Разрабатывая последствия свободной конкуренции, Маршалл тем самым обосновывает преимущества свободной конкуренции перед другими формами организации экономики. Главное преимущество заключается, по мнению Маршалла, в формировании низких цен равновесия.
Механизм достижения равновесия при отклонениях цены от равновесного уровня рассматривается Маршаллом в качестве колебаний объемов продаж. Эта точка зрения отличается от другого весьма распространенного представления о конкурентном механизме как механизме цен. Так, в модели Вальраса достижение и стабильность равновесия на рынке достигается за счет изменения цен продажи или покупки. До сих пор в экономической теории нет однозначного ответа на вопрос – кто же все-таки прав в анализе конкурентного механизма классического типа – Маршалл или Вальрас. В некоторых случаях при определенных предпосылках действует механизм Маршалла, в других – при других предпосылках – механизм Вальраса [9, с.402].
Маршалл выдвинул еще одно утверждение, которое долгое время было господствующим в экономической теории рынков и послужило основой для разработки антимонопольного законодательства англо-саксонской традиции. Он считал монополию полной противоположностью конкуренции. Либо одно существует на рынке, либо другое. И если свободная конкуренция – это оптимальное состояние экономики, то монополия как ее антипод – такая организация, которая уменьшает общественное благосостояние, причем всегда и везде. Отсюда и понятны представления первых разработчиков конкурентной политики – все, что не есть конкуренция, должно быть устранено.
Маршалл положил начало технологической концепции конкуренции. Объясняя преимущества крупномасштабного производства, он подчеркивает наличие связи между экономии на масштабе и концентрацией производства.
В дальнейшем эта точка зрения получит развитие в виде определения структуры рынка через отношение предприятия минимально эффективного размера, в основе которого лежит эффект масштаба, о котором говорит Маршалл, и размера рынка – чем меньше первое и чем больше второе, тем большее число фирм может найти себе место на рынке, тем выше уровень конкуренции и тем ниже степень рыночной концентрации.
Итак, к началу ХХ века в экономической науке складывается и утверждается статическая модель конкуренции и монополии как двух полярных состояний рынка, так что между ними как бы и не существует промежуточных состояний.
Первой преодолеть этот разрыв попыталась Джоан Робинсон. Прежде всего, она четко выделила сферу анализа, дав определение отрасли, продолжающее и до сих пор лежать в основе теории организации рынков. Отрасль – это «группа фирм, производящих одноименный товар», то есть товар и его ближайшие всевозможные субституты [7,с.92].
Со времен Робинсон приживается наименование «совершенная конкуренция» в противоположность другой организации рынка – несовершенная конкуренция. Робинсон признает многообразие поведенческой активности фирм.
Она указала и обосновала связь между совершенной конкуренцией и ценовой эластичностью рыночного спроса фирмы, что в свою очередь позволило ей добавить новые характеристики к данной модели рынка.
Робинсон приводит обоснование зависимости между монопольной ценой, предельными издержками и ценовой эластичностью спроса. Таким образом, она показывает, что монопольная цена не является ни произвольной, ни максимально возможной на рынке.
Со времен Робинсон в экономической теории постепенно начинает утверждаться положение о наличии прямой зависимости между уровнем концентрации на рынке (числом продавцов), уровнем рыночной цены и величиной монопольной прибыли каждого продавца [10, с.86]. Так что теперь антимонопольные органы получают в свое распоряжение некий количественный параметр, удобный для проведения конкурентной политики – число фирм на рынке. Складывается механистическое представление о монополии и конкуренции на рынке – чем меньше фирм действует на рынке, тем сильнее их монопольная власть – вот логика, которой руководствуются при проведении антимонопольной политики. В частности, этот критерий лежит в основе политики допущения или запрета слияний и поглощений, принятой в США.
К заслуге Робинсон принадлежит разработка параметров конкуренции. Если раньше считалось, что конкуренция – это преимущественно и только ценовая конкуренция, то Робинсон выдвигает и другие характеристики конкурентного поведения фирм – величина транспортных расходов, уровень качества продукции, особенности обслуживания клиентов, сроки кредита, репутация фирмы, роль рекламы[6].
Робинсон уточняет технологическую концепцию равновесия в условиях совершенной конкуренции. Заслуга автора заключается и в том, что она распространяет теорию монопольного поведения на покупателей, рассматривая особенности взаимодействия спроса и предложения на рынках монопсонического характера.
3.2 Кризис модели совершенной конкуренции
По мере того, как развивается практика промышленного регулирования, рассматриваются и завершаются антимонопольные дела, усиливается общая тенденция развитых стран к концентрации, идеал совершенной конкуренции перестает удовлетворять запросам и тех, кто судит, и тех, кого судят. И государство и фирмы обращаются к тем теориям, которые предлагают альтернативные варианты экономической действительности.
