При этом меры дисциплинарного воздействия не были для руководителя альтернативными, они императивно устанавливались Дисциплинарным уставом: дисциплинарный арест на 30 суток либо смещение на низшую должность.
Вторая тенденция – администрирование дисциплинарной практики руководителей милиции, принятие неадекватных обстоятельствам дела и содержания проступка дисциплинарных мер воздействия к нарушителям.
Зачастую это проистекало не только ввиду правовой безграмотности и малой опытности в руководстве подчиненными определенной части командного (начальствующего) состава милиции, но также из-за подмены понятий, при которой ряд руководителей рассматривал дисциплинарное взыскание не как меру воспитательного характера, а как кару по отношению к провинившемуся подчиненному.
Многие были искренне убежденны, что подобная административно-карательная практика по отношению к подчиненному – наиболее эффективное воспитательное средство.
Исследования показали, что во всех областных и губернских управлениях милиции в течение года количество наложенных дисциплинарных взысканий превышало численность личного состава. Другими словами, практически каждый сотрудник в течение календарного года наказывался в дисциплинарном порядке, а в некоторых регионах – по несколько раз.
Усугубляло проблему и превалирование дисциплинарной практики руководителей милиции мер принуждения над мерами поощрения. Полагаем, что определенное влияние на подобную дисциплинарную практику оказывал не только низкий общеобразовательный и культурный уровень руководящего состава, но также негативная административная практика местных исполнительных органов Советов, в которой весьма широкое распространение получили аресты граждан в административном порядке.
Последнее являлось следствием того, что в условиях Гражданской войны в стране сформировался значительный слой советских работников, для которых управлять означало: «распоряжаться вполне самостоятельно, не подчиняясь регламентирующим статьям закона».[2]
При этом отметим, что бессистемная дисциплинарная практика руководящего состава по увольнению из органов милиции в дисциплинарном порядке работников без достаточных на то оснований, учета содеянного, личности нарушителя имело самые отрицательные воспитательные последствия.
Так, в приказе по Петроградской губернской милиции (1923 г.) отмечалось, что предоставленное начальникам отделений милиции право на увольнение со службы младших милиционеров используется во вред службы. Отдельные «начальствующие лица так увлеклись увольнением, что при этом в большинстве случаев не разбираются со степенью сделанного тем или иным милиционером проступка».
Зачастую работники милиции увольнялись со службы с формулировкой «без права поступления в ряды милиции», что являлось превышением должностных полномочий первых руководителей органов милиции, так как подобные действия ущемляли гражданские права работников милиции. К тому же подобное решение мог принять только народный суд. В последствии в эту правовую коллизию были внесены коррективы. Увольнение лиц, поведение которых дискредитировало Советскую власть или милицию, с подобной формулировкой осуществлялось только через суд.
Так как в содержание служебной дисциплины работников милиции включались нормы, регулировавшие трудовую дисциплину, то одной из сложных проблем являлись профилактика и недопущение совершения государственными служащими особого вида государственной службы (работниками милиции) прогулов. К тому же их уровень среди личного состава милиции в несколько раз был выше, чем среди рабочих промышленных предприятий.
Так, в Московской городской милиции в 1927 году не выход на службу без уважительных причин составлял ежемесячно в среднем 9 %, в то время как среди рабочих 1,5 – 2,0 %. О массовости этого негативного явления говорят и другие данные. При штатной численности милиции Москвы около 3,5 тысячи человек за 5 месяцев 1926 - 1927 годов прогулы совершили 1 888 сотрудников, то есть каждый второй.
В этих условиях в качестве выхода из создавшегося положения НКВД РСФСР предпринял попытку нормативно закрепить систему вычетов из денежного содержания работников милиции за дни прогула. Весьма характерно, что в нормативных документах подчеркивалось, что при аресте в дисциплинарном порядке вычеты из денежного содержания не должны производится, так как это является дисциплинарной мерой наказания, в то время как при прогуле, наряду с удержанием из зарплаты за эти дни, возможно применение и мер дисциплинарной ответственности, в том числе и арест в дисциплинарном порядке.
Отметим, что на систему дисциплинарных отношений в милиции сам негативным образом влияло как постоянное вмешательство местных партийных комитетов в правоотношения, складывающиеся между руководителем-беспартийным и его подчиненным-коммунистом, так и превышение политсоставом милиции своих дисциплинарных прав.
В этой связи весьма характерно предложение Политического секретариата милиции республики в ЦК РКП (б) (начало 1922 г.) о принятии специального постановления о не вмешательстве местных партийных комитетов в действия начальников милиции по наложению дисциплинарных взысканий на своих подчиненных – членов партии.
