Проблема изменения социально-экономического статуса женщин в условиях рыночных реформ становится все более популярной темой гендерных исследований в поспуэветских обществах, что объясняется глубиной и драматизмом переживаемых перемен. Она имеет также свою предысторию, поскольку в советский период участие женщин в производстве, проблемы совмещения ими семейных и производственных функций достаточно активно исследовались социологами и экономистами. Хотя понятия гендерного неравенства» профессиональной сегрегации и дискриминации на рынке труда были исключены из языка социологии и экономики, а вопрос о структурных причинах гендерных диспропорций практически никогда не затрагивался, эти исследования представляли собой редкий для советской общественной науки пример обращения к "женской" проблематике.
Наверное, не случайно с началом реформ в бывшем СССР именно вокруг этой тематики началось формирование интеллектуального пространства гендерных исследований. Московский центр гендерных исследований возник на базе Института социально-экономических проблем народонаселения РАН.а ядром его стал коллектив исследовательниц, имеющих значительный опыт работы в области женской занятости и социальной политики. Стремление выявить причины гендерного неравенства в переходной экономике, найти пути и механизмы его преодоления определили основную направленность развития гендерных исследований на данном этапе.
Как известно, западный феминизм и международное женское движение также рассматривают проблему обеспечения равного экономического статуса женщин, ликвидации дискриминации на рынке труда, равный доступ к экономическим ресурсам как одну из центральных проблем в развитых и развивающихся странах. Стратегия женского движения в развитых странах Запада в последние два-три десятилетия была направлена на реформирование законодательства в области труда и образования с целью обеспечения более полного участия женщин в экономической деятельности, создания возможностей для достижения ими экономической независимости ^реализации своих знаний и творческого потенциала.
Демократические реформы в постсоветских обществах создали условия для развития независимого женского движенй и активной защиты женщинами своих экономических и политических прав. Тем не менее мы оказались перед лицом резкого ухудшения положения женщин, роста женской безработицы, феминизации нищеты, крушения системы социальной защиты, вытеснения женщин в неформальный сектор и роста объемов домашнего труда. Новые возможности, связанные с либерализацией экономики, были успешно использованы лишь немногими женщинами, в, то время как положение большинства значительно ухудшилось. Случайно ли то, что переход к рынку потребовал "патриархального отката" у всех сферах общества, несмотря на растущее противодействие женского движения?
Что стоит за универсальными и общечеловеческими ценностями рынка, демократии, экономической свободы, чем оборачиваются они с точки зрения места женщины в экономике, обществе и культуре? В какой степени производный от западного политического либерализма эгалитаристский феминистский дискурс способен адекватно отразить проблематику женщины в переходной экономике? В какой мере переживаемые женщинами экономические трудности связаны с общими закономерностями формирования рыночного общества, а в какой - с избранным курсом и характером реформ? Возможно ли, оставаясь в рамках традиционной экономической парадигмы, пусть и признающей существование гендерного неравенства, ответить на вопрос о причинах последнего?
Общепризнанным в феминистской литературе является наличие двух политических стратегий, двух способов идентификации, двух типов теоретического дискурса: феминизма равенства и феминизма различия [I].
Феминизм равенства, основанный на идейно-теоретическом течении либерального феминизма, пытается реализовать такой проект социального устройства, в котором обеспечивалось бы полное равенство политических, экономических и социальных прав женщин и мужчин и по существу было бы преодолено экономическое разделение труда между полами. Идентификационная стратегия, отвечающая этому типу феминистского дискурса, основывается на универсалистских понятиях "личности" и "гражданства" работника. Предельная реализация феминистского эгалитарного проекта предполагает паритетное участие женщин в традиционно мужском мире политики и бизнеса, однако достижение гендерного равенства, хотя и предполагает определенные реформы, в целом не затрагивает основ существующего социального порядка и обеспечивающего его устойчивость дискурсивного механизма производства знания.
