Рассматриваемый период характеризуется обострением восточного вопроса и усилением происков иностранных держав на Западном Кавказе. Агрессивные круги английской и французской буржуазии стремились ослабить влияние России на Ближнем Востоке, а также хотели отторгнуть от нее Крым и Кавказ. Намерения Англии очень хорошо выразил в своем заявлении британский премьер лорд Г. Пальмерстон: «Крым, Черкесия и Грузия должны быть отторгнуты от России: Крым и Грузию отдать Турции, а Черкесию либо сделать независимой, либо передать под суверенитет султана». Именно с Крымской войной Англия связывала план создания Черкесского государства под протекторатом Англии и Турции. А Грузию предполагалось «расчленить наподобие дунайских княжеств».
Во время посещения Турции в 1854 г. Мухаммед-Эмину было обещано, что после поражения России «Кавказ будет находиться под протекторатом Турции».
Не оставалась в стороне со своими притязаниями и Франция. В ее планы входило полное вытеснение России с берегов Черного моря, пределов Кавказа и превращение Турции в колонию европейских держав. Французский император Наполеон III полностью разделял экспансионистские намерения английского премьера лорда Г. Пальмерстона. И Англия, и Франция, следуя своей традиционной политике «загребать жар чужими руками», пытались нанести удар России с помощью Турции.
Серьезное значение они придавали движению адыгов, считая, что настроив их против России, тем самым смогут с их помощью взорвать Кавказский фронт. Царское правительство тоже опасалось этого и даже в самые сложные периоды Крымской войны держало на Кавказе армию в количестве 270 тыс. человек.
Генерал Н.А. Реад в 1854 г. писал начальнику Гагринского управления:
«Во вверенном Вам укреплении Вы обязаны держаться против покушения горцев до последней крайности и не сдаваться ни под каким предлогом. Если же подойдут эскадры соединенных флагов, начнут бомбардировать укрепления или откроют по нему огонь из орудий, коих калибр больше калибра орудий, имеющихся в укреплении, и ежели убедитесь, что упорною защитой уничтожите только, но не отстоите вверенного Вам поста, - в таком случае можете выбросить белый флаг и сдаться неприятелю». То есть царские военачальники предпочитали сдачу в плен союзникам капитуляции перед горцами.
Большой интерес представляет деятельность европейской и турецкой дипломатии, направленная на то, чтобы воспрепятствовать сближению адыгов с Россией и затянуть Кавказскую войну. В этом англо-французская-турецкая коалиция большие надежды возлагала на эмиссаров. В период Крымской войны усиливается активность иностранных агентов на Кавказе. Английскому правительству удается в этой роли использовать польских и венгерских эмигрантов, которые надеялись, что впоследствии Англия поможет им восстановить независимость Польши и Венгрии.
Деятельность этих агентов вызывала недовольство царского правительства. Так, Николай I предъявил султану, давшему возможность польским и венгерским эмигрантам укрыться на территории Турции, ультимативное требование выдать их правительствам тех государств, подданными которых они являлись. Однако, при поддержке западноевропейских держав правительство Турции отказалось выполнить требование России и Австрии. В числе самых активных агентов были Д.А. Лонгворт, Л. Олифант, Михаил Чайковский (Чайка), Теофил Явлинский (Тефик-бей), барон Штейн (Фергат-паша), Иоган Бандья (Мехмет-бей). Наиболее видные из них – французские агенты граф Жанти-де-Розмордюк и Шампуассо. Их деятельность в основном проходила на территории Абхазии. Шампуассо имел официальную резиденцию в Сухуми, а Ж. Розмордюк находился в Мегрелии. Адыги с недоверием, а иногда и с возмущением относились к деятельности иностранных агентов. Это видно из записок Михаила Чайковского: «Кажется, деятельность этих господ между черкесами отвратила последних от всякого желания принять участие в войне, они предпочитают иметь соседями русских, а не турок и не хотели иметь никакого дела с поляками и англичанами».
На Северо-Западном Кавказе наибольшей активностью отличались известные английские агенты Д.А. Лонгворт и И. Бандья. Но когда их направили в Анапу, где они должны были сформировать регулярную черкесскую конницу в составе шести тысяч человек, все их усилия оказались безуспешными.
В 1855 г. в связи с успехами русской армии союзное командование сосредоточило свои основные войска в Сухуми. Главнокомандующим войсками был назначен Омер-паша (Латош), австриец по национальности. В план Омер-паши входило избегать по возможности военных действий, склонить население на свою сторону, надеясь этим подготовить успех без всяких для себя потерь.