Совершенно другой подход к анализу конкуренции и монополии открывает Э.Чемберлин. Чемберлин положил начало исследованию конкуренции как динамического по своей природе процесса. В такой системе и совершенная конкуренция и совершенная монополия оказываются лишь моментами единого процесса развития рынка [2, с.51].
Чемберлин вводит новый термин для характеристики конкурентного состояния дел. Он считает, что правильнее антипод монополии называть не «совершенная», а «чистая»» конкуренция.
Чистая же конкуренция в понимании Чемберлина – это конкуренция, лишенная примеси монополии, что предполагает отсутствие у продавцов контроля над ценой. Свобода конкуренции понимается в смысле чистой конкуренции, а совершенная конкуренция включает еще дополнительные черты, которые, по мнению Чемберлина, не являются необходимыми для прояснения сути дела.
Чистая конкуренция Чемберлина – это искусственное построение, которое нельзя ставить в качестве исходного пункта описания реальности, поскольку в реальности каждый продавец производит дифференцированный продукт и тем самым выступает как локальный монополист, формируя собственный маленький рынок, регулирующий цену. В такой трактовке продуктовая дифференциация, а вместе с ней и рыночная власть фирмы выступают как естественное следствие конкуренции, стремления каждого продавца к максимизации прибыли. Таким образом, по автору, монополия оказывает нормальным результатом конкурентного поведения фирм, выступая в качестве нормальной черты рыночной системы. Причем «элементы монополии меняют характер равновесия, но они не ведут к изменению степени трудности его достижения»[1,с.37].
В отличие от Робинсон, для которой несовершенная конкуренция – повод, чтобы государство вмешивалось в рыночный процесс, Чемберлин считает подобное вмешательство излишним, ибо для него нет оснований. Все, что происходит, - это не тайный сговор крупных фирм, а нормальный процесс развития ситуации на рынке, и помешать ему – значит отклониться от оптимального состояния рынка.
Чемберлин отказывается от чистой конкуренции как идеала экономической жизни и государственного регулирования.
Развитие подобной точки зрения наблюдается у Й.Шумпетера.
Шумпетер продолжил критику идеала совершенной конкуренции, начатую Чемберлином, на тех же основаниях – в реальности условия совершенной конкуренции отсутствую, и предопределенного состояния равновесия, особенно если речь идет об олигополии, на рынке тоже нет.
Шумпетер выделил две стороны конкуренции – конкуренция организующая (или созидательная) и конкуренция дезорганизующая (или разрушительная) – явление, которое он назвал «созидательным разрушением».
Рассматриваемая в качестве динамического процесса, конкуренция ведет к открытию нового товара, новой технологии, нового источника сырья или нового типа организации. Эта конкуренция, с одной стороны, обеспечивает существенное сокращение издержек и повышение качества продукции, но с другой стороны, «она угрожает существующим фирмам не незначительным сокращением прибылей и выпуска, а полным банкротством»[13, с.204].
Таким образом, монополия выступает лишь в качестве другой формы конкуренции. Монополистическая практика служит здесь элементом долгосрочной политики роста отрасли, а сама монополия обладает положительными чертами, которые могут перевешивать возможные структурные ее следствия в виде ограничения выпуска и роста цен.
К положительным моментам монополии Шумпетер относит следующие. Монопольная прибыль может служить «эффективным способом накопления средств для финансирования дополнительных инвестиций»[13, с.89] в отрасли. В распоряжении монополиста могут находиться способы производства, недоступные или труднодоступные для его конкурентов. Монополия может иметь на порядок более устойчивое финансовое положение. У монополии больше средств для финансирования технического прогресса, что идет на пользу всей экономики, а не только данной отрасли.
Совершенная конкуренция порождает такие дополнительные расходы в виде менее эффективной внутрифирменной организации производства, менее производительной технологии, невозможности эффективно оценить и использовать новые перспективы, которые делают подобный тип рынка, в глазах Шумпетера, не только неоптимальным, но и даже нежелательным [8,с.37].
3.3 Конкуренция как процесс в австрийской школе экономической теории
Более широкий взгляд на конкуренцию и как бы в качестве продолжения концепции Шумпетера развивается в рамках австрийской школы экономической мысли. Так, Ф.Хайек критикует идеал совершенной конкуренции, но с несколько иных позиций, чем это делали Чемберлин или Шумпетер. Он считает, что экономическая теория просто неправильно использует сам термин «конкуренция». Согласно его точки зрения, конкуренцию следует рассматривать более широко, не только и не столько в качестве стратегии взаимодействия фирм на рынке, но в качестве движущей силы экономической жизни [5, с.19]. Поэтому Хайек делает различие между конкуренцией как процессом динамическим по своей природе и конкурентным равновесием – статической версией модели рынка.