Феминизм различия, связанный с теоретико-политическими экспериментами радикального феминизма последних двух-трех десятилетий, основывается на идее "ина-ковости", принципиальной несводимости женской субъективности к универсальному субъекту права, политики, экономики, философии, науки. Само существование такого универсального субъекта .проблематизируется с позиций постмодернистской философии, рассматривается как принадлежность исторически определенного (маскулинного, патриархатного) типа дискурса. Поэтому феминизм различия не связывает свои надежды ни с развитием женских исследований в рамках традиционной научной парадигмы, ни даже с созданием альтернативной женской теории - она неизбежно будет воспроизводить маскулинный образец. В предельном варианте задача феминистского теоретика состоит в том, чтобы (пользуясь словами Л. Иригарэй) «подорвать господствующий дискурс, отлаженную экономику производства смысла, "создать помехи", "застопорить" работу теоретической машины и воспрепятствовать ее претензиям на производство истины» [2]. Политические стратегии феминизма различия реализуются там, где возникает возможность репрезентации женского различия, противящегося давлению господствующего маскулинного дискурса. Теоретический анализ положения женщины с позиций феминизма различия поэтому неизбежно выходит за рамки обычного дисциплинарного исследования: границы науки, ее основные допущения и исходные посылки, традиционно рассматриваемые как объективные и общезначимые, подвергаются,¦уитическому пересмотру с точки зрения специфически женского места в культуре.
Две основные феминистские стратегии, два различных типа теоретического дискурса предполагают (с достаточной степенью условности) два возможных подхода в гендерных исследованиях в области экономики. Одна и та же задача — исследование причин гендерного неравенства в экономике - решается в рамках этих двух направлений по-разному. Первый подход, связанный с феминизмом равенства, использует общепринятую экономическую методологию и практически не ставит под сомнение сами основания экономической теории. При втором подходе (пока еще только зарождающемся) просматривается попытка реализовать в экономической теории определенные стратегии феминизма различия, и причины женской маргинальности видятся в самих законах экономического дискурса, а экономическая теория рассматривается как социокультурный конструкт1,
Феминизм равенства, во многом обязанный своим происхождением теориям политического либерализма XVHI-XIX веков, изначально основывался на ценностях равенства, свободы, представительной демократии, верховенства права. Философские штудии просветителей, посвященные "природе человека" и роли в нем рационального начала, естественным правам личности, послужили первым толчком к преодолению биологического детерминизма и традиционных представлений о "женской природе" и обусловленном ею месте женщины в обществе. Продолжая логику просветителей, далеко не всегда сочувствующих идее равенства женщин, первые феминистские авторы показали, что неравенство полов связано не с биологическими и психологическими особенностями женщин, а с ограниченным доступом к образованию и участию в жизни общества.
В трактате "Защита прав женщины" (1792) М. Уолстонкрафт в полемике с Ж.-Ж. Руссо показала, что именно недостаток знаний и возможностей для развития умственных навыков, а не особая "женская природа" делают женщину иррациональной и эмоционально неустойчивой. На протяжении XVIII-XIX веков в фокусе женского движения оказывается борьба за право на образование, право на собственность, право голоса и политического участия. Идея равенства мужчин и женщин, основанная на понятии об универсальной человеческой природе и естественных правах личности, открыла возможности для реформирования общества в сторону большей демократичности. В то же время либеральный феминизм этого периода выражал прежде всего интересы белых женщин среднего класса, как правило, не занятых непосредственно на рынке труда, и поэтому практически не затрагивал сферу экономики2.
Вплоть до конца XIX века "женский вопрос" лежал в стороне от сферы интересов экономической науки: абстракция "экономического человека" неявно предполагала мужчину, деятельность которого протекает вне семьи и связана с рынком, а труд получает стоимостную оценку и соответственно социальный статус. Поэтому неудивительно, что либеральный феминизм XIX века ведет речь не об экономических, а о политических правах женщины, ее праве на образование и т.п. В то же время и обретающий популярность эгалитарный феминизм, и молодая экономическая наука представляли собой следствия одного либерального политического проекта. Эта гомогенность либерального феминизма и экономического либерализма обнаруживается, например, при анализе взглядов Дж.С. Милля.
