Не забывает Смит и про физиократов, которым посвящает отдельную главу. Он отмечает очень много положительного в этой теории. Но при этом Смит убедительно опровергает основной ее тезис об исключительной производительности только сельскохозяйственного труда. Исходя из этого тезиса, такие из физиократов, как Мерсье де ла Ривьер, предлагали государственные меры, которые стеснили бы развитие "бесплодного" класса. Имелось в виду этим поддержать земледелие в стране. Смит показывает, что такая мера привела бы к противоположному результату: ограничение вызвало бы удорожание промышленных изделий, а это означает удешевление того, что сельское хозяйство отдает городу в обмен на них. В итоге развитие сельского хозяйства не ускорилось бы, а замедлилось.
"Поэтому, поскольку совершенно отпадают все системы предпочтений или стеснений, очевидно, остается и утверждается простая и наглядная система естественной свободы. Каждому человеку, пока он не нарушает законов справедливости, предоставляется совершенно свободно преследовать по собственному разумению свои интересы и конкурировать своим трудом и капиталом с трудом и капиталом любого другого лица и целого класса".
Могут возразить: ну и что всей стране до этой конкуренции отдельных граждан? Все они будут преследовать свои интересы, а не интересы общества. Вот если бы, мол, каждый человек имел в виду интересы страны, - тогда другое дело. Разве интерес всего народа не следует ставить выше, чем узкоэгоистичные интересы отдельного лица?
Ответ Смита таков: сама постановка такого вопроса ложна Интерес отдельного гражданина и интерес общества не противоречат друг другу. Как уже было сказано, если человек увеличивает свое богатство путем предприимчивости, изобретательности, трудолюбия и бережливости, он тем самым увеличивает и богатство общества Было приведено множество примеров, когда интересы отдельных граждан приносились в жертву так называемым интересам общества (путем тех самых ограничений, стеснений, запретов, регламентации). И всякий раз оказывалось, что вместе с интересом граждан страдал также интерес страны. Нужно еще разобраться, правильно ли в каждом случае правительство понимает интересы общества. А отдельному человеку не требуется такого понимания. Все, что нужно, - это позволить ему добиваться своих целей, не нарушая норм закона и правил общественной морали. "Он преследует лишь собственную выгоду, причем в этом случае, как и во многих других, он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем и не входила в его намерения; при этом общество не всегда страдает от того, что эта цель не входила в его намерения. Преследуя свои собственные интересы, он часто более действенным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится делать это. Мне ни разу не приходилось слышать, чтобы много хорошего было сделано теми, которые делали вид, будто ведут торговлю ради блага общества" [5, c.177].
Таким образом, смитовская "невидимая рука" предполагает такое соотношение между "экономическим человеком" и обществом, т.е. "видимой рукой" государственного управления, когда последняя, не противодействуя объективным законам экономики, перестанет ограничивать экспорт и импорт и выступать искусственной преградой "естественному" рыночному механизму. Конкретно за государством А. Смит считает целесообразным закрепить "три весьма важные обязанности", а именно: осуществление издержек на общественные работы, на обеспечение военной безопасности и на отправление правосудия.
Непременным условием для того, чтобы экономические законы действовали, является, по убеждению А. Смита, свободная конкуренция. Только она, считает он, может лишить участников рынка власти над ценой, и чем больше продавцов, тем менее вероятен монополизм, ибо, на его взгляд, "монополисты, поддерживая постоянный недостаток продуктов на рынке и никогда не удовлетворяя полностью действительный спрос, продают свои товары намного дороже естественной цены и поднимают свои цены намного дороже…" [8, c.63].
Проверка гипотез Адама Смита, содержащихся в "Богатстве народов", является не таким уж и легким заданием. Их трудно опровергнуть, но так же трудно и сравнить с какими-либо доступными альтернативами. Однако мы действительно наблюдаем, что монополизация приводит к повышению цен, а либерализация - к их снижению, по крайней мере в краткосрочной перспективе. Возможной процедурой может стать сравнение с альтернативами "свободного рынка" или изучение систем, отвергнувших рыночную экономику, например, бывших коммунистических командных экономик Восточной Европы. Однако данные экономики не являются совершенными примерами. В значительной степени даже в экономиках такого типа использовался или вынужден был использоваться рыночный механизм. Тем не менее можно констатировать, что в отдельные периоды истории этих стран, когда провозглашался лозунг "уничтожения рынка", результат был плачевным. Никто не отрицает, что в отдельные периоды центрального планирования экономика работала хорошо, властям удавалось достигать высокого уровня производства, а также снабжения большей части населения продовольствием и товарами первой необходимости. Однако производительность труда сохранялась на низком уровне. Сельскохозяйственный сектор может послужить здесь блестящим примером. Урожайность на индивидуальных участках была несравнимо выше, чем на огромных колхозных полях. Именно этот феномен на ранней стадии использовался китайскими властями для возвращения индивидуальных достижений в коллективные хозяйства, что позднее привело к полной отмене колхозной системы.
