За этим последовала стадия, на которой возникла лавка: когда спрос был низок, мастер-торговец накапливал известный запас обуви. Цена устанавливалась уже после выполнения работы, что в дальнейшем облегчило отделение функции торговца от функции мастера-производителя. Когда экономическая гегемония перешла к торговцу, появилась и спекуляция на рынке. Один торговец стал брать заказы от многих, и он превращался в оптового торговца. Ремесленник находился теперь на пороге промышленной системы XIX в. и работал на три рынка: на местный рынок (для розничной продажи), на заказ и на оптовый рынок. За счет экономии на транспортных расходах и других услугах цены на местном рынке могли быть ниже, чем на других рынках. Появились различия в заработной плате, и рабочие стали объединяться в союзы, чтобы защитить себя от конкуренции. В свою очередь хозяева тоже объединялись в ассоциации и преследовали рабочих по суду. Суды выносили обвинительные приговоры в соответствии с обычным правом, так как находили в действиях рабочих проявление преступного сговора. Когда появилась оптовая торговля, развился тип торгового капиталиста и стали функционировать коммерческие банки. Однако торговый капиталист возник не из мастер-хозяина. Это был самый настоящий торговец, который захватил в свои руки снабжение сырьем и мог заказывать ремесленникам товары, сбыт которых он хотел организовать. Это, по словам Дж. Коммонса, была «потогонная стадия, ибо прибыли выжимались путем жестокой эксплуатации людей». Розничный торговец теперь лишился своего положения нанимателя. Стала развиваться промышленная система, для которой требовалось как банковское финансирование, так и производство оборудования. Европейские рабочие, попавшие в новые экономические тиски, попытались найти выход в кооперативном движении. Когда это движение было перенесено на почву Соединенных Штатов, оно претерпело неудачу, и у рабочих не осталось иного средства, кроме объединения в профессиональные союзы.
Между тем, промышленность колоссально выросла: железные дороги и телеграф расширили рынки, повсеместно применялось все более сложное оборудование. Мелкий подрядчик становился промышленником; рабочий был отделен от орудий своего труда; между фабрикой и магазином вторгся могущественный посредник. Промышленник стал стремиться к избавлению от власти посредника, организуя для этого комбинированное производство и добиваясь абсолютного контроля над своим продуктом с помощью патентов, холдинг-компаний и других орудий монополии. Как только начался процесс, в него в качестве союзника промышленника включился банкир (3, с.122).
2.3 Роль банковского капитала в экономической деятельности
В периоды торгового и предпринимательского капитализма банковское дело ограничивалось, в основном, краткосрочным кредитом. Но в эпоху развитой промышленности потребовалось мобилизовать большие массы денежного капитала путем выпуска ценных бумаг, для этого стала необходима помощь инвестиционного банкира. «Скоро, - говорил Коммонс, - банкиры стали играть преобладающую роль в советах директоров корпораций, они занялись реорганизацией предприятий и стали угождать инвесторам» (3, с.122).
Происходит отделение юридического контроля над товарами от физического: бизнесменов теперь интересуют лишь денежные величины. На конечной стадии происходит самая настоящая картелизация, причем такие коллективные институты, как корпорации, профсоюзы и предпринимательские ассоциации, контролируют индивидуальное поведение сильнее, чем когда-либо.
Ссудные сделки, на базе которых создаются новые деньги, позволяют банкиру стать активным участником экономической деятельности. Банкирский капитализм организует эмиссию и размещение акций. В возникающей таким путем экономической системе корпорация становится разносторонним и гибким институтом. Корпорации оказывают влияние на законодательные органы, нанимают юристов, чтобы защищать свои интересы в судах, и осуществляют широкие программы взаимоотношений с общественностью. А в центре находится банковская система. В этом кроется огромная опасность для общества, но Дж. Коммонс был уверен, что реформированные законодательные учреждения смогут соответствующим образом ограничить вредные тенденции «банкирского капитализма». Вся система может быть спасена путем систематических усилий со стороны правительства в целях защиты прав личности (3, с.123).
Некоторые экономисты усматривают в реформах Рузвельта, которые осуществлялись в 1930-е гг. для преодоления кризиса («Новый курс»), практическую реализацию идей, предложенных Дж. Коммонсом. Во всяком случае, Коммонс заложил основы пенсионного обеспечения, которые были отражены в «Акте о социальной защищенности», принятом в 1935г. К заслугам Коммонса следует отнести также и то, что он подготовил один из первых в стране законов о страховании от безработицы (1, с.94).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подводя итоги, можно сказать, что Дж. Коммонс не был сторонником учения К.Маркса, не разделял его взглядов на классовую борьбу. Коммонс считал, что улучшения положения рабочего класса нужно добиваться, проводя социальные реформы, совершенствуя функционирование общественных институтов (профсоюзов, корпораций, государственных органов). Говорил о том, что разногласия между капиталистами и рабочими должны улаживаться только мирным путем при помощи юридической процедуры, отводя коллективным институтам роль инструментов компромисса. Считал необходимым реформирование правительства, которое должно быть сформировано из представителей различных коллективных институтов и отражающее интересы различных социальных и профессиональных групп.
Таким образом, наибольший интерес для Коммонса представляли отношения (психологические и правовые) между рабочим и предпринимателем. На этих отношениях построена вся его теория. Однако, на мой взгляд, он недостаточно внимания уделял самому процессу производства.
Тем не менее, Дж. Коммонс, как приверженец реформирования, приобрел многочисленных последователей и сторонников. Некоторые его идеи заложены в современную «новую институциональную теорию».