Это возмутительное убийство возбудило негодование всей Франции, и особенно Парижа. В день похорон Нуара, 12 января, за его гробом шло около 200 тыс. человек. Толпа с пением «Марсельезы» и с красными знаменами спускалась к Елисейским полям.
В январе 1870 г. Рошфор и сотрудники «Марсельезы» Груссе и Дерер были приговорены к 6 месяцам тюрьмы каждый и к штрафу (3 тыс. фр. — Рошфор и по 2 тыс. фр. — остальные). В конце марта Верховный суд в Блуа рассматривал дело об убийстве Нуара. Принц Бонапарт был оправдан. Решение суда вызвало взрыв сильнейшего возмущения, слившегося с ростом рабочего движения в условиях напряженной классовой борьбы, с всеобщим недовольством бонапартистским режимом.
Произошли многочисленные стачки, крупнейшей из которых была стачка в Крезо, на заводах Шнейдера, тогдашнего председателя Законодательного корпуса.
Под давлением январских событий и ряда других антиправительственных выступлений империя пошла на некоторые уступки, и 28 марта кабинет Оливье внес проект конституции в сенат и Законодательный корпус, с тем чтобы он был одобрен плебисцитом.
Содержание новой конституции сводилось к тому, что сенат фактически превращался в палату пэров, как при июльской монархии. Совет министров признавался ответственным, но не уточнялось, перед кем именно. Однако конституция оставила за императором право плебисцита и его ответственности перед народом, что являлось определяющим. Таким образом, в новой конституции присутствовали разом два взаимоисключающих фактора — представительная парламентская система и основанная на плебисците система личной диктатуры.[5]
За новую конституцию проголосовало 7 360 тыс., против—1570 тыс. избирателей. 21 мая одобренный плебисцитом проект получил законную силу.
Таким образом, буржуазные республиканцы потерпели явное поражение. Это лишний раз доказало, что они не желали насильственного свержения Наполеона III. Результаты плебисцита совсем было заставили их отказаться от сопротивления. Гамбетта заявлял впоследствии, что бонапартистский режим «сейчас более прочен, чем когда-либо». Однако четыре месяца спустя империя Наполеона III перестала существовать.
К концу существования империи бонапартизм уже не мог обеспечить в полной мере ни подавления рабочего движения, ни наиболее благоприятных условий в торговой и промышленной деятельности как внутри страны, так и на международной арене. Теперь у империи оставалась лишь одна возможность продлить свое господство — с целью укрепления международного престижа Франции начать новую войну.
Новая агрессия означала по существу попытку проведения второго государственного переворота, имеющего целью закрепить престол за сыном императора.
И Наполеон и Бисмарк одинаково торопились развязать вооруженный конфликт. Поэтому оба воспользовались для этого первым же предлогом. Непосредственным поводом явился вопрос о замещении престола Испании, никем не занятого после революции 1868 г., свергнувшей королеву Изабеллу.
15 июля на заседании Законодательного корпуса Оливье заявил о войне с Пруссией: «С сегодняшнего дня на меня и на моих коллег-министров ложится большая ответственность. Мы принимаем ее с легким сердцем». Характеризуя противника, Оливье утверждал: «Что такое прусская армия!.. Нам стоит только дунуть на нее!» Большинством в 245 голосов против 10 и 4 не принимавших участия в голосовании были вотированы четыре законопроекта о чрезвычайных военных кредитах. За кредиты голосовал и Тьер, хотя, опасаясь отрицательных последствий, он выступал против войны. 19 июля Франция официально объявила войну Пруссии. Сессия собрания закрылась, депутаты разъехались. Император взял на себя верховное командование.
Во Франции не сомневались в триумфальном исходе войны, начало которой ознаменовалось редкой самоуверенностью. Военный министр Лебеф уверял, что к войне все «готово и архиготово», до последней пуговицы на мундирах.
Императорское правительство не смущала и международная обстановка, в сущности благоприятная для Пруссии, а не для Франции.
В свойственном Второй империи духе чрезвычайной и необоснованной самоуверенности воспитывалась французская армия, больше отличавшаяся внешним блеском, чем действительной военной выучкой и подготовкой к настоящим сражениям. Генерал Хельмут Карл Мольтке, осматривавший французские казармы в 1867 г., отмечал, что Франция к войне не готова, хотя ее общественное мнение настроено весьма воинственно.
По данным того времени считалось, что французская армия в мирное время составляла 439 тыс. человек, а в военное—1200 тыс., тогда как прусская армия мирного времени насчитывала 312 тыс. человек и увеличивалась до 900 тыс. в период войны. Но в действительности для участия в боевых операциях у Франции имелось около 300 тыс. войск. Она значительно уступала Пруссии как по численному составу своей армии, так и в отношении руководства, планов мобилизации и технической подготовки войск.
