На уровень земства и городов передали решение ряда социальных и экономических задач. Они ведали учебными, врачебными и санитарными делами, общественным призрением, благоустройством, дорожным строительством; заботились о благосостоянии населения, об улучшении технического уровня земледелия и городского хозяйства, о развитии местной торговли и промышленности. В их распоряжение переходили некоторые налоговые источники: население дополнительно облагалось земскими и городскими налогами и сборами. Судебная реформа также учитывала наличие городского и земского самоуправления: экономическая предприимчивость населения теперь нашла защиту в новом суде.
Сделали первые шаги к решению проблемы гласности. Пресса освобождалась от ряда стеснений, которым она подвергалась раньше. С 1863 года открыли для общественности сведения «о росписи государственных доходов и расходов». В 1866 году создали систему государственного контроля за расходованием бюджетных средств.
Власти искали новые источники дохода. Поэтому в области внутренней торговли изменения коснулись в первую очередь продажи винно-водочной продукции — одной из самых доходных статей бюджета. В 1860 году упразднили питейные откупа и ввели акциз, исчисляемый по крепости напитка (4—7 копеек с градуса безводного спирта). Винокурение объявили свободным, но поставили под контроль финансового ведомства. Открытой сделали оптовую и розничную продажу питей. Последствия таких перемен неоднозначны. На какое-то время удалось укрепить фискальную функцию налоговой системы: поступления в казну увеличились, но множество мелких производителей питей разорилось, что привело к сокращению налоговой базы.
Изменения произвели и в тарифной политике, они также несли наряду с положительным и отрицательное. В 1857 году пошлины на импортируемые товары снизили; ввоз в страну иноземных товаров возрос. Поступления в казну от таможенных сборов выросли, но покровительство отечественной промышленности ослабло. Ухудшилось состояние торгового баланса. Увеличился отток русского золота за границу, чему способствовали и российские туристы: впервые разрешили свободный выезд за границу. Денежное обращение пришло в расстройство, возникла опасность приостановки свободного размера кредитных билетов на серебряные рубли.
Но главную опасность развитию предпринимательской активности и самим реформам представляло поспешное разрушение системы государственных кредитных учреждений по совершенно не обоснованным, надуманным мотивам. Об этом уже шла речь в разделе о кредитной системе. Но поскольку нечто подобное произошло и в наши дни, то целесообразно напомнить о последствиях таких действий и сравнить их с нынешними проблемами.
Трагические последствия разрушения банковской системы, удачного образца собственного национального творчества, пользующейся доверием у населения, и замена ее коммерческими банками по примеру Запада превзошли все опасения: 1) в течение столетий, начиная со времени формирования общества всеобщей повинности, население воспринимало государство как носителя общего блага, видело в нем главного хозяйствующего субъекта. Столетняя история государственных кредитных учреждений укрепила доверие к государству как надежному экономическому партнеру. Теперь такого доверия не стало. Так по родовой связи народа и государства нанесли еще один удар; 2) заграничные вкладчики забрали свои деньги из банков в полноценной монете, что оголило разменный фонд (последний составлял более 45 % стоимости всех находящихся в обращении кредитных билетов), и в 1859 году размен кредитных билетов на серебро пришлось приостановить; 3) с прекращением размена металлическая монета сразу исчезла из обращения и постепенно ушла за границу. Россия вступила в полосу неразменного бумажно-денежного обращения; 4) после упразднения казенных банков почти на целое десятилетие Россия осталась без кредитных учреждений. Первый частный коммерческий банк появился только в 1868 году, и то при помощи правительства. Очень скоро многие частные банки, обещавшие высокие проценты по вкладам, потерпели крах, а население лишилось своих сбережений: «Частные и городские банки, лишенные всякого правительственного надзора, вели свои дела часто в высшей степени рискованно и недобросовестно, разорились и разорили своих вкладчиков» [2, с. 131].
Крайне отрицательным оказался и опыт частного железнодорожного строительства, также позаимствованный у европейских стран. «В то время всюду царило увлечение частным железнодорожным строительством. Считалось, что казна не может заниматься железнодорожным хозяйством, что это — чисто частное дело, как фабрика или завод» [2].
Поэтому учредили при помощи иностранных предпринимателей Главное общество российских железных дорог.