Обращает на себя то обстоятельство, что зачастую руководящий состав исходил из ложной посылки, что укрепление служебной дисциплины в рядах милиции напрямую зависит от приравнивания правового статуса работников милиции к военнослужащим.
В то же время совсем не принималось во внимание, что работники милиции, в соответствии с Кодексом законов о труде, являлись лицами наемного труда и, в отличие от военнослужащих РККА, не мобилизовывались и не призывались на службу, а поступали на нее в добровольном порядке, то есть практически могли в любое время покинуть эту службу (подписка влияния на это не оказывало).
К тому же не надо забывать, что служебная деятельность работников милиции, в отличие от военнослужащих, не поддавалась строгой регламентации ввиду особой специфики их труда, проживания личного состава вне казарменных помещений.
На основании решения ВЦСПС в мае 1923 года воссоздаются профсоюзные организации работников милиции, деятельность которых в годы Гражданской войны была приостановлена. Важнейшей их задачей являлась защита трудовых и социальных прав и интересов членов профсоюза, которая осуществлялась в следующих направлениях:
- решение трудовых споров по поводу применения норм Положения о службе Рабоче-Крестьянской милиции к сотруднику милиции – члену профсоюза с использованием системы примирительного разбирательства (расценочной – конфликтной комиссии, примирительные камеры, третейские суды);
- внесение в законодательные и исполнительные органы государства проектов нормативных документов по регулированию служебных отношений в органах милиции; рецензирование подготовленных НКВД РСФСР проектов уставов, приказов и циркуляров, регламентирующих служебно-оперативную работу сотрудников, в том числе и дисциплинарные отношения.
В первые годы деятельности профсоюзных организаций их работа по укреплению служебной дисциплины среди членов профсоюза сводилась к участию в исполнении чисто административных функций в коллективах: осуществление контроля за соблюдением трудовой дисциплины (выявление прогульщиков, опаздывающих и рано уходящих с работы), наблюдение за соблюдением работающими Правил внутреннего трудового распорядка, рассмотрение обоснованности наложения дисциплинарного взыскания на сотрудника в случае подачи жалобы.[3]
Таким образом, профсоюзные организации, с одной стороны, в какой-то степени подменяли руководящий состав, вторгаясь в их административные правомочия, а с другой, реализуя защитную функцию профсоюза, отстаивали законные права своих членов перед администрацией и в заседаниях народных судов.
Стратегическим направлением профилактики нарушения служебной дисциплины и законности являлось повышение общего профессионально-милицейского уровня подготовки кадров, «ликвидация, - как отмечалось в резолюции совещания заведующих губернскими отделами управления в 1923 году, - правовой безграмотности и создание единообразных методов работы на основе законов». Одним из составляющих элементов содержания дисциплины в милиции являлась культура поведения ее работников при общении с гражданами, коллегами по службе.
Данный подход имел правовую форму. Впервые в практике советской Рабоче-Крестьянской милиции был принят нормативный документ, который регулировал сферу этических взаимоотношений работников государственных органов с гражданами. Таким документом являлся приказ Главмилиции
№ 35С от 22.06.1922 г. «О вежливом обращении милиции с народонаселением». В приказе говорилось, что «человек, поставленный блюсти общественную нравственность, собственную должен иметь безупречную. Понятие и представление о милиции у населения должно быть связано с честью, справедливостью, законностью, культурой и прочими лучшими качествами безупречных людей».
В этом же приказе впервые нормативно закреплен перечень средств и мер воспитательного и дисциплинарного воздействия со стороны начальствующего состава. К средствам воспитательного воздействия относились: внушение, агитация и личный пример. В дисциплинарной же практике руководящего состава Главмилиции предлагало опираться только на меры наказания (штрафы, аресты в дисциплинарном порядке) вплоть до административно-карательных мер (отстранение от должности, предание суду). Игнорирование такого метода стимулирования служебной деятельности, как поощрение за культуру труда, уважительное отношение к гражданам, являлось существенным недостатком содержания данного приказа.
Итак, в период нэпа продолжала оставаться на низком уровне служебная дисциплина работников милиции, и в связи с этим почти поголовно командный (начальствующей) состав увлечен был наложением дисциплинарных взысканий, в первую очередь, в виде дисциплинарных арестов и увольнений со службы. Одновременно на состояние служебной дисциплины негативное влияние оказывал высокий уровень преступности в рядах милиции.