Владимиру Мономаху удалось удержать под своей властью всю Русскую землю, несмотря на то, что признаки дробления усиливались, чему способствовало затишье в борьбе с половцами. При Мономахе укрепился международный авторитет Руси. Сам князь был внуком византийского императора Константина Мономаха. Его женой стала английская принцесса. Не случайно Иван III, великий князь московский, который любил "ворошить летописцы", часто обращался к княжению Владимира Мономаха. С его именем связывали и появление на Руси короны русских царей - шапки Мономаха, и преемственность власти русских царей от константинопольских императоров. При Владимире Мономахе была составлена начальная русская летопись "Повесть временных лет". Он вошел в нашу историю как крупный политический деятель, полководец и писатель.
Сыну Владимира Мономаха – Мстиславу Великому (1125-1132) удавалось еще некоторое время удерживать единство русских земель. После смерти Мстислава Киевская Русь окончательно распалась на полтора десятка княжеств-государств. Наступил период, получивший в истории название периода раздробленности или удельного периода.
В древних поселениях восточных славян почетное место занимали языческие святилища — целый комплекс сооружений. Обычно несколько в стороне от жилья и княжеского двора, где-нибудь на холме, на возвышенном месте, на берегу реки, устраивалось капище -жертвенник. Капища могли находиться под обыкновенным навесом или быть даже вовсе открытыми. Сооружались они из каменных плит или песчаника, имели круглую или овальную форму и были обращены на восток, навстречу первым лучам солнца. В них поддерживался священный огонь, и отблески его падали на окружавших капище идолов — изваяния языческих богов, сделанные из дерева, камня и металла.
Археологи откопали несколько таких, чудом сохранившихся, изваяний. Самым известным считается так называемый Збручский идол — его нашли близ города Гусятина, у притока Днестра — реки Збруч. Это четырехгранный столб из известняка, высотой около трех метров. Каждая сторона разделена на три яруса: верхний посвящен богам, средний — людям и земле, нижний — преисподней. На гранях столба — под одной шапкой — четыре фигуры во весь рост, две из них женские. У каждой фигуры — свои символы: сабля, конь, турий рог, кольцо и др. Какие божества изображены на столбе, остается загадкой, которую вот уже более столетия стремятся разгадать ученые, предлагая самые разные версии. То ли перед нами четверка богов-охранителей, обращенная к четырем сторонам света (боги востока, севера и т. д.), то ли одно четырехглавое (или четырехликое) божество, символически воплощающее модель мира, как его представляли древние люди. Збручский идол датируют X веком (ныне этот памятник находится в Краковском музее).
Древние святилища нередко устраивали среди священных деревьев, иногда в целых рощах; особым поклонением пользовались могучие дубы и старые дуплистые деревья. Там и сям лежали священные камни. Живописный вид требищ, величественная картина, открывающаяся на окружающие просторы, должны были возбуждать в людях священные чувства. Сюда стекались жители окрестных мест для совершения треб — религиозных обрядов, молений, торжественных поминальных тризн; отсюда они обращались к богам с просьбами или словами благодарности. Языческие требы бывали шумными, нередко они выливались в массовые обрядовые празднества. Авторы — правоверные христиане с негодованием писали об этих «кумирских празднованиях», «бесовских игрищах», «веселиях сатанинских», когда на всю округу раздавался рев труб, звенели бубны и гусли, слышалось «гуденье» (игра на гудках) и пение бродячих артистов — скоморохов — и происходило всеобщее «скаканье» и «плясанье». Важнейшую и серьезнейшую часть треб составляли жертвоприношения. Они совершались по разным поводам и посвящались богам. Следы их — в виде множества обгорелых костей и черепов животных, остатков угля и золы, обломков культовой посуды — археологи находят и в наши дни при раскопках древних святилищ. Письменные же памятники сохранили свидетельства страшного обычая — человеческих жертвоприношений. Рассказ об одном таком событии мы находим в летописи под 983 годом (то есть всего за пять лет до принятия Русью христианства). После успешного похода князь Владимир захотел отметить победу жертвой в благодарность богам. Старцы и бояре, следуя обычаю, решили, что нужна человеческая жертва, а для выбора ее положились на жребий. Он выпал на «прекрасного лицом и душою» юношу, сына жившего в Киеве варяга-христианина. Когда за ним пришли, отец воспротивился и произнес по адресу языческих богов обличительную речь: «Не боги это, а просто дерево. Нынче есть, а завтра сгниют. Не едят они, не пьют и не говорят, но сделаны человеческими руками из дерева... Не дам сына». Тогда княжеские посланцы разрушили дом, его хозяева были погребены под развалинами. I Обычай приносить в жертву скот и птицу долго держался в разных местах Руси даже после принятия христианства, и еще в середине XVI века архиепископ Новгородский и Псковский жаловался Ивану Грозному по этому поводу.
Впервые попытка зафиксировать на общегосударственном уровне высший круг языческих божеств принадлежит, судя по «Повести временных лет», князю Владимиру Святославичу. Согласно летописи, Владимир велел поставить на холме возле княжеского теремного двора идолов Перуна, Хорса, Дажьбога, Стри-бога, Симаргла, а под холмом — «скотьего бога» Белеса (Волоса).
С появлением новой религии языческим богам пришлось туго. Христианизация Руси происходила весьма активно, для этого постарались стереть с лица земли ненавистные христианам символы «поганской веры» — языческие святилища, капища и идолов. Князь Владимир, перед тем как крестить киевлян, «разрушил храмы идольские со лжеименными богами», «требища всюду раскопал и посек и идолов сокрушил» и только после этого призвал жителей собираться у реки для совершения нового обряда, а затем велел ставить церкви по тем местам, где прежде возвышались кумиры.
