, корпорациям, которые имеют возможность переводить их молниеносно с одного рынка на другой, ввергая отдельные национальные экономики, прежде всего, со слабой финансовой и денежно-кредитной системой в пучину финансовых кризисов. При таком мировом порядке выгоды от обвалов курсов национальных валют и ценных бумаг будут получать глобальные инвесторы, а объектами надзора и регулирования должны быть по-прежнему страны со слабой экономикой.
Постъямайская система XXI-го века не устраняет причины, вызывающие финансовые кризисы. Свобода конверсии ведущих валют и движения капиталов в более прозрачных и дисциплинированных банковских и финансовых системах стран - объектов регулирования МВФ и МБРР не может предполагать несвободы глобальных инвесторов направлять свои свободные средства в ту страну, которая в интересах национальной экономики решила повысить уровень процентных ставок. Насыщенная кодексами и стандартами, она сохраняет ассимметричный характер, поскольку объектом надзора, стандартов и кодексов должны выступать прежде всего страны - заемщики МВФ и других международных валютно-финансовых организаций. Это в равной степени относится к России, поскольку ее правительство не ставит своей задачей прекращение в среднесрочной перспективе привлечения кредитов МВФ. В апреле 2000 года совместно с экспертами этой организации российское правительство приступило к подготовке десятилетней программы сотрудничества с этой организацией.
Реформа кредитной деятельности МВФ, сопровождающаяся изъятием у него фактически долгосрочных кредитов расширенного финансирования, которые выдаются под программы структурного регулирования экономики, и передачей их Мировому банку, прямо затрагивает интересы России. Такая передача будет означать существенное повышение их стоимости, так как, в отличие от МВФ, основу кредитных ресурсов МБРР составляют облигационные займы на частных рынках, а не бюджетные ресурсы стран-членов.
Своеобразным субъектом регулирования в постъямайской валютной системе XXI-го века призваны выступать, в дополнение к кодексам и стандартам, международные, то есть глобальные, валютные и финансовые рынки с их реакцией на опубликованные Фондом результаты надзора и консультаций с правительством соответствующих стран о выполнении ею кодексов и стандартов. В силу относительного равенства социально-политических и экономических факторов, обуславливающих стабильность денежно-кредитной системы стран - резервных центров, движение капиталов между этими странами по-прежнему будет мотивироваться различием в уровнях процентных ставок. При этом денежно-кредитные системы развитых стран неизменно будут продолжать выступать в роли убежища для капиталов, поступающих из развивающихся стран и стран с переходной экономикой.
В то же время развивающиеся страны и страны с переходной экономикой должны по-прежнему выполнять функции объектов наиболее эффективного регулирования МВФ, которое отличается императивным характером в силу его увязки с предоставлением кредитов Фонда. Для таких стран, включая Россию, опубликование Фондом своих результатов надзора и степени соблюдения заемщиком кодексов и стандартов способно вызывать негативную реакцию глобальных валютных и финансовых рынков со всеми вытекающими последствиями для страны - объекта регулирования и становится дополнительным, не менее эффективным, методом регулирующего воздействия МВФ.
К концу XX века кредитная монополия доллара и свобода перемещения капитала разделили мир на две части: на государства-олигархи и страны-аутсайдеры, а финансовая система мира представляет сложную канализационную сеть, засасывающую капиталы, вывозимые из стран-аутсайдеров в центр мировой экономики во главе с США, и затем перераспределяющую новый капитал через финансовые рынки снова на периферию, увеличивая долговые проблемы стран-аутсайдеров.
Более жесткое описание этой системы дает Джордж Сорос в своей новой книге «Кризис мирового капитализма»: «Систему капитализма можно сравнить с империей, которая является более глобальной, чем какая-либо из существовавших ранее империй. Она управляет всей цивилизацией, и все, кто находится за ее стенами, - варвары. Империя почти невидима. Она имеет центр и периферию, как настоящая империя, и центр получает выгоды за счет периферии. Она одержима экспансией, она не может быть спокойна, пока существуют какие-либо рынки или ресурсы, которые еще не вовлечены в ее орбиту».
В заключении остановлюсь на нескольких принципиальных вопросах, касающихся возможных действий и поведения нашей страны в сложившихся условиях.
Во-первых, необходим глубокий анализ современных процессов в международной валютной системе с тем, чтобы своевременно диагностировать и предупреждать опасные процессы, ведущие к внутренним конфликтам, валютным и социально-экономическим кризисам в каждой отдельной стране.
Для этого нужны и новые индикаторы экономики, и система их отслеживания, и система реагирования на них официальной власти и экономических структур. Также требуется создание новых механизмов и условий в выравнивании диспропорций, в распределении капитала и поддержании равновесия в мировой валютной системе. Альтернативой этому будет лишь дальнейший рост международной напряженности.
Во-вторых, необходимо оценить тенденции, происходящие после августа 1998 года внутри российской экономики.
Мы наблюдаем, что реальная инфляция вырвалась далеко за рамки прогноза Министерства экономики, определенного на 1999 год 30% барьером. Она прошла планку по некоторым видам товаров 200-250%, и это еще не предел. Если ВВП Российской Федерации, оценивается в 200 миллиардов долларов, то куда, на какие полки экономики разместилась и будет размещаться дальнейшая инфляция, измеряемая адекватными цифрами? В заработной плате, в платежеспособном спросе населения, который может и должен возвращать деньги в экономику? Его нет. В амортизации, в увеличении собственных инвестиционных ресурсов реального сектора экономики? Этой инфляции нет. В рентабельности товаропроизводителей, в оборотных средствах предприятий? Ее тоже нет.