С. Дзарасов, пишет о том, что несомненным сравнительным преимуществом России является высокий образовательный уровень ее населения, особенно в сопоставлении с уровнем экономического развития страны. Данный фактор важен с точки зрения как достигнутого в прошлые десятилетия уровня образования, так и по причине отчетливо демонстрируемой населением готовности инвестировать в этот сектор значительные частные средства. Социологические исследования свидетельствуют, что россияне готовы инвестировать в образовательный сектор не только больше, чем граждане стран с аналогичным уровнем душевого дохода, но и стран с довольно более высоким уровнем дохода.
Развитие системы образования должно находиться под постоянным пристальным внимание со стороны государства - с позиции как бюджетных расходов, так и формирования современных институтов (включая стимулирование частных вложений в образование). Повышение эффективности данного сектора может в ближайшее время стать предметом консолидации национальных усилий.
Э. Крюгер[10] пишет о том, что 90-процентный охват детей начальным образованием в России соответствует аналогичному показателю для быстро растущих экономик со сходными характеристиками, и почти вдвое превышает показатель для стран, растущих медленно. В области среднего
образования Россия ушла далеко вперед - в среднем в 3 раза по сравнению с быстро растущими экономиками и в девять раз по сравнению с растущими медленно.
Е. Строев пишет о том, что хозяйствующие субъекты нуждаются в юридической защите, которую призваны осуществлять арбитражные и иные суды. Здесь не обойтись без качественного совершенствования судебной системы и самого судопроизводства. Правы, очевидно, те ученые-юристы, которые считают, что сейчас необходимо говорить не столько о судебной реформе, сколько о том, чтобы сделать само правосудие более скорым, простым и доступным для граждан и юридических лиц.
Э. Крюгер в своих статьях говорит о том, что защита прав собственности и судебная реформа важны не сами о себе, но и как способ стимулирования инвестиций. Например, изменение закона о банкротстве. Укрепление роли арбитражных управляющих и введение более строгих критериев инициирования процедур банкротства помогут бороться со злоупотреблениями в этой области, имеющими целью поглощение компаний и увод активов. Усилия по упрощению и профессионализации системы судопроизводства также помогут ускорить разрешение коммерческих споров.
В. Мау пишет о том, что подавляющее большинство экономической элиты и значительная часть политической элиты осознают, что сохранение нынешнего уровня коррупции резко тормозит предпринимательскую деятельность. На необходимость повышения эффективности судопроизводства, преодоление судейской коррупции неоднократно указывал В. Путин, осенью 2004 г. Резкое заявление по этому поводу сделал В. Зорькин. На остроту проблемы указывают и международные эксперты: например, при анализе уровня конкурентоспособности России в рамках всемирного экономического форума состояние судейской и правоохранительной систем было оценено ниже, чем средний рейтинг России (88-е и 85-е места против 70-го соответственно), и значительно ниже, чем состояние макроэкономической среды (56-е место). Укрепление вертикальной власти проведение судебной реформы привели к некоторым сдвигам в деятельности судебной власти, однако их нельзя считать однозначно положительными. Скорее, имеет место замена одних серьезных проблем судебной системы другими, ничуть не менее сложными.
По мнению некоторых включенных наблюдателей, произошло ослабление давления на суд со стороны криминала и частных структур, но усилилось традиционное для советской системы влияние институтов власти на принятие судебных решений. Таким образом, несмотря на исключительную актуальность этой проблемы, сколько-нибудь внятного механизма ее разрешения пока не найдено: судебная реформа началась несколько лет назад и считается, что проходит она успешно, а само судейское общество не склонно признавать наличие у себя пороков.
М. Дмитриев[11] на основе рейтинговой системы ЕБРР провел экспертную оценку реальных перспектив экономических реформ в период по 2008 год. Ожидаемые темпы реформ по сравнению с декларируемыми существенно замедлятся. Согласно полученным оценкам, интегральные темпы преобразований в данный период не превысят темпов реформ, наблюдавшихся в России в 2004 году. Дмитриев отмечает, что по сравнению с аналогичными показателями в большинстве других стран с переходной экономикой, они были низкими, отставая примерно в три раза от темпов, необходимых для приближения к максимальному уровню продвижения реформ, достигнутому странами с переходной экономикой в 2004 году.