В первые же дни боевых действий для Франции сложилось гибельное положение- разъединение ее основных армий, которое могло быть предотвращено двумя путями. Но Наполеон III, опасаясь падения империи, пожертвовал интересами Франции и не принял этого плана.
Крушение Второй Империи
Такого быстрого и страшного поражения французской армии никто не ожидал. Чрезвычайная уверенность сменилась во Франции крайним пессимизмом. В Париже собирались шумные толпы людей, требовавших оружия и выкрикивавших враждебные империи лозунги. Но выступления рабочих 7—9 августа возникли стихийно. Империя с крайним напряжением всех сил продолжала держаться у власти. Буржуазные республиканцы, возглавив спонтанные выступления масс в эти дни, без труда могли бы свергнуть империю и продолжать борьбу с уже вторгшимися в страну прусскими войсками, тем более что в столице в то время оставалось около 6 тыс. солдат. Однако они в этот критический для империи момент поддержали ее. Их лидеры оказались на стороне «законной» власти, настояв лишь на отставке кабинета Оливье и на отстранении Наполеона III от командования армией.
С начала войны Парижская и Берлинская секции I Интернационала обменялись приветственными письмами. Парижская секция Интернационала и газета Делеклюза «Ревей» выступили с призывами, осуждающими войну.
Лихорадочные попытки империи найти дипломатическую поддержку других держав не могли в тех условиях увенчаться успехом. Новый министр иностранных дел князь Ля Тур д'Овернь заявил, что в настоящее время французское правительство не ищет союзов, так как «прекрасно отдает себе отчет в несвоевременности и бесплодности призыва к военной помощи иностранной державы на другой день после тяжкого разгрома». Но тем не менее он выразил надежду, что страны Европы сумеют помешать планам Бисмарка, и добавил, что «особенно рассчитывает на благоприятное отношение Англии и России, которые, конечно, воспротивятся расчленению Франции в пользу германского единства».
1 сентября произошло поражение Франции при Седане. Вечером 2 сентября Европа узнала о седанской капитуляции. В Париже официальное известие об этом было получено 3 сентября после полудня.
Правда об отчаянном положении страны внезапно предстала перед французским обществом во всей своей полноте. Возмущение масс прежде всего обратилось против Наполеона III и государственных учрежденийимперии. Оно было тем более значительным, что народ получил в свои руки оружие. 11августа был принят закон о повсеместном создании и вооружении Национальной гвардии, в состав которой должны были входить все французы старше 21года. Гибнущая империя, принимая во внимание, по-видимому, благоприятные ей результаты майского плебисцита, рассчитывала на поддержку масс. Поэтому сторонники существующей власти были более склонны вооружить народ, чем буржуазная республиканская оппозиция, крайне опасавшаяся революции.
4 сентября в 13 часов 15 минут началось заседание Законодательного корпуса. Тьер на заседании 4 сентября предложил создать комиссию управления и национальной обороны и предоставить право установить окончательную форму правления Учредительному собранию, которое должно быть созвано в дальнейшем, что давало возможность империи пережить критический момент. Это и другие предложения депутаты отправились обсуждать по своим бюро, и общее заседание было прервано в 13 часов 40 минут. Но все эти верноподданнические намерения были внезапно нарушены выступлением народных масс.
Уже к полудню 4 сентября толпы людей подошли к Бурбонскому дворцу, где заседал Законодательный корпус. Двигаясь вперед с криками «Да здравствует республика!», они без труда прорвали трехтысячный кордон войск, жандармерии и отрядов Национальной гвардии буржуазных кварталов, проникли в здание дворца и заполнили его целиком.
Манифестанты и часть депутатов во главе с Фавром и Гамбеттой по обоим берегам Сены направились из Бурбонского дворца в ратушу. На площади перед ратушей, над которой уже развевался водруженный рабочими красный флаг, огромная толпа народа требовала провозглашения республики. Войдя в ратушу, Фавр занял председательское место, уступленное ему Мильером, активным участником революции 4 сентября и будущим деятелем Парижской Коммуны..
Пока еще не был окончательно решен вопрос о составе революционного правительства, часть манифестантов во главе с бланкистами отправилась в тюрьму Сен-Пелажи освобождать политических заключенных, и в том числе Рошфора. Освободив Рошфора, они вернулись в ратушу и вручили ему для оглашения перед народом список нового правительства. Вечером республика была провозглашена.