Японии начался процесс формирования новой структуры, или новой модели общественного предпринимательства. Главной чертой этой модели является повышение технико-экономической и социальной эффективности общественного предпринимательства на основе переключения на более гибкие и эффективные его формы, отличающиеся большей автономностью от государственного бюджета, большей самостоятельностью, большей «коммерциализацией» деятельности (в японской иерархии форм общественного предпринимательства их представляют специальные акционерные компании и квазиобщественные предприятия). Были отменены прибавки к пенсиям, призванные компенсировать рост цен, сокращены субсидии учебным заведениям, ассигнования на общественные работы, повышена плата за медицинское обслуживание и пользование различными видами государственных услуг.
Японское правительство приступило к приватизации государственных предприятий. Из-за неэффективности и убыточности они передаются в частные руки. Часть публичных компаний превращается в смешанные, некоторые смешанные компании становятся частными. Снижается степень участия государства в капитале ряда корпораций, усиливается коммерциализация их деятельности.
В рамках административно-финансовой реформы осуществляется перестройка аппарата управления. Предусмотрено сокращение числа государственных служащих, количество канцелярий и отделов в министерствах и управлениях ограничено. Упразднены местные отделения министерства финансов, управления по делам администрации и общественной безопасности.
Во второй половине 70-х—80-е годы система финансирования японской экономики и макроэкономическая политика претерпели большие изменения. Если в 50-х - начале 70-х годов главными целями макроэкономической политики являлось всемерное стимулирование экономического роста и поддержание равновесия внешнеторгового баланса, то тогда ими стали прежде всего контроль за денежной массой и борьба с инфляцией, а затем уже поддержание определенного уровня совокупного спроса (с целью недопущения экономического спада и роста, .безработицы) и обеспечение стабильности курса иены.
Что же касается соотношения между двумя основными формами макроэкономической политики, то после заметного возрастания во второй половине 70-х годов значения бюджетной политики (в период быстрых темпов роста игравшей весьма скромную роль) с начала 80-х годов лидерство вновь переходит к кредитно-денежной политике, притом что ее внутреннее содержание претерпевает глубокие качественные изменения. Эти изменения связаны в первую очередь с коренными изменениями на японском финансовом рынке - укреплением позиций частного финансового, капитала и нефинансовых корпораций, относительным падением роли городских банков, усилением конкуренции между различными финансовыми институтами, массированным выпуском облигаций госзаймов и т. д.
Главный смысл происшедших в сфере - кредитно-денежной политики сдвигов состоит в создании нового, рыночного по своему существу, а не административного, как прежде, - механизма обеспечения рассматриваемой политики. Об этом говорят либерализация все большего числа процентных ставок и бурное развитие рынка ссудных капиталов (прежде всего краткосрочных), значительное расширение рынка ценных бумаг, активное манипулирование Банком Японии учетной ставкой процента для воздействия на размеры кредита и контроля за денежной массой, а затем - использованиеимдля упомянутых целей (операций на открытом рынке и т. д.)
С середины 1970-х годов характерными чертами японской экономики стали
Глава 3. Экономика “мыльного пузыря”.
Экономика Японии, столь успешная в развитии в рассматриваемый период, с середины 90-х находится в глубочайшем кризисе. Что привело её к этому?
Причины нынешнего кризиса следует искать в 80-х годах, когда некоторые параметры структуры экономики и особенности хозяйственного уклада страны перестали соответствовать условиям открытой экономики. Экономика “мыльного пузыря”- так назван быстрый рост в Японии во второй половине 1980-х гг. рыночной стоимости финансовых активов, в которые вкладывались свободные денежные средства ради извлечения чисто спекулятивной прибыли.
Во-первых, темпы роста в годы «экономического чуда» поддерживались очень высоким уровнем сбережений населения. В 60-х годах семьи городских рабочих и служащих сберегали до 20% дохода. Причины этого явления имели как институциональную (неразвитость потребительского и жилищного кредита, низкий уровень социальной защиты населения, отсутствие системы налоговых льгот по инвестициям в недвижимость), так и психологическую природу (лаг в адаптации потребления к быстро возраставшему уровню личного располагаемого дохода). Полоса «догоняющего развития» закончилась в 70-х годах, но еще в 80-х норма сбережений оставалась на уровне 15—17% личного располагаемого дохода семей и в 90-х снизилась только до 12—13% (в США и Англии — от 4 до 8%). В 80-х годах объем сберегаемого личного дохода соответствовал 11—13% ВВП. [13] Японцы держат около половины своих личных сбережений в форме банковских депозитов. Деньги населения составляют 43—44% депозитной базы банков[1]. Высокая норма сбережений в развитой стране далеко не безвредна, так как она создает постоянный избыток капитала при недостатке потребительского спроса.
