«Падение цены товара, - указывает в данной связи Дж.Р. Хикс, - определяет в действительности спрос на него двумя различными способами. С одной стороны, оно делает потребителя богаче, увеличивает его "реальный" доход, падение цены в этом смысле приводит к последствиям, которые аналогичны последствиям роста дохода. С другой стороны, оно приводит к изменению относительных цен, поэтому независимо от изменения реального дохода возникает тенденция к замещению всех других товаров тем товаром, цена которого снизилась. В конечном счете, изменение спроса служит результатом действия двух отмеченных тенденций»8.
Отсюда вытекает, что падение цены товара непременно увеличивает спрос на него только в том случае, если эффект дохода действует в том же направлении, что и эффект замещения. Возможно, однако, и иное, в особенности тогда, когда товар, цена которого упала, занимает значительное место в расходах потребителя. Так, если, например, упала цена на хлеб, и до падения цены расходы потребителя на покупку хлеба заметно превышали расходы на другие продукты питания, нет никаких гарантий, что в результате падения цены будет наблюдаться повышение спроса на хлеб, а не, скажем, на масло (лучший товар). По тем же самым причинам повышение цены на хлеб может привести не к падению спроса на него, а, наоборот, к повышению за счет сокращения спроса на "лучший товар".
А. Маршалл был первым, кто обратил внимание на тот факт, что закон спроса имеет возможное исключение (из-за эффекта дохода) в виде так называемого парадокса Гиффена. Тем не менее, он рассматривал кривую спроса как кривую с отрицательным наклоном на том основании, что за редким исключением потребитель расходует на приобретение отдельного товара лишь незначительную часть своего денежного дохода. Между тем условие постоянства денежного дохода в единицу времени устраняет различие между величиной дохода (потока) и величиной богатства (запаса). Поскольку в рыночной экономике деньги приобретаются в обмен на товары, тот, кто расходует в единицу времени на приобретение отдельного товара незначительную часть своего дохода (запаса денег), за такую же единицу времени значительную часть своего товарного запаса расходует на приобретение денег.
Попытки А. Маршалла и М. Фридмана игнорировать (устранить) эффект дохода (реального богатства) находят оправдание в том, что они хотели обосновать универсальный закон спроса, без чего понятие равновесной цены повисает в воздухе. Возможно, однако, принципиально иное решение. Маршалианский список "констант"-предпочтения, денежный доход, цены всех прочих товаров, следует дополнить еще одной - приобретаемые количества всех прочих товаров. При том допущении, что не весь доход (запас денег) расходуется на товары, мы получим возможность обосновать отрицательный наклон кривой спроса не вопреки, а благодаря эффекту дохода (реального богатства)
Кривая спроса будет иметь во всех точках отрицательный наклон, если при более низкой из двух цен товара количество денег, расходуемых на товар, увеличивается в меньшей пропорции, чем сокращается цена и, соответственно при более высокой из двух цен товара количество денег, расходуемых на него, сокращается в меньшей пропорции, чем увеличивается цена. Иначе говоря, кривая спроса во всех точках будет иметь отрицательный наклон, если количество денег, расходуемых на товар, увеличивается и сокращается в меньшей пропорции, чем количество товара, приобретаемого за деньги.
В понятиях неоклассической теории такое соотношение количеств денег и товара можно и должно объяснить тем, что предельная полезность денег убывает с меньшей скоростью, чем предельная полезность товара. Принимая во внимание, что цены всех товаров выражаются в деньгах, закон спроса срабатывает по той простой причине, что предельная полезность денег убывает с меньшей скоростью, чем предельная полезность любого товара. Если это так, то при обосновании закона спроса предельную полезность денег можно принять в качестве постоянной величины, что без лишних слов зафиксирует принципиальное соотношение (разницу) между скоростью убывания предельной полезности денег и предельной полезности товара (не денег).
