Если мы не можем оценить основополагающие переменные экономической теории, то не можем проследить и тем более проконтролировать правильность всех логических цепочек этой теории. При желании одно и то же явление может быть одинаково успешно объяснено с помощью разных неверифицируемых теорий, и невозможно определить, какое объяснение лучше, правильней. Однако в данном случае важно другое, а именно: на современном этапе экономическая наука все активней использует абстрактные понятия и генерирует весьма красивые и мощные теории, которые при всей своей изощренности не могут быть проверены. Не является ли эта тенденция своеобразным признаком конца экономической науки?
В настоящее время в недрах макроэкономики как науки действует несколько тенденций, которые отражают, с одной стороны, противоречия в самой науке, а с другой - тот кризис, в который попала экономика уже много лет назад. Одна из этих тенденций такова: нерешенность фундаментальных, базовых проблем на фоне тончайших исследований всяких несущественных мелочей [1, с. 71].
Математизация экономики перешагнула все мыслимые границы, эконометрические исследования заполнили все научные издания, а целый ряд глобальных вопросов остается невыясненным [1, с. 71].
Однако если абстрагироваться от этой странной особенности макроэкономической науки, то можно констатировать, что в целом исхожено уже все и вся. Иными словами, в настоящее время трудно удивить научную общественность новыми исследованиями. Фактически все проблемы уже ранее ставились, обсуждались и даже, быть может, решались. Следовательно, любое продвижение вперед становится малозаметным. Можно сказать, что все основное экономистам уже известно, остается выяснить некоторые детали, которые в любом случае не изменят лица современной науки. Данный факт сам по себе способен сильно подорвать энтузиазм многих амбициозных исследователей.
На наш взгляд, любое научное исследование можно охарактеризовать с четырех сторон:
1) полезности, то есть практической значимости полученных результатов;
2) научности, то есть с точки зрения того, насколько изощренный научный инструментарий используется исследователем для получения результата;
3) «интересности», то есть насколько актуальной, масштабной, жгучей и захватывающей является рассматриваемая проблема;
4) изящности, т.е. элегантности и эстетичности полученных результатов. Понятно, что идеальное научное исследование предполагает высокую оценку по всем четырем критериям [1, с. 71].
Каким же образом, данные признаки научного исследования реализуются в рамках развития современных макроэкономических исследований?
Прежде всего, следует заострить внимание на том обстоятельстве, что в рамках развития макроэкономической теории проявляются, по крайней мере, три закономерности, которые можно сформулировать в виде соответствующих афоризмов.
Первая закономерность проявляется в том, что те исследования, которые являются научными, не имеют практической значимости, а те, которые обладают практической ценностью, не являются научными [1, с. 71].
Макроэкономическая наука, как и большинство других наук, выполняет три функции: объяснительную, прогностическую и управленческую. Высказанный выше тезис распространяется на все три функции, свидетельствуя о тотальном кризисе современной экономики.
Рассмотрим сначала управленческий аспект. Все самые мощные теории, использующие богатый математический аппарат и логику, а также оригинальные вычислительные алгоритмы, вскрывающие сложнейшие связи и тончайшие экономические эффекты, - не имеют практического применения, именно в виду повышенной сложности для восприятия, оставаясь в силу этого, сугубо научными моделями.
Среди приземленных прагматиков действует лозунг: чем меньше научных тонкостей, тем ближе к практике. Действительно, кому нужно в повседневной хозяйственной жизни применять то, что простому человеку зачастую невозможно понять? А что научного может быть в простых, но очень функциональных действиях торговца, бухгалтера, банкира или менеджера? Главное в их деятельности - следить за конъюнктурой, во-время покупать и продавать товар, аккуратно заполнять документы. Если и есть в их деятельности непростые ситуации, то они никак не сопряжены с экономической теорией.
Зачастую многие крупные ученые-экономисты оказываются абсолютно беспомощными перед лицом конкретных экономических проблем. Есть и ставшие уже классическими примеры практической несостоятельности научных теорий в экономике. Так, например, крах страхового фонда «Long-Term Capital Managment» позволил Дж. Соросу вполне обоснованно иронизировать по поводу теорий эффективных рынков: он никогда не тратил время на их изучение, поскольку ему неплохо жилось и без них. Действительно, в то время как Дж. Сорос зарабатывал очередной миллиард долларов, названный фонд рухнул, несмотря на то, что его арбитражные стратегии были обоснованы группой ученых, получивших в 1997 г. Нобелевскую премию по экономике за работы по ценообразованию опционов [5, с. 46].