Во-вторых, после того как был создан промышленный потенциал для конкурентоспособного экспорта и исчезли периодические дефициты торгового баланса, экспортная ориентация обрабатывающей промышленности осталась важной опорой экономического роста. Уже в 80-х годах в среднем около трети реального прироста валового продукта обеспечивалось товарным экспортом. К этому времени был отменен валютно-лицензионный контроль над импортом, сняты ограничения для притока иностранного капитала, а затем и ограничения на вывоз японского капитала за границу. Начиная с 1981 г. Япония постоянно имела активный баланс счета по текущим операциям, сопоставимый с 3—4% ВВП. Экспорт позволял поддерживать высокую занятость и высокую норму накопления и приросты основного капитала промышленности на уровне 6—8% в год.
В середине 80-х годов огромное положительное сальдо в торговле с США и странами Европы стало источником острых конфликтов и ключевым вопросом межгосударственных экономических отношений для Японии. В 1986 г. японское правительство объявило о новом направлении среднесрочной внешнеэкономической политики. Оно было сформулировано в докладе правительственной комиссии, возглавленной управляющим Банка Японии Х. Маэкавой, и состояло в переориентации промышленности на внутренний спрос и поощрении импорта, включая ввоз потребительских товаров. За этим решением последовала ликвидация большей части протекционистских ограничений импорта (кроме импорта некоторых сельскохозяйственных товаров, в первую очередь риса, который ограничивался до середины 90-х годов).
Открытие внутреннего рынка сильно изменило товарную структуру импорта Японии. Удельный вес готовых изделий в импорте (т.е. товаров, потенциально конкурирующих с внутренней продукцией) поднялся с 29,8% в 1985 г. до 50% в 1990 г. Но активный баланс по внешним расчетам поддерживал повышенный спрос на японскую национальную валюту. Курс иены поднялся с 200,5 иены за доллар в 1985 г. до 135,4 иены в 1990 г. Из-за удорожания иены стоимостный объем импорта в иеновом выражении за 1980—1990 гг. увеличился всего на 5,8% (физический же объем вырос на 73%).
Импортные товары на внутреннем рынке подешевели на 37,5% и составили реальную конкуренцию японской промышленной и сельскохозяйственной продукции. Тем самым было положено начало медленной дефляции цен: уровень оптовых цен понизился за 5 лет на 9,9%.[14]
Поскольку в те годы дефляция ограничилась внутренним оптовым товарооборотом, ее связывали только с удорожанием иены.
Во внешнеторговых контрактах Японии динамика импортных цен определяется ценами мировой торговли, а экспортных — внутренними оптовыми ценами на промышленные изделия. Из-за этого механизма экспортные цены в иеновом выражении поднялись на 41%, но в реальных валютах внешнеторговых контрактов — только на 10%. В силу начавшейся дефляции товарных цен экспорт замедлился, но не настолько, чтобы снизить ориентацию на него промышленности, а активное сальдо счета по текущим операциям сократилось не настолько, чтобы остановить работу этого механизма.
При избытке ликвидных ресурсов Банк Японии поддерживал низкую ставку учета векселей (2,5 — 3% годовых), и соответственно ставки денежного рынка были низкими. Так, краткосрочная ставка «прайм» держалась на уровне 3,375— 3,750%.Разница со ставками американских и европейских банков (а в США ставки «прайм» колебались между 7,5 и 10%) действовала, как насос, отсасывающий ликвидные ресурсы. Между 1985 и 1990 гг. годовые объемы вложений в заграничные облигации (главным образом в американские казначейские обязательства) колебались от 60 до 113 млрд. долл. В свою очередь, дорогая иена стимулировала поток прямых зарубежных вложений, которые выросли с 6,5 до 48 млрд.долл. в год. Именно в эти годы Япония стала крупнейшим мировым кредитором, и сумма ее прямых инвестиций за рубежом достигла 70,8 млрд. долл.[15] Японские производители автомобилей и электроники переводили свои сборочные мощности в Северную Америку и Западную Европу, а производство комплектующих (впоследствии и сборку массовых изделий) — в Юго-Восточную Азию. В Японии заговорили об «опустошении» или «вымывании» национальной промышленности.