Однако дробление земельных наделов не привело, в отличие от Японии и Тайваня, к увеличению производства товарной продукции. Это стало одной из причин коллективизации сельского хозяйства. С 1951 г. началось создание «бригад взаимопомощи», сопровождавшееся обобществлением хозяйственного инвентаря. Но земля оставалась в частной собственности, что вело к усилению имущественного неравенства в деревне, так же, как это было в период зарождения кулачества в СССР.
Стремление ускорить ход истории привело к принятию решения (октябрь 1955 г.) об объединении 90% крестьянских семей в рамках коллективных структур, очень похожих на советские колхозы. В распоряжении крестьян оставались только небольшие индивидуальные участки земли. Таким образом, восторжествовала логика сталинской модели организации сельского хозяйства.
Индустриализация и планирование также полностью вписываются в сталинскую модель социализма. Первый пятилетний план (1953-1958 гг.) был принят в 1953 г., но его цели были окончательно обнародованы только в 1955 г., что свидетельствует о некоторой импровизации китайских властей, несмотря на помощь советских советников. Как и следовало ожидать, советские друзья отдали предпочтение развитию тяжелой промышленности. Началось строительство металлургических и металлообрабатывающих заводов. Ежегодный рост промышленного производства составил 18%. Это весьма значительный результат; он объясняется, с одной стороны, размахом промышленного строительства, а с другой стороны, довольно низким исходным уровнем развития базовых отраслей китайской экономики. Разумеется, все крупные промышленные предприятия были собственностью государства. Однако очень скоро государство распространило свое влияние и на кустарную промышленность, и мелкую торговлю, которые были национализированы в 1956 г.
«Большой скачок» стал наиболее типичным проявлением маоизма. Он иллюстрирует как основу политики Мао Цзедуна, так и его чрезмерные экономические амбиции.
В сфере политики начавшаяся в СССР десталинизация проявилась в Китае в виде отдельных критических замечаний сталинской модели построения социализма. Но для Мао Цзедуна эта критика предоставляла возможность пренебречь советами экспертов, чтобы резко ускорить процесс социалистических преобразований в Китае. Весной 1957 г. была начата кампания «Ста цветов» с целью обсуждения практической деятельности Коммунистической партии Китая. Критика оказалась столь массовой и суровой, что политический маятник быстро качнулся в другую сторону. Кампания «Ста цветов» сменилась крикливой кампанией борьбы против «правого уклона». Те, кто выступил с наиболее резкими замечаниями, были устранены с политической сцены. Дорога к ускоренному построению коммунизма была открыта.
Официально объявленный в мае 1958 г. и обеспеченный мощной пропагандистской поддержкой «Большой скачок» должен был способствовать преодолению технической и материальной слабости сферы производства путем максимальной экономической и идеологической мобилизации народных масс. Задания второго пятилетнего плана (1958-1962 гг.), считавшиеся слишком скромными, были пересмотрены в сторону увеличения. За пять лет промышленное производство должно было возрасти не в 2 раза, как это предусматривалось первоначальным вариантом пятилетнего плана, а в 7 раз. Сельскохозяйственное производство должно было увеличиться в 3,5 раза (в 1,35 — согласно первоначальному плану). Чтобы реализовать эти грандиозные замыслы, была проведена очередная реформа сельского хозяйства: 740 000 кооперативов были преобразованы в 24 000 «народных коммун», в рамках которых были обобществлены не только средства производства, но и предметы потребления. Семимильными шагами страна приближалась к коммунизму. После достижения некоторых кажущихся успехов негативное влияние такой мобилизации усилий народа проявилось с невиданной силой. Выполненные наспех работы по благоустройству территорий и строительству ирригационных сооружений оставляли желать лучшего, а истощение сил трудящихся и их недоверие к процессу коллективизации привело к катастрофическому падению производства. 1959-1961 гг. были отмечены неурожаем и даже голодом в ряде регионов Китая. Согласно оценкам, от 10 до 13 млн. человек погибли от истощения и недоедания, а уровень рождаемости резко уменьшился. В целом демографические потери составили 50 млн. человек. Сельскохозяйственное производство было полностью дезорганизовано, даже промышленное производство сократилось на 43%. «Большой скачок», результат безудержной пропаганды и массового насилия, обернулся для китайской экономики невиданным откатом назад.
