Эти восемь принципов являются, на взгляд автора, основными параметрами качества, по которым должны строиться социальный и этический бухгалтерский учет. Тогда встает такой вопрос: а значит ли это, что отчет, в котором эти принципы не прослеживаются, не является качественным. Для ответа на этот вопрос обратимся к имеющемуся опыту некоторых стран. Например, скандинавские стандарты «Этические отчеты» не содержат требований проведения обязательной внешней проверки (седьмой принцип). Объяснение этому разработчики стандарта видят в том, что, по их мнению, социальная инициатива не может контролироваться никакими специальными контрольными средствами по причине ее добровольного характера.
Приведенный пример позволяет сделать важный вывод о том, что принципы социальной ответственности бизнеса должны разрабатываться с учетом сложившихся национальных особенностей бизнес-партнерства с государством.
И поэтому данные о состоянии отчетности организаций, хозяйственные операции которых связаны с ее социальными инициативами, не всегда могут быть оценены аудиторскими процедурами.
Второй вывод, который можно сделать из рассмотренных принципов построения стандартов социального учета, это их весьма общий характер, недостаточно детализирующий варианты представления показателей социального учета. Как можно отличить социальные проекты, разработанные в результате «консультаций» с заинтересованными сторонами (т. е. по существу аналог односторонних решений), от появившихся в результате «диалога» с заинтересованными лицами? Весьма распространенным методом социального диалога признано анкетирование жителей на территории базирования компании, однако остается неясным, как при этом гарантировать социальную необходимость предлагаемых ими проектов.
Очевидно, что может быть множество интерпретаций следующих терминов социального учета стандарта АА1000: «внешняя проверка», «всесторонность» и «открытость». Вызывают вопросы необходимая степень заботы об окружающей среде в рамках социальной ответственности, а также степень ее отличия от деятельности компаний, профессионально ориентированных на комплексный системный подход к экологии в рамках специального стандарта (стандарт ISO14000).
Важным представляется и осмысление положений Института социальной и этической отчетности о допустимости использования в социальном, этическом бухгалтерском учете и ревизии только опубликованных материалов, т. е. информации о деятельности, раскрытой самой организацией. Такой подход допускает возможность обналичивания средств, выделяемых акционерами на социальные инициативы. Более того, широкомасштабные социальные затраты в качестве побудительного мотива могут быть ориентированы лишь на пробуждение общественного интереса к социальным и экологическим проблемам, на стимулирование инвесторов и т. д. Представляется, что имеющиеся проблемы развития социального учета связаны во многом с тем, что социально ответственные компании, благотворительные учреждения или некоммерческие организации являются в какой-то мере экспериментальными лабораториями будущего. В то время как компании «Nissan» или «Ford» инвестируют миллиарды в поисках самого рыночного автомобиля тысячелетия, социально ответственные компании хотят вкладывать капитал в проектирование нравственного имиджа своего бизнеса как «компании будущего ». Можно полагать, что мы имеем дело с новым фактором производства нематериального характера, способным многократно увеличить число покупателей и соответственно доход. Другими словами, можно сказать, что социальный учет
— это не просто пассивная и нейтральная деятельность.
В соответствии с этим автор полагает, что социальные и экологические показатели деловой активности в России должны быть самым серьезным образом учтены при принятии управленческих решений. Для этого потребуется разработка комплексной системы их учета и обеспечение его эффективного функционирования.
Общая целенаправленность таких задач на эффективность социального развития предполагает разработку технологий поиска и реализации соответствующих инноваций. Это означает, что общность стратегий эффективности как средства достижения экономических и социальных целей модифицируется особенностями способов эффективности социального развития в зависимости от характера рассматриваемого объекта и условий его функционирования.
Руководствуясь программными документами, изложенными на Конференции ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992 г.), в рРоссии первая попытка поднять вопрос о необходимости увязки социального и инновационного развития как основы современной экономики была реализована Указом Президента РФ от 01.04.1996 № 440, утверждающим представленную Правительством РФ концепцию перехода страны к устойчивому развитию, которая рассматривается с тех пор как особенно актуальное объективное требование времени. Однако рекомендации и принципы носили скорее политический, чем практических характер, поскольку к началу экономических реформ российская экономика оказалась структурно деформированной и неэффективной, ее негативное воздействие на окружающую среду (в расчете на единицу производимого продукта) было значительно выше, чем в мировых странах-лидерах. Значительная часть основных производственных фондов России не отвечала современным экологическим требованиям, а 16 % ее территории, где проживает больше половины населения, и сегодня характеризуется как экологически неблагоприятная. Вместе с тем в России сохранился крупнейший на планете массив естественных экосистем (8 млн км2), который служит резервом устойчивости биосфер.