Адам Смит обращал внимание на фундаментальные механизмы, управляющие нерегулируемыми рыночными экономиками. На ранней стадии их развития было легко установить, что на рынке идентичных продуктов все производители предлагают свой продукт по одинаковой цене. Хотя сам по себе данный факт не означает совершенной конкуренции. Идентичные цены на рынке могут также являться следствием образования небольшим количеством производителей монопольной цены. Определению данного типа искажающих конкуренцию соглашений, а также установлению условий, необходимых для соответствующего функционирования конкуренции, уделялось достаточно много внимания в так называемой теории промышленной организации, как и в рамках теории регулирования. Обсуждалось также, насколько желаемая совершенная конкуренция соотносится с экономическим ростом. Центральной проблемой здесь является вопрос - в каких рыночных условиях лучше развиваются исследования и инновации: среди малых предприятий в конкурентной среде или среди крупных предприятий, способных защитить свои изобретения от чрезмерной конкуренции? Импульсы для предприятий по введению новых и эффективных моделей производства или новых продуктов зависят от наличия у них хотя бы минимума защиты от конкурентов, стремящихся использовать инновации. Сегодня такая защита обеспечивается с помощью патентной системы. Таким образом, преимущества конкуренции рассматриваются на фоне размышлений об усилении экономического роста.
Итак, дискуссия о наилучшей организации рынка продолжается по сей день. Ценовой механизм и теория "невидимой руки" составляют академическую основу этой дискуссии. Когда экономисты анализируют, как лучше использовать имеющиеся общественные ресурсы для блага всех граждан нации, они используют инструменты, когда-то первоначально разработанные Адамом Смитом [8, c.162].
Заканчивая рассмотрение взглядов А. Смита, хочется еще раз обратить внимание, что он заложил определенное представление о человеческой природе в основу целой теоретической системы, где несущими конструкциями являются: изначальная заложенная в человеке склонность к обмену и эгоизм. Первая ведет к разделению труда, вторая - к выбору занятия, которое принесет человеку больший доход, а это означает, что человек будет специализироваться на производстве той продукции, которая получается у него лучшего качества и с меньшими издержками, чем у конкурентов. Здесь прорисовывается фигура "экономического человека", рационального и своекорыстного, которая станет центральной фигурой экономических исследований в последующие два столетия. Но у классиков модель экономического человека относиться пока только к предпринимателям.
Рациональность и нравственность человека у Смита еще идут рука об руку, и эта вера в гармонию пронизывает оптимизмом всю его экономическую теорию. Это проявляется и во взглядах на перспективы экономического роста и накопления капитала и на взаимоотношения между классами. Считая единственным источником богатства нации труд, самым бесспорным свидетельством процветания любой страны Смит считает возрастание спроса на него. Естественно, возрастает и заработная плата. Смит пишет по этому поводу, - "Щедрая оплата труда является как неизбежным следствием, так и естественным симптомом роста национального богатства... Жаловаться по поводу нее значит оплакивать необходимые следствия и причины величайшего общественного благосостояния".
Но не является ли рост заработной платы препятствием росту накопления капитала? Смит дает на этот вопрос отрицательный ответ, считая, что рост заработной платы сопровождается увеличением производительной силы труда в силу различных усовершенствований. Это приводит к снижению затрат труда на единицу продукции, что более чем компенсирует увеличение цены труда, тем самым увеличивая прибыль. Рост прибыли, в свою очередь, увеличит фонд для содержания производительных рабочих и увеличит их заработную плату. Таким образом, динамика социального благосостояния рабочих зависит от роста капитала: чем выше спрос на рабочую силу, тем выше цена труда. Но не только в этом заключаются благотворные последствия накопления капитала. Увеличение последнего, увеличивая объем производственной деятельности и количество производительных рабочих, ведет к увеличению стоимости годового продукта, что в свою очередь, обеспечивает увеличения реального богатства и дохода жителей страны. Нужны ли еще доказательства гармонии интересов всех классов общества? [2, c.44].