Согласно предварительным оценкам, из всего списка реформ, насчитывающего 49 позиций, при самом благоприятном развитии событий в этот период устойчивого прогресса можно ожидать по 15 направлениям. Еще примерно по стольким же направлениям возможности проведения реформ остаются неясными. По остальным направлениям дальнейшее проведение реформ маловероятно.
Если темпы реформ останутся в России низкими не только в течение ближайших трех лет, но и в более длительной перспективе, то, скорее всего низкими будут и темпы экономического роста. В силу лагов присущих воздействию различных реформ на экономику, влияние их замедления на темпы экономического роста скажется не сразу и будет наиболее заметным за пределами 2008 года.
Роль государства всегда является центральным моментом дискуссий. Деятельность государства служит одним из главных факторов решения задач догоняющего развития.
С. Дзарасов выделяет четыре подхода к решению задачи достижения ускоренного экономического роста и определению роли государства в этом процессе.
1) Характерная для левых сил этатистская модель, в соответствии с которой государство является основным хозяйственным субъектом и только оно может взять на себя ответственность за инвестиционные процессы. Предполагается максимальная концентрация финансовых ресурсов в руках государства и перераспределение их в направлении национальных приоритетов. Не менее важен в этой модели протекционизм как способ защиты отечественного производителя от конкуренции более сильных иностранных фирм. Таким образом, эта модель предполагает проведение активной "промышленной политики" в традиционном значении данного термина. В. Мау перечисляет несколько причин по которым этатистский подход был отвергнут, однако, Е. Строев пишет о невозможности полного отрицания роли государства.
2) Повышение инвестиционной (и вообще организаторской) роли конгломератов крупнейших фирм - финансово-промышленных групп (ИБГ). Считается, что такие образования обеспечивают концентрацию ресурсов (финансовых, интеллектуальных), а также снижение трансакционных издержек благодаря объединению финансовых, производственных и исследовательских организаций). Процесс формирования бизнес-групп в России развивается достаточно быстро. Несомненным достоинством таких образований является инвестиционная активность, особенно перспектива их вложений в инновационные проекты. Опасность - в формировании субъектов, обладающих мощным политическим влиянием и способных навязывать собственные политические интересы в качестве национальных. Соответственно перед правительством встает задача - использовать преимущества ИБГ и нейтрализовать их недостатки. Последнее прежде всего связано с необходимостью активизации усилий по вступлению в ВТО (как источник противодействия монополистическим тенденциям внутри страны) и активизации антимонопольной политики. Именно на постиндустриальный прорыв, а не на примитивную защиту "отечественных производителей", пишет С. Дзарасов, должны быть нацелены переговоры по присоединению к ВТО, а затем формирования общего европейского экономического пространства. Соответствующие меры должны быть ориентированы не на защиту неэффективных отраслей, а на обеспечения проникновения на мировые рынки перспективных производств и высокотехнологичных услуг.
3) Подход, предполагающий резкое сокращение бюджетной нагрузки на экономику, приведение ее в соответствии с параметрами, характерными для стран аналогичного уровня экономического развития (снижение бюджетной нагрузки с 36-38 до 20-22% ВВП по расширенному правительству). Проблема сокращения бюджетной нагрузки пока не имеет однозначного решения. За период 1999-2001 гг. бюджетная нагрузка ВВП возросла, приблизившись к 39% по расширенному правительству. Эта тенденция создает условия для дальнейшего снижения налогового бремени, однако возможности этого снижения не реализуются в полной мере. Отчасти такая позиция власти объясняется конъюнктурным характером получаемых доходов, отчасти стремлением поддержать популярность правительства и невысокими темпами структурной реформы бюджетной сферы.