Сказанное выше подводит к недвусмысленному выводу: глубокая экономическая наука уводит нас от реальности, а следовательно, и от истины [1, с. 71].
Не менее серьезные проблемы испытывает экономическая наука и со своей объяснительной функцией. Здесь следует вспомнить афоризм, высказанный в свое время доцентом математики Государственного университета управления В.Г. Евстигнеевым: «Есть задачи, ради которых придумывается вся теория» [Цит. по 1, с. 71].
Безусловно, и экономические теории должны объяснять какие-то конкретные ситуации и явления. Почему, например, возник азиатский кризис 1997-1999 гг., и как он распространился на другие регионы мира? Почему в переходный период реальный сектор экономики России не эффективен, а финансовый сектор раздувался невиданными темпами?
К сожалению, большинство экономических теорий не могут объяснить ничего реально существующего. Данный факт отражается и в сфере образования: было бы логично излагать различные экономические теории и их приложения, однако большинство учебников наполнены либо только весьма скользкими, но эффектными теориями, либо весьма полезными, но не связанными между собой примерами и фактами. Имеющиеся исключения лишь подтверждают правило.
Еще более основательный кризис наблюдается в сфере прогнозирования. Все тончайшие расчеты, проводимые экономистами, не позволяют поставить процедуру прогнозирования на строгую научную основу. Если какой-то экономист все же что-то угадывает, то это воспринимается, либо как случайность, либо как колоссальный успех, так как во всех прочих случаях экономисты совершенно не способны предугадать события. Однако и здесь научность и простота приходят в противоречие. Например, в свое время (в конце 1930-х гг.) Дж.М. Кейнс предугадал приход к власти в Германии тоталитарного режима, причем сделал он это путем простейшего анализа бюджета страны.
Дж. Сорос предугадал августовский валютный кризис 1998 г. в России путем элементарного изучения платежного баланса страны. И это на фоне десятков и сотен тысяч несбывшихся изощренных модельных прогнозов.
В каждой науке есть теории, а порой и целые разделы, которым присуще то, что математики любят называть «изяществом».
В свое время Г. Лоренц очень эффектно высказался по поводу теории относительности: «Каждый любитель прекрасного должен желать, чтобы она оказалась истинной» [Цит. по: 7, с. 123]. В макроэкономике также есть теории и модели, представляющие своего рода произведения искусства. Однако если в физике желание, о котором говорил Лоренц, довольно часто сбывается, то в экономике в подавляющем большинстве случаев - нет.
Основная масса прикладных экономических формул, дающих выверенные количественные результаты, отличается примитивностью, громоздкостью, корявостью, а иногда и нелогичностью. Чего стоит такое научное направление, как эвристическое программирование, которое занимается созданием количественных алгоритмов оптимизации, не имеющих серьезного теоретического обоснования. С другой стороны, большинство по-настоящему элегантных экономических моделей и теорий дает результаты, не стыкующиеся с действительностью. Конечно, объяснить возникающие нестыковки можно; вот только применять соответствующие теории нельзя.
К сожалению, почти все захватывающие, интригующие экономические проблемы совершенно не предполагают автоматического применения их решений на практике. Например, изучение проблемы общего равновесия, исследование роли свободного времени, понимание закономерностей конверсии социалистической системы в капиталистическую, не предполагают каких-либо серьезных практических рекомендаций. С другой стороны, целый ряд жизненных проблем в научном плане оказывается совершенно беззубым и неинтересным.
К примеру, экономические аспекты приватизации имеют первостепенное значение для развития национальной экономики, но с чисто научной точки зрения они не несут в себе ничего нового.
2.3 Психологические признаки кризиса макроэкономики
Современная макроэкономическая наука обладает рядом особенностей, которые в последующие годы, по-видимому, будут тормозить ее дальнейшее развитие. Наиболее важными, на наш взгляд, являются следующие [1, с. 72]:
1. Беспомощность человека перед лицом накопленных экономических знаний. Выше уже говорилось, что современный арсенал макроэкономики достиг невероятных размеров. Чтобы получить достаточно полное представление о состоянии современной макроэкономической мысли, нужно перевернуть столько литературы, что это не под силу уже ни одному человеку. Например, знакомство с классиками политической экономии весьма желательно, но это означает изучение многотомных трактатов Дж.С. Милля, Т. Мальтуса, А. Смита, Д. Рикардо, А. Маршалла, Дж.М. Кейнса.