Милль, английский экономист либеральной ориентации, философ и общественный деятель, помимо классических политэкономических трудов специально посвятил женскому вопросу книгу "Угнетение женщины" [З]. Вышедшая в 1869 году книга была написана во многом под влиянием его жены Г. Тейлор - выдающейся женщины своего времени, образованной, интеллектуально независимой, отстаивающей суфражистские взгляды. Основным условием преодоления угнетенного положения женщин Милль считал предоставление женщинам политических прав, права на образование, на выбор рода занятий, доступа к занятиям литературой, наукой, искусством/Для обеспечения женщине равного экономического положения достаточно обеспечения юридической самостоятельности женщине в браке, предоставления ей права распоряжаться своей долей имущества. Выбор женщиной рода занятий и доступ к мужским сферам деятельности, вопреки распространенным опасениям, не несут в себе угрозу стабильности общества.
Как убежденный сторонник экономического либерализма Милль полагался на свободу конкуренции, которая будет подталкивать женщин прилагать свои силы там, где они всего нужнее, а следовательно наиболее пригодны. У него не возникало сомнений, что предоставленные свободной игре рыночных сил и обладая возможностью выбора, большинство женщин предпочтут семью, обязанности матери и домохозяйки. (Примерно так же выглядит "свободный выбор" в условиях рыночной экономики для современной "постсоветской" женщины.) Таким образом, либеральный феминизм Милля тесно связан с разделяемой им либерально-экономической доктриной: равенство прав индивидов (как мужчин, так и женщин) и свободная конкуренция взаимно дополняют друг друга, эгалитарный феминизм ничем не угрожает ни существующему экономическому порядку, ни основам экономики как науки.
С момента своего зарождения экономическая наука говорила языком либерализма, рассматривая в качестве основы социальных отношений свободный эквивалентный обмен равных индивидов, руководствующихся принципом "своекорыстия". Абстрактные и универсальные понятия рынка, эффективности экономической свободы (хотя и дополненные идеей социального государства) - то теоретико-идеологическое пространство, в рамках которого, как правило, осуществляется и сегодня анализ экономического положения женщин. Поэтому даже в исследованиях, маркированных их авторами как гендерные, экономический статус женщины рассматривается в традиционных для маскулянного дискурса терминах нехватки, лишенности, отсутствия (и прежде всего отсутствия доступа к благам и преимуществам рыночной экономики). Это позволяет констатировать ситуацию гендерного неравенства, однако не достаточно для ее адекватного объяснения. Данный тип дискурса предлагает, по сути, только одну стратегию: "адаптацию женщин к условиям рынка".
Эгалитарный феминизм, экспортируемый в Восточную Европу как средство демократизации общества путем движения к гендерному равенству, оказывается, таким образом, связанным с идеологией либерализации экономики и соответственно с господствующей парадигмой экономической науки как теории рынка. Альтернативой этому подходу может стать осмысление проблемы с позиций особого места женщины в экономической жизни, с позиции феминизма различия.
Сегодня в постсоветских обществах активно утверждается "свободная от идеологии" позитивистская модель экономического знания. Ее основные принципы (инструментализм, эмпиризм, объективность) содержат претензию на социальную, культурную, классовую, гендерную нейтральность. Гендерные исследования в рамках такого типа научного дискурса вынуждены следовать универсалистской логике, в рамках которой женщина неизбежно выглядит как "экономически неполноценная" по сравнению с мужчиной. Рыночная парадигма, утвердившаяся в постсоветской экономической науке, допускает только такую постановку проблемы, где речь идет о недостаточном доступе женщины к ресурсам и возможво&тяад-рЫноэдфй системы, сама же рыночная реальность рассматривается как нечт^^ёв1ЙЯЙЙЙ*1". Альтернативная исследовательская стратегия, не только акцентирующая особенности женского экономического вклада в экономику, но и противящаяся сведению женской идентичности к абстрактному и универсальному "субъ^ЭЕ^рунка", особенно необходима в наших условия^Ле только "положение женщины в экономике", но и сама переходная экономика с точки зрения особого места женщины должна стать предметом анализа.