практикующих колдунов и т.п. Клуб(ы) Адского Пламени: Были феноменом
18го века. Первый из них был основан в начале 1700х Герцогом Вартоном
(Wharton). Hаиболее известным был клуб сэра Френсиса Дэшвуда. Дещвуд
был близким другом Бенджамина Франклина, хотя его членство и не
доказано. В любом случае Дещвуд и Франклин являются соавторами
"Молитвенной книги Франклина". Эти клубы были закрытыми группами на
политических интригах как разновидности оккультизма. "Сатанинская
Библия" это книга описывающая философию Антона ЛаВейя, основателя
Церкви Сатаны. Эта организация придерживается мнения, что нет бога
выше, чем Ты сам, и что лишь сам человек может быть объектом
поклонения. Жизнь - это великое Развлечение, Смерть - великий Пост
(говоря христианскими терминами), и нет ничего после жизни... Базовая
идея "Сатанинской Библии" лежит на 9 Опорах Сатанизма: 1. Сатана
представляет поощрение, в противоположность воздержанию! 2. Сатана
представляет живое существование, вместо духовных мечтаний! 3. Сатана
представляет нескончаемую мудрость, вместо лицемерного самообмана! 4.
Сатана представляет доброту к тем, кто того заслуживает; вместо любви
растраченной на заискивания! 5. Сатана представляет мщение, вместо
подставления другой щеки! 6. Сатана представляет ответственность перед
ответственными, вместо заботы о психических вампирах! 7. Сатана
представляет человека просто как некое животное, иногда лучше, а часто
хуже четвероногих, которое благодаря "божественному духовному и
интеллектуальному развитию" стало самым свирепым из всех! 8. Сатана
представляет все так называемые грехи как поступки ведущие к
физическому, ментальному или эмоциональному удовлетворению. 9. Сатана -
лучший друг церкви , поскольку обеспечивает ее работой все время ее
существования. Большинство (а возможно и все) религии имеют богов или
демонов представляющих принцип отрицания - того, что запрещено
обществом. Сатана - один из них; первоначально придуманный евреями
задолго до рождества Христова. Его имя впервые упомянуто в Пятикнижие
Моисеевом. Сатана был падшим ангелом, не богом (в монотеизме
Христианства или Ислама). "Сатана" как он воспринимается большинством
Сатанистов имеет принципиальные отличия от трактовок Христианской
теологии. Сатана - властный архетип, олицетворяющий такие черты как
сексуальность, власть, индивидуализм и управление собственной судьбой.
Сатанист в праве выбрать что ей/ему больше нравится из различных Лиц
Сатаны и дополнить это/этим своими собственными или заимствованными из
иных Источников принципами. Существует масса вводящих в заблуждение
публикаций о Сатанистах: они объединены в международные инфраструктуры
культа, они промышляют ритуальными убийствами в индустриальном
масштабе, они взращивают в своих детях психологический хаос, они
похищают людей для кровавых жертвоприношений, они организуют детские
сады и насилуют в них детей... Многие книги, журнальные статьи, эссе
посвящены детальному описанию этих Сатанинских групп. (Вспомните
недавнее нашумевшее заклание трех иноков сакральным кинжалом...) Со
всеми этими публикациями прослеживается одна и та же проблема - они
пестрая карусель на плечах хилого фактического материала. Многие из
утверждений основываются на скудных свидетельствах, коие могли бы иметь
и другие объяснения. Свидетельства о вовлеченности в Сатанизм делаются
под самогипнозом или пациентами с выраженной продуктивной
симптоматикой. Весьма часто члены фундаменталистских Христианских групп
(чаше групп неортодоксального толка) стараются подпихнуть различные
сообщения евангелического толка в среду Сатанистов. Hе совсем ясно
зачем. Hекоторые Сатанисты предполагают, что многие (возможно все)
перерожденные Христиане - скрытые мазохисты; есть мнения, что
Христианину нужно спасти определенное количество душ дабы после
получить хорошее место в Раю (предположительно души Сатанистов, будучи
уже проданы тьме стоят дороже ). Многие Христиане, будучи вопрошены
зачем они это делают, отвечают: кто из благотворительности, кто дабы
разбудить доброту в сердцах, и т.д. Ладно, если Вы действительно
заботитесь о людях, не проповедуйте тем, кто не услышит. Они и так
запроповедованы в доску и это только вызовет их большое раздражение.