Выделение из мира хозяйственных благ денег и не денег (товаров) связано с тем, что скорость убывания предельной полезности различных хозяйственных благ неодинакова, прежде всего потому, что неодинакова субъективная оценка благ как хранилищ богатства. Чем выше такая оценка, тем сравнительно медленнее убывает полезность при одинаковом в процентном отношении увеличении количества блага, которым распоряжается или желает распоряжаться хозяйствующий субъект
Поскольку общий запас денег и товаров является тем ограничением, из которого исходят в своих планах участники рыночной торговли, изменение индивидуального и агрегированного спроса на какой-то товар предполагает в качестве непременного условия изменение в противоположном направлении спроса на деньги или какой-то другой товар или товары. Вместе с тем цена непосредственно фиксирует пропорцию обмена товаров на деньги. Поэтому изменение одной цены при неизменности прочих цен должно приводить прежде всего к изменению спроса на деньги и на тот товар, цена которого изменилась. Отказ взять за основу данную ситуацию находит оправдание в том, что якобы спрос на деньги произволен от спроса на товары, а потому никак не участвует в формировании набора равновесных цен. Между тем, игнорируя спрос на деньги, мы в лучшем случае можем объяснить, между собой, то данный вопрос остается открытым. Если закон спроса не совместим с эффектом дохода (реального богатства), ни о каких равновесных ценах не может быть и речи.
Согласно неоклассической теории, объем производства товаров определяется на рынке рабочей силы и для этого задается (фиксируется) тот или иной уровень цен (F) с тем, чтобы корректировка денежной заработной платы на рынке рабочей силы означала одновременно корректировку и реальной заработной платы. Когда объем производства (Т) найден, первоначально зафиксированный уровень цен отбрасывается и определяется равновесное значение (Р), уже с учетом фактического количества денег и найденного объема производства.
Получается, таким образом, то для определения объема производства нужен какой-то уровень цен, ибо объем производства определяется на рынке рабочей силы и зависит от реальной заработной платы. С другой стороны, для определения уровня цен нужно знать объем производства, ибо уровень цен определяется на денежном рынке и зависит, как это видно из уравнения обмена (MV= РТ), от объема производства.
Казалось бы, здравый смысл подсказывает, что при таком двустороннем характере зависимости невозможно отдельно определить ни объем производства, ни уровень цен. Этому, однако, не придавалось должного значения, поскольку считалось, что хотя все товарные рынки, включая рынок рабочей силы, связаны с денежным (законом Вальраса), корректировка меновой ценности денежной единицы никак не влияет на состояние товарных рынков. Поэтому можно было не опасаться, что оптимальный с точки зрения занятости объем производства сократится в результате движения цен к новому уровню. Но в свете открытия Патинкина на пути традиционной схемы мышления, в рамках которой вначале задается один уровень цен, а затем другой (откорректированный с учетом состояния денежного рынка), встает непреодолимая преграда. Обойти возникшее препятствие возможно только одним способом, а именно - предположить, что в зависимости от объема производства и количества денег корректируется не уровень цен, а скорость обращения денег (V). Поскольку Vв рыночной экономике зависит от спроса на денежные запасы (накопления), получается, что результаты денежного стимулирования товарного производства будут зависеть от функции спроса на деньги.
К сожалению, оставаясь в плену традиционного взгляда на деньги как орудие обмена, трудно четко обосновать границу между денежными и не денежными активами, определить альтернативные издержки хранения денег - тип процентной ставки, который входит или должен входить в тех или иных условиях в функцию спроса на деньги. Исследование денег как формы богатства (или капитального актива наряду с другими конкурирующими активами) крайне затруднено общепринятым представлением, согласно которому полезность денег основана исключительно на их меновой стоимости, то есть на полезности тех благ, которые на них можно купить. Не удивительно поэтому, что несмотря на свое открытие Д. Патинкин прилагает немало сил с целью найти дополнительные обоснования положений количественной теории, которая, по его мнению, "...сохраняет силу при допущениях, далеко не столь строгих, как обычно полагают ее защитники и тем более ее критики".
Тем не менее, открытие, сделанное Д. Патинкиным, является поистине фундаментальным. Оно позволяет по-новому подойти к проблеме рыночного равновесия. Общее равновесие в рыночной экономике регулируется через стоимость денежных запасов (накоплений). Так было, есть и будет на всех ступенях развития товарного производства, ибо деньги - предпочтительная форма богатства, ради приобретения которой полезные вещи и услуги выносятся на рынок, приобретая тем самым форму товара. Взгляд на деньги как на предпочтительную форму богатства дает надежные ориентиры для последовательной систематизации и объединения в рамках условий общего рыночного равновесия таких движущих сил капиталистической динамики, как погоня за прибылью и конкуренция, банковский (денежный) кредит и инновации, снижение трансакционных издержек, неопределенности и риска.
(Деньги, закон спроса и закон Вальраса/ Д. Гогохия// Мировая экономика и международные отношения. -2006. №1. с. 71-75).