Стратегия проведения реформы в КНР отличается продуманностью очередности осуществления мероприятий и постепенностью. Реформа стартовала в 1978 г. и сначала затронула лишь отдельные пласты экономической системы. Начальный вектор ее развития касался преобразований в деревне и ее взаимоотношений с городом. Это и понятно, ибо Китай — страна преимущественно аграрная. Такое направление напоминало осуществление НЭП в нашей стране. Крестьяне получили некоторую свободу в экономических решениях. Им существенно уменьшили обязательные госпоставки сельскохозяйственной продукции. Это дало возможность продавать излишки продукции на свободном рынке. Объединение крестьян в кооперативы отныне не рассматривается как единственно возможная форма организации. Широкое распространение получило единоличное семейное хозяйство.
Постепенно развивались различные формы собственности, включая государственную и частную, хотя государство оставалось главным хозяйствующим агентом и собственником. Важная особенность китайской реформы состоит в том, что перемены в экономике практически не затрагивают политическую структуру общества. Китайское руководство твердо отстаивало линию строительства социализма в стране и сохраняло приверженность марксизму-ленинизму. Незыблемой остается политическая власть КПК и партийных функционеров на местах. Это наглядно подтвердили события июня 1989 г., когда тоталитарная верхушка КПК жестоко подавила демократические выступления молодежи в Пекине. В этом заключено серьезное противоречие реформы: рыночные преобразования не сочетаются с демократизацией политической власти.
По мере продвижения реформы ее рыночный потенциал все более раскрывался. Это прослеживается в смене лозунгов и теоретических установок КПК. В 1979 г. лозунг, определяющий стратегию экономического развития, звучал так: «План — главное, рынок — вспомогательное». В 1984 г. был выдвинут лозунг создания «плановой рыночной экономики». На XIV съезде КПК в 1992 г. был провозглашен курс на создание «социалистической рыночной экономики». Во все времена, вплоть до середины 90-х годов, жесткий государственный контроль над всеми рыночными процессами сохранялся. Лишь постепенно свобода действий предоставлялась хозяйствующим субъектам.
Основными путями реализации выдвинутой XIV съездом КПК концепции были:
• расширение хозяйственной самостоятельности предприятий, находящихся в госсобственности, сохранение форм жесткого госконтроля за частным сектором;
• осуществление государственного регулирования рыночных процессов больше административными, чем экономическими мерами, хотя роль последних возрастает;
• постепенный перевод государственных предприятий на режим рыночного хозяйствования при сохранении жесткого государственного регулирования;
• государственный контроль над основными макроэкономическими пропорциями (темпы роста, соотношение накопления, потребления, сбережения, распределение основных госинвестиций, регулирование процентной ставки и др.).
Безусловно, главный успех китайской реформы связан с развитием сельского хозяйства и решением в целом продовольственной проблемы. С 1992 г. КНР держит абсолютное первенство в мире по производству зерна (455 млн. т), сбору хлопка, шелка-сырца. Эти показатели в переводе на душевые представляют страну в целом со средним (или даже ниже) уровнем благосостояния. За период 1978—1985 гг. душевые доходы крестьян (как самых бедных слоев населения) возросли в 2,5—3 раза. Это стало возможно в связи с развитием в деревне семейного подряда, постепенным упразднением централизованных закупок, развитием подсобных промыслов.
С 1994 г. реформа экономической системы в Китае вступила в новый этап своего развития. Больше внимания стали обращать на формирование рыночной инфраструктуры. На начальных этапах реформы перемены практически не коснулись механизма ценообразования, который в Китае пока не имеет рыночного характера. Сначала право на установление цен перешло от госорганов к местным властям. В конце 80-х годов цены стали постепенно освобождаться от госконтроля. К 1992 г. госконтроль охватывал около 40% номенклатуры потребительских цен и 30% цен на услуги. К 1996 г. госконтроль сохранялся лишь на 8-10% цен. Вместе с тем предстоит либерализация цен на товары производственно-технического назначения. Пока эта продукция реализуется в рамках так называемой двухколейной системы цен, от которой постепенно освобождаются.
Немало предстоит сделать в области денежно-кредитного регулирования. Речь идет о проведении налоговой реформы, которая соответствовала бы задачам рыночных преобразований. Пока что денежная масса и все денежно-кредитные формы регулирования направляются государством. Осуществляется переход банков от режима государственного хозяйствования к настоящему коммерческому режиму. В Китае созданы товарные и фондовые биржи, однако в стране не существует финансового рынка в его развитых формах. Юань — пока неконвертируемая валюта. Китайцам еще предстоит ввести конвертируемость денежной единицы и вступить в МВФ.