Как мы отмечали выше, феномен глобализации в том ее проявлении, свидетелями которого мы являемся, во многом обусловлен преобладанием в современной экономической школе адептов англосаксонской либерально рыночной модели, опирающейся на принципы, сформулированные еще Адамом Смитом. Однако одного взгляда на список наиболее развитых в экономическом отношении стран достаточно, чтобы придти к выводу о том, что только две-три страны (США, Великобритания, может быть Канада) из этого списка можно отнести, да и то со множеством оговорок, к этой модели классического раннего капитализма. Это наводит на мысль, что признание этой модели в качестве универсальной является в лучшем случае преувеличением. Очевидно, по ряду причин она является органичной именно для этих стран. Косвенным образом это подтверждается и апологетами универсализма. В частности, Питер Сатклиф насчитывает четыре разновидности рыночных моделей, значительно отличающихся друг от друга в зависимости от самобытности национальных культур и различного понимания "смысла бытия" как отдельными нациями, так и целыми цивилизационными платформами: "социальный рынок" Германии или Скандинавии, "меркантилистский" рынок Франции, "бюрократизированный" рынок Японии или "laissez-faire"48 рыночный капитализм англо-американцев. Если же перечень стран пополнить рядом государств, добившихся впечатляющих успехов не в абсолютных, а в относительных показателях благосостояния и экономического развития, то картина станет еще более сложной и разнообразной. Нам могут возразить, что именно Великобритания в свое время была, а Соединенные Штаты в настоящий момент являются наиболее развитыми в экономическом отношении странами и это само по себе должно быть достаточным основанием для того, чтобы именно англо-американская модель служила образцом всем остальным странам. Свобода торговли является в этой модели обязательным атрибутом, из чего обычно делают вывод, что именно free trade и имеет своим следствием экономическое процветание. В начале статьи мы уже проводили параллели с ситуацией в мире конца XIX-начала XX веков. До Первой мировой войны Великобритания вообще не прибегала к импортным тарифам, тогда как в Германии они составляли 12-17%, в США - 16%, во Франции и Австро-Венгрии -18-24%, в Италии - 17-25%, в Испании -37%, в России - до 73%.49 Отсутствие импортных тарифов у Великобритании объясняется, однако, не тем, что таким образом обеспечивалась высокая конкуренция для уменьшения издержек, а тем, что по большинству позиций эта страна не имела серьезных конкурентов и свобода торговли была выгодна в наибольшей степени именно ей. Когда такие конкуренты появились, возникли и тарифы на соответствующие товары: 33% на ввоз автомобилей, мотоциклов и ряда других готовых изделий в 1915 году и дополнительно к этому - на многие виды приборов, инструментов, синтетических красителей и промежуточных продуктов в 1921 году.50 Таким же образом обстоят дела с недавним решением президента Буша о введении пошлин на импорт стали. Это не ошибка богатой страны, могущей такого рода просчеты себе позволить, а взвешенное и тщательно обдуманное решение, единственно возможное в сложившейся ситуации. В подтверждение своей позиции приведем точку зрения С.Ю.Витте, высказанную им в одной из своих лекций: "Развивая свои не приложимые к отдельным странам, но сильные теоретические положения в пользу свободы торговли вообще, Адам Смит и ряд его талантливых последователей действовали более всего на руку Англии. Блестяще развитая теория увлекала государственных деятелей на путь свободной торговли и в странах со слабо развитым народным хозяйством, закрепляя экономическую зависимость этих стран от Англии и надолго обеспечивая торговое и промышленное преобладание этой державы. Пятидесятые и шестидесятые годы XIX века были периодом почти повсеместного увлечения идеей свободы торговли. Горький опыт скоро заставил, однако, убедиться в невыгодах несвоевременного применения этого учения, и всюду снова возвращаются к сознанию необходимости иной торговой политики, политики самозащиты". Эта мысль приложима к нашему времени без всяких оговорок и приводит нас к выводу, что глобализация вообще и поощрение к либерализации торговли в частности усиливают и продлевают преобладание Запада в целом и единственной сверхдержавы в особенности над всем остальным миром.46 К примеру, если экстраполировать линейным образом экономическую рецессию, то и итог будет совершенно иным.
47 На наш взгляд, глубокая и довольно продолжительная депрессия американской экономики неизбежна. Она не обязательно произойдет в ближайшие дни или месяцы и не обязательно сегодняшний спад явится ее детонатором, но в ближайшие два-три года избежать ее не удасться.
48 фр. - "не вмешиваться". Термин, предложенный еще в XVIII веке французским государственным деятелем и либеральным экономистом Рене Луи Аржансоном и обозначающий минимальное вмешательство государства в хозяйственную деятельность общества.
49 Ю.Шишков. Внешнеэкономические связи в ХХ в. - от упадка к глобализации. Мировая экономика и международные отношения, 2001, ¦8, с.14-21
50 Там же
6.3. В поисках выхода
"Дерево плодоносит тогда, когда разовьется и укрепится. А потому и Россия должна осознать, какой драгоценностью она одна единственная обладает, с тем, чтобы отбросить немецкое и западническое ярмо и стать самой собою с ясным осознанием цели".
Ф.М.Достоевский
Мы отдаем себе отчет в том, что наша статья может быть воспринята, как призыв к возврату в "прекрасное советское вчера", отказу от рынка или капитализма и реставрации какого-нибудь из периодов недавнего прошлого - сталинского национал-большевизма, хрущевской оттепели или брежневского застоя. Такое впечатление окажется ошибочным, потому что выбор предстоит сделать не из этих двух ложных альтернатив. Сценарий, состоящий в маятникообразном чередовании решительных либерально рыночных реформ и не менее решительного отката к позднесоветским, предперестроечным позициям, чередовании тотальной и безоглядной приватизации и сменяющей ее необоснованной национализации, является не менее разрушительным, чем последовательное выполнение условий, описанных в "Вашингтонском консенсусе". Развитие событий по такому сценарию, как правило, представляет собой процесс, который упрощенно можно проиллюстрировать, как синусоиду с однонаправленно и стремительно уменьшающейся амплитудой, под модулем которой подразумевается уровень экономического развития.51 Решение, на наш взгляд, следует искать совершенно в иной плоскости, не связанной с вопросами собственности на средства производства. Проблемой первого порядка при формировании долгосрочной стратегии развития является выбор из двух принципиальным образом отличающихся парадигм:
1. растворение России в безликом транснациональном экономическом поле и, как следствие, открытость и подверженность всем его воздействиям, в том числе и негативного характера, связанным, в частности, с нестабильностью мировой экономики, которая в будущем еще более возрастет;
2. построение национального народного хозяйства, развивающегося в соответствии со своей внутренней логикой, в достаточной степени защищенного от внешних катаклизмов.
Первый вариант, на наш взгляд, достаточно точно описал Клод Леви-Стросс: "-Трудно представить себе, как одна цивилизация могла бы воспользоваться образом жизни другой, кроме как отказаться быть самой собою. На деле попытки такого переустройства могут повести лишь к двум результатам: дезорганизации и краху одной системы или - к оригинальному синтезу, который ведет, однако, к возникновению третьей системы, не сводимой к двум первым". Так как глобализация представляет собой не нахождение консенсуса между различными цивилизациями, а состоит именно в одностороннем и избирательном распространении некоторых компонентов англо-американской экономической модели на всех остальных, то результатом активного вовлечения нашей страны в глобализационные процессы будет именно дезорганизация и крах одной из систем, т.е. России.