Другой круг исследуемых вопросов касается возможностей использования в рРоссии опыта работы Европейской комиссии конвергенции и прозрачности методик составления корпоративной социальной отчетности, которая заявила, что «...практика и инструменты ведения корпоративной социальной отчетности будут более эффективными, если они являются частью совместных усилий и основаны на четких и ясно установленных стандартах» 10.
Действительно, немалый опыт, накопленный странами Запада11, казалось бы, может служить руководством к активизации бизнес-партнерства с государством и в России. Однако следует отметить, что применительно к организации социальных отношений метод конвергенции прошел в своем развитии от установок на унифицирующее влияние технологии (1960-е гг.) как основы индустриализации до его отрицания под давлением практических примеров, свидетельствующих о разнообразии применяемых в корпорациях подходов к социальным проектам, что порождает препятствия принятия чужих рецептов в специфических условиях не только России, но и других государств.
Кроме того, следует принять во внимание, что существует временной лаг в реализации экономических воздействий на социологическую сферу, которая, если следовать мнению И. Эделмана12, испытывает ощутимое влияние лишь после трех лет активных мер по оздоровлению. Потребуется около пяти лет, чтобы достичь эффекта, равного 75 % его равновесного значения13. Это указывает на необходимость серьезного микроанализа вероятных социальных изменений и соответствующих процессов воздействия на них со стороны корпораций как руководства к серьезной проработке вопроса об эффективности социального бизнес-партнерства в условиях неопределенности и переходности российского общества.
Следует учитывать и возможное дополнительное дестабилизирующее влияние рисков на проектировщиков социальных проектов в условиях России. Моленкамп отмечал, что факторы риска при реализации социальной ответственности относятся к важнейшей составляющей принятия решений о финансировании компаниями программ, связанных с устойчивым развитием14. Хотя здесь наблюдается и прямо противоположная тенденция возрастания рыночной капитализации социально ответственных западных компаний, внесенных в списки таких новых индексов, как индекс устойчивого развития Доу Джонса или индекс FTSE4Good, которые поднимают их значимость на финансовых рынках. Об этом свидетельствует и динамика так называемого сектора SRI (социально ответственного инвестирования), которая возросла в течение последних нескольких лет, начиная с 2000 г. Можно ожидать, что эта тенденция продолжится, и в итоге устойчивое развитие может стать главным решающим фактором для повышения конкурентоспособности компании. Поэтому автор полагает, что корпоративная социальная отчетность из года в год становится все более и более важной в развитии предпринимательства.
С этой целью в западных странах все большее распространение получает организация под названием «Глобальная инициатива отчетности» (GRI)15, основным направлением деятельности которой является согласование корпоративной социальной отчетности и бухгалтерской финансовой отчетности. Это модель социальной ответственности бизнеса, нацеленная на комплексный подход к оценке деятельности компании с экономических, социальных и экологических позиций. Организация «Глобальная инициатива отчетности»
— как инструмент ведения экономического, экологического, социального учета и отчетности
— была учреждена в конце 1997 г. Ее основная цель
— разработка для социально ответственных корпораций руководства по подготовке сопоставимых трехуровневых отчетов о практических результатах их деятельности в экономических, социальных и экологических терминах. О значении, которое придается GRI, говорит тот факт, что Коалицией экологически ответственных экономических систем (CERES) она признана организацией, ответственной за разработку «общепринятых принципов учета показателей устойчивости» 16, и рассматривается как этап международного сотрудничества, поскольку ее положения скоординированы с кКонцепцией устойчивого развития ООН и Всемирной конвенцией глобального развития17. В работе GRI активно принимают участие корпорации, неправительственные организации, деловые ассоциации, в том числе ассоциации профессиональных бухгалтеров и другие заинтересованные в развитии социальных инициатив лица всего мира. Директивы глобальной отчетности имеют принципиально значение, поскольку направлены на разработку гармонизированного подхода к социальной корпоративной отчетности, позволяющего сравнивать различные корпоративные экологические или социальные отчеты.