Наметилась тенденция переноса промышленности в города. Фабрика вытесняет кустарные промыслы, но фабричное производство развивается крайне медленно. В 1866 году в России имелось 644 фабрики с числом рабочих не менее 100 человек, из них с паровыми двигателями — 307; в 1879 году — 852 фабрики (549 — с паровыми двигателями). К 1880 году в 50 губерниях Европейской России насчитывалось всего 650 тыс. заводских рабочих.
Сельское хозяйство еще на долгое время оставалось главным источником благосостояния народа. Вывоз зерна в 1871 году достиг 183 млн. рублей (52 % всего вывоза), в 1880 году — 365 млн. рублей (60 % вывоза). Но отсутствие кредита вынуждало применять «хищнические формы» хозяйствования: крестьяне «распахали выгоны, не заменяя их травосеянием в своем севообороте»; в помещичьих хозяйствах «началось повальное лесоистребление» [2].
Судьба реформ оказалась предрешенной в самом их начале. Расходы по Крымской войне, выкупные операции, необходимость быстрого сооружения рельсового пути требовали крупных затрат. Но денег не хватало: начался финансовый кризис. С 1862 по 1866 год дефицит бюджета составил 277 млн. рублей.
Финансовый кризис отразился на предпринимательской активности, что просматривается в динамике открытия акционерных обществ. До начала реформ они весьма редки. В 1851—1855 годах основано 18 обществ с капиталом в 16 млн. рублей. За пятилетие (1856—1860) их число возросло до 108, а капитал — до 317 млн. рублей. В следующее десятилетие наблюдается снижение учредительской деятельности. Оживление приходится на 1871—1873 годы (открыто 227 обществ с капиталом в 347 млн. рублей), которое сменилось новым спадом.
История с частными банками и железнодорожным строительством настолько подорвала доверие к «новым» — западноевропейского образца предпринимателям, что никто не хотел давать им денег ни на каких условиях, даже при казенной гарантии. Все ощутили необходимость вмешательства государства и в банковское дело, и в строительство и эксплуатацию частных железных дорог.
Роль государства в экономической жизни снова довели до прежнего уровня. Однако уроки самой значительной российской реформы так и остались не востребованными. Ошибки повторяются, их цена возрастает.
Реформы 90-х годов XX столетия также начались с утверждения частной собственности, в том числе поземельной, насильственного разрушения производственной структуры в промышленности и аграрно-промышленного комплекса, уничтожения государственной банковско-кредитной системы, замены ее системой частных коммерческих банков. В итоге хозяйство страны довели до полного разорения.
В обоих случаях мотивы разрушения национальных форм хозяйствования и принижения экономической роли государства надуманны, и последствия очень схожие: а) население лишилось сбережений, народное хозяйство осталось без кредита в «самый неудобный момент»; б) подорвана устойчивость рубля: в первом случае стал невозможен размен кредитных билетов на серебро, во втором — рубль вообще лишили национального достоинства, учетной единицей сделали ничем не обеспеченный американский доллар; в) перелив национального богатства за рубеж: вывоз серебряной монеты в тех условиях; утечка капитала в иностранные банки в наши дни; г) на население страны взвалили непосильное бремя внешней задолженности; набрали заграничных займов на самых невыгодных условиях.
Так снова проявилась одна из существенных особенностей российского государства, принципиально отличающих его от государств западного типа. Оказалось, что его экономические и социальные функции имеют более емкое основание: они исходят из общего интереса народа и общего блага, выразителем которых и является государство. Эту реальность нельзя не учитывать при реформировании.
Для российских реформаторов характерно замедленное осознание вредности слепого копирования чужого опыта и отсутствие гражданского мужества признавать ошибки.
У реформаторов 60-х годов XIX века процесс прозрения наступил, когда Россия включилась в военные действия. В апреле 1877 года Александр II объявил войну Турции, защищая славян. Свободу получили Болгария, Сербия, Черногория и Румыния.
Война обнаружила «настроения почти во всех сторонах общественной жизни страны»: «армия оказалась плохо подготовленной, еще хуже снаряженной и совершенно почти безоружной»; «снабжение войск поручено было компании проходимцев (Грегор, Горвиц, Коган), моривших армию голодом и впоследствии попавших вместе с покровительствующими им интендантами под суд»; «санитарное состояние армии было столь плохо, что на войне погибло гораздо больше народу от тифа и других болезней, нежели в боях» [2].
Злоупотребления частных владельцев довели «нашу рельсовую сеть до такого состояния, что она была совершенно не в силах справляться с перевозкой войск и грузов во время войны, и вообще была в мирное время ниже всякой критики» [2, с. 129—131].