В первые века христианства -- мы знаем это из писаний многих Отцов
Церкви и еще точнее оккультным путем -- существовали в самой Церкви так
называемые "Мистерии". Через них человек, очистившийся и духовно
развитой, приходил в соприкосновение с высшими существами, от которых
поучался и познавал тайны "Царства Небесного". После того, как Христос
оставил свое физическое тело, он продолжал являться своим ученикам и
поучал их в течение многих лет, до тех пор, пока те, которые знали его
в физическом мире, в свою очередь не покинули физического мира. Во все
время, пока существовали христианские мистерии, Иисус освящал их, от
времени до времени, своим присутствием, также присутствовали на них
главные из его учеников. Таким образом шли бок о бок и в полном
согласии учения экзотерическое и эзотерическое. Мистерии воспитывали
для высокого служения Церкви людей, которые были действительно
учителями для верующих масс, потому что сами они были посвящены в
"сокровенные тайны Бога" и могли говорить с авторитетом "власть
имеющих" или обладали прямым знанием. С исчезновением Мистерий все
стало медленно изменяться и изменяться к худшему. Возникло различие
между учением эзотерическим и экзотерическим; они стали расходиться, и
различие это росло до тех пор, пока глубокая пропасть не отделила их
одно от другого. Толпа верующих, сгруппированная вокруг экзотерического
учения, вскоре совершенно потеряла из виду мудрость эзотеризма. Дух все
больше и больше заменялся буквой, а жизнь -- формой. Тогда началась в
христианской Церкви борьба между священником и мистиком, которая
никогда уже не прекращалась. Священник всегда хранитель экзотеризма. Он
блюститель внешнего порядка, он передает традиции из века в век. Ему
надлежит хранить непоколебимой чистоту религии, с неизменной точностью
повторять священные формулы и передавать неизменным учение Церкви.
Задача великая и благородная; неоценимы заслуги его перед народом. Он
освящяет рождение, брак и смерть; он утешает в горе и очищает в
радости. В угрюмую и серую жизнь он вносит луч радости, поэзии и
красоты, он расширяет ее узкий горизонт видением лучезарного будущего.
Унывающим и отчаивающимся он указывает на Распятие, которое говорит им
о страдании, искупившем всякое горе; у изголовья умирающего он шепчет
обещание воскресения и жизни вечной, о которой говорит христианский
праздник Пасхи. Без священника, который наставляет, исповедует и
утешает, трудны были бы первые шаги восхождения по лестнице
человеческой эволюции. Совершенно иной представляется жизнь мистика,
одиноко живущего на высотах. Он достиг вершины, опередив свою расу.
Никакая помощь, никакая поддержка, ничто из внешнего мира не доходит до
него. Внимательно, неустанно прислушивается он к тончайшим звукам
внутреннего голоса, к голосу Бога, живущего в нём. Смиреннейший из
людей, когда он созерцает окружающую его божественную красоту и
неизмеримые глубины божественного Духа -- он горд, когда противится
указам внешнего авторитета, он мятежный и непокорный, когда
отказывается склонить голову под внешнее иго Церкви. Со своими
видениями, экстазами, исканиями, порывами к свету, со своей внезапной,
нерациональной экзальтацией, сменяющейся такой же внезапной
подавленностью и тоской,.. -- что может он противопоставить
определенным, точным доктринам и верховному авторитету внешней Церкви?
-- Ничего, кроме неизменной уверенности, которую он не всегда может
объяснить или оправдать; ничего, кроме убежденности, которая при всех
его колебаниях, когда он хочет сообщить или объяснить что-нибудь,
остается непоколебимой в нем самом, несмотря ни на какие испытания,
насмешки или оскорбления. Что же может сделать священник с этим
непокорным, который свои видения ставит выше толкований Писаний,
даваемых Церковью, и который на все требования послушания и подчинения
отвечает утверждением своей неотъемлемой духовной свободы? -- Также
ничего; потому что мистик не служит священнику, как и священник не
служит мистику. Эта непреклонность мистика нарушает установленный
порядок Церкви. От этого происходит та непрерывная борьба, в которой
священник кажется торжествующим, тогда как в конце неизменно побеждает
мистик. Борьба кажется неравной: священник имеет за собой всю силу
величественной традиции, многовековой истории, неизменного авторитета;
тогда как мистик совершенно одинок. Но на самом деле борьба не столь
неравна, как она кажется, потому что мистик черпает свои силы из
источника, дающего начало всем религиям, он погружается в поток вечно
возрождающихся вод, в поток вечной Истины. Поэтому, в этой постоянно
возобновляющейся борьбе, священник всегда победитель в мире
материальном, в виде формы, -- и всегда побежденный в мире духовном.
Зачастую мистик, осужденный, преследуемый, гонимый, пока живет в своем
физическом теле, становится, как только он оставляет его, святым для
своих гонителей, гласом истины для той самой Церкви, которая осудила
его на молчание, краеугольным камнем тех самых стен, которые были для
него тюрьмой. В католической церкви, где эта борьба ведется из века в
век, она всегда приводит к одному и тому же результату: Тереза Авьела