Так были подрублены основания привычно, столетиями отправлявшейся народом языческой обрядности.
Крещеную Русь, однако, было трудно заставить полностью забыть и отбросить языческое прошлое. «Скверные молбища идольские» восстановить было невозможно, но в разных местах земли, и не только в отдаленной глухомани, люди продолжали поклоняться, как своим богам, лесу и камням, рекам и болотам, источникам и горам, солнцу и звездам... А память о языческом пантеоне закрепилась в народном языке: в пословицах и приметах, в названиях урочищ, сел, рек... Следы той же памяти обнаруживаются в разных предметах народной культуры — узорах на кружевах и тканых изделиях, украшениях домов, символических изображениях на домашних вещах. Что же мы сегодня знаем о богах, занимавших некогда места на древнерусском языческом Олимпе и свергнутых затем силами христианства?
Прямых источников у нас крайне мало, и приходится довольствоваться отрывочными, попутными, нередко — сбивчивыми упоминаниями о древней религии славян в сочинениях греческих авторов, в записках европейских и арабских путешественников, в обличительных высказываниях русских книжников. Ценнейшие данные предоставляют археологи, раскапывая и реконструируя древние капища, извлекая из глубины культурного слоя изваяния идолов и культовые предметы. Очень важны исследования этнографов и лингвистов, свидетельствующие о живой связи веровании и религиозных представлении русских, белорусов, украинцев в XVIII—XX веках с древними истоками языческой религии.
И еще один бесценный источник: язычество восточных славян, при всех его неповторимых особенностях, есть лишь ветвь общеславянского, шире — общеиндоевропейского, более того — общечеловеческого древа языческой религии и мифологии. Обращаясь к другим ветвям — родственным в первую очередь (западно- и южнославянским, балтским, скандинавским), мы находим здесь материал для сравнений, для восстановления навсегда, казалось бы, утраченных элементов язычества Древней Руси.
Многое, очень многое остается неясным. В науке накопилось немало предположений, догадок, противоречивых толкований, ученые ведут дискуссии, медленно, шаг за шагом продвигаясь к истине.
4.РУСЬ ДВОЕВЕРНАЯ
С принятием христианства многое изменилось в народной жизни — в повседневном быту, в культуре, в обычаях и понятиях русских людей о мире.
Место языческих капищ с идолами заняли церкви со священными изображениями на иконах и фресках. Языческие тризны с жертвоприношениями сменились богослужениями и молитвами. Вместо жрецов и волхвов явились священники. Тем самым полностью сменилась вся внешняя форма религиозной жизни.
Другим стало и ее внутреннее содержание: вместо языческого многобожия пришло и утвердилось понятие единого Бога, все сотворившего и над всем властвующего; постепенно входили в сознание представления о Сыне Божием Иисусе Христе, распятом, воскресшем и вознесенном на небо, о его апостолах — учениках и последователях, о Богородице и святых, об ангелах, дьяволе и бесах. Языческая культура, как правило, культура бесписьменная, бескнижная. Христианство принесло книги, в первую очередь — религиозные: Библию, жития святых, поучения отцов Церкви (богословов-философов) и другие, а за ними — сочинения исторического содержания, о природе, о чужих странах... С книгами, иконами и фресками, с церковными службами и проповедями в сознание русских людей всех сословий постепенно входили идеи и лица Ветхого и Нового Заветов, деятели Православной Церкви и мировой истории, персонажи мировой (а затем и русской) литературы. Мощный поток новых для Руси литературных сюжетов, легенд, сказаний стал распространяться письменным и устным путем. Языческую мифологию все настойчивей вытесняла новая религия — христианская. Постепенно в быт внедрялись новые, христианские праздники и обряды. Нередко они как бы подстраивались под прежние, языческие. Так в народном праздничном календаре возникли пары: Коляда — Рождество Христово, Семик — Троица, Иван Купала — Иоанн Креститель и другие. Люди, привыкшие по разным бытовым поводам обращаться к языческим божествам и духам, включили теперь в число своих чудесных покровителей и помощников новые силы — Бога и Богородицу, ангелов и святых. Привычные, традиционные языческие верования смешивались с новыми, христианскими. Происходили напластования: на христианских святых переносились свойства и дела языческих персонажей (см. далее раздел о святых). Народ в основной своей массе не мог воспринять православную религию во всей сложности ее вероучения: такое было под силу лишь сравнительно небольшому кругу образованных людей. Для большинства же новая религия выступала в довольно-таки упрощенных формах: в виде некоторого набора доступных понятий и образов, ставших привычными обрядов, повседневных молитв, регулярных посещений церкви. Народу оказались близки многие моральные нормы христианского учения, выраженные в виде кратких формул: заповеди Моисея («Почитай отца своего и матерь свою», «Не убий», «Не укради» и другие), в Нагорной проповеди Христа («Блаженны милостивые, потому что они помилованы будут»; «Блаженны миротворцы, потому что они будут наречены сынами Божиими»), в молитвах («Отче наш...», «Пресвятая Троица...»). Сама Православная Церковь, хотя и воевала с язычеством, немало восприняла от него, от его миросозерцания и обрядности. Люди Древней Руси не могли не ощущать сходства новой веры со старой. Оно проявлялось прежде всего в понятиях о высшей силе, которая создала мир и управляла им, о постоянной борьбе добра и зла и о возможности средствами обрядов, молитв, магии воздействовать на них... По мнению многих ученых, в народном сознании произошла не перемена веры, а присоединение новой веры к старой. Язычество частью отмирало, частью сохранялось, изменяясь со временем, частью же внедрялось в народное православие. В итоге сложилось такое религиозное, духовное общество,веру которого на западе стали называть двоеверием.