Союзное командование большие надежды возлагало также на Шамиля и Мухаммед-Эмина. Известно, что в период Крымской войны наблюдалось ослабление мюридистского движения, и боевые действия адыгов против царских войск были не столь активны. Это можно объяснить обострением внутренних противоречий, а также некоторым снижением активности самих царских войск, которые были заняты на крымском театре военных действий. Англо-франко-турецкое командование надеялось с помощью Шамиля и Мухаммед-Эмина поднять горцев против русских, но расчет Турции и ее союзников не оправдался…
Царские генералы неоднократно отмечали, что попытки использовать горцев против России кончались безуспешно. Наместник Кавказа Н.Н. Муравьев также отмечал, что союзники не достигли сближения, которого домогались в сношениях с народами Кавказа. Турки употребили всевозможные усилия, чтобы склонить закубанских горцев к совокупным наступательным действиям против России, определяя каждому горцу по десяти рублей жалования в месяц, но закубанцы решительно отказались следовать за ними и показали явное отвращение к англо-французам.
Польские эмиссары, рассыпавшись между горцами, превратно толковали им намерения русских, указывали на то угнетенное положение, в котором они будут находиться в подданстве России, на злоупотребления чиновников, - словом, польские авантюристы не поскупились на клевету, зная, что запугают тем воображение впечатлительных полудиких племен. Укрепляя их в уверенности, что они сами собою сильны для борьбы с Россией, поляки обещали горцам помощь и от французов, и от англичан. В случае надобности говорили, что французы и англичане принимают живейшее участие в судьбе воинственных обитателей Кавказа, тайно готовятся отомстить русским и не давать хода завоевательным видам России.
Интересна одна личность, принимавшая живое участие в черкесском вопросе и игравшая в последствии на Кавказе заметную роль. Это некто Бания, известный и под другим именем – Мехемед-бей. Венгерец Бания служил когда-то в австрийских гвардейских гренадерах, но, будучи замечен в революционном движении Венгрии, принужден был эмигрировать. Оставив отечество, Бания переселился в Париж, сделался редактором журнала и вступил в брачный союз с прекрасной француженкой. Ловкий интриган, он выбрал эту дорогу, не имея призвания к военному делу, но зато мог назваться весьма порядочным писателем. Чрезмерное честолюбие было его слабой стороной, объявление войны России вскружило ему голову, и в одно прекрасное утро, уложив чемодан, бросив жену и журнал, он, не долго думая, отправился в Константинополь. По прибытию туда Бания без дальних размышлений представился великому визирю, который, в свою очередь, послал его к светлейшему шейх-уль-исламу. Отсюда Бания вышел уже Мехемед-беем, хорошим магометанином и, что еще чуднее, - полковником службы его величества султана. В военное время дела идут очень быстро, но карьера Бании превзошла всякое вероятие и удивила весь свет. По поводу этого таинственного существа, упавшего как будто бы с неба и скрывшегося тотчас в кавказских ущельях, распускались самые противоположные слухи: одни называли его австрийским агентом, что было невероятно; другие – уполномоченным Наполеона, что немного походило на истину; наконец, некоторые считали его английским агентом. И действительно, только англичане могли творить подобные чудеса, как превращение Бании в Мехемед-бея и бывшего журналиста – в полковника. Взяв же в соображение, что Англия была единственной державой, которая серьезно интриговала в черкесских делах, а потом, что Бания, отправляясь на Кавказ, проехал через Константинополь, нечего и удивляться его превращению. Бания играл между черкесами довольно важную роль и для прочности связей и большего веса женился на черкешенки. Прожив в их среде около девяти или десяти лет, Бания участвовал во всех политических и военных делах, но по недостатку смелости и решительности никогда ничего не добился. Наконец, в 1864 г. Бания с остатками черкесского племени был вынужден выселиться в Турцию, а через два года умер в Скутари добрым мусульманином.
Здесь было бы несправедливо обойти европейских союзников Турции и не представить, насколько возможно, участие их в черкесском вопросе. Начнем с Англии.
Англичане вполне сочувствовали туркам и ничего не щадили, чтобы внушить черкесам недоброжелательство к России и вовлечь их в войну с русскими.
Политика Франции отличалась своей нерешительностью, непоследовательностью, отсутствием заранее обдуманной цели. Правительство Наполеона III шло об руку с Турцией и Англией с целью взволновать Кавказ и тем устранить влияние России.
Адрианопольского трактата.
Это крупная дипломатическая победа России упрочила ее позиции на Востоке, вопреки отрицательному отношению Англии к территориальным расширениям России.
Четвертая статья Адрианопольского трактата способствовала дальнейшему столкновению интересов держав на Северо-Западном Кавказе. Упрочение русских позиций на Черном море вообще и на его Северо-восточном побережье в частности обострило противоречие между Англией и Россией, расширило сферу их соперничества. В результате русско-турецкой войны 1828-1829 гг. Турция потеряла свои важные позиции на побережье Кавказа, основная борьба за обладание северо-западной частью этой территории велась главным образом между Россией и Англией. Несмотря на неудачи Турции в войне, Порта продолжала направлять к Черноморскому побережью военное снаряжение, мануфактурные товары, соль.