Поэтому ситуация временной приостановки выдачи денег со счетов (из-за возникающей банковской паники) оказывает в какой-то мере оздоровительное воздействие на экономику, так как хотя бы разрывает вышеописанный «порочный круг». Через некоторые время положение стабилизировалось бы, возобновились выплаты наличных по депозитам, и последовало бы экономическое оживление.
Для предотвращения таких ситуаций была создана ФРС. «Ей были вручены полномочия создавать дополнительную наличность, если люди начнут в массовом порядке требовать денег вместо депозитов, и ей дали возможность предоставлять банкам наличность под обеспечение имеющихся у них активов. Предполагалось, что таким образом можно будет всегда предотвратить надвигающуюся панику, что отпадет необходимость временных запретов на выплату денег со счетов и что депрессивных результатов денежных кризисов можно будет теперь полностью избежать».[39]
На практике же ФРС не удалось должным образом воспользоваться своими полномочиями. В период вышеописанных банковских крахов в 1930 году Резервная система ничего не сделала для обеспечения банковской ликвидностью. При этом у нее было достаточно полномочий, чтобы обеспечить банки наличностью, но, как пишет М.Фридман, ей «не хватило решимости» для этих мер.
Затем в 1931 году беспрестанная череда банковских крахов прекратилась, доверие к банкам стало расти, наметился подъем в экономике. Но череда крахов повторилась вновь, снова последовали «налеты вкладчиков», денежная масса сократилась, а ФРС бездействовала. Более того, уменьшился объем кредитов, предоставляемых частным банкам с ее стороны!
Также в сентябре 1931 года Англия отказалась от золотого стандарта, за чем последовала изъятие золота, депонированного в США. Чтобы остановить внешнюю утечку, Резервная система резко подняла учетную ставку. Это остановило утечку золота, но вызвало невероятное число банкротств. «За полгода — с августа 1931 года по январь 1932-го — приблизительно каждый десятый из существовавших тогда банков прекратил операции, а общий объем вкладов в коммерческих банках сократился на 15%».[40]
В 1932 наблюдалось временное изменение курса. Была произведена закупка государственных облигаций на сумму в миллиард долларов. Эта мера замедлила экономический спад, но ненадолго. Вновь случился крах банков, который кончился «банковским праздником» 1933 года (все банка США не работали более недели).
В итоге с июля 1929 года по март 1933 года в США произошло сокращение денежной массы на треть. Если бы этого удалось избежать, то спад экономической активности не стал бы таким продолжительным и глубоким.
Из всех приведенных фактов М. Фридман делает вывод: «Великая депрессия в США не только не была признаком нестабильности, присущей системе частного предпринимательства: она показала, какой вред способны нанести ошибки, сделанные горсткой людей, обладающих широкой властью над кредитно-денежной системой целой страны». И затем добавляет: «Любая система, дающая небольшой группе людей такую большую власть и такие широкие властные полномочия, что совершенные ошибки (простительны они или нет) способны привести к столь далеко идущим последствиям, — это плохая система».[41]
Позиция М. Фридмана по поводу причин экономических кризисов, таких, как Великая Депрессия, обоснована и объективна. Многие экономисты согласятся с ним. Одним из них является Л.Рид, который в своей статье «Великие мифы о Великой депрессии» также дает развернутый анализ ситуации.
2.2.3 Взгляд Л. Рида на причины и последствия Великой депрессии.
Прежде чем начать рассмотрение фактов, Л. Рид упоминает о незаслуженном обвинении рынка как неэффективной системы, которая привела к краху: «…сегодня многие продолжают принимать необоснованную критику рыночного капитализма и поддерживать экономически деструктивную политику властей. <…> Старые мифы не умирают; они воспроизводятся в учебниках по экономике и политологии. Именно там, за редкими исключениями, вы столкнетесь с величайшим, пожалуй, мифом ХХ века: ответственность за Великую депрессию лежит на капитализме и рыночной экономике, и лишь вмешательство государства привело к экономическому оздоровлению Америки. <…> Согласно этому упрощенному подходу Америку сокрушил и затянул в депрессию фондовый рынок, один из столпов капитализма. Президент Герберт Гувер, сторонник принципа laissez-faire, то есть невмешательства государства в экономику, отказывался использовать инструменты государственной власти, и в результате экономическое положение страны ухудшилось. Преемник Гувера Франклин Делано Рузвельт въехал на белом коне государственного вмешательства и направил страну к восстановлению. Вывод, казалось бы, очевиден: доверять капитализму нельзя; государство должно играть активную роль в экономике, чтобы спасти нас от неминуемого упадка».[42] Исследуемая статья посвящена опровержению этого ложного представления.
Затем Л. Рид делит Великую Депрессию на четыре фазы и анализирует их:
1. Монетарная политика и экономический цикл
2. Дезинтеграция мировой экономики
3. Новый курс
4. Закон Вагнера
Первая фаза объясняет, почему случился крах 1929 года. Автор пишет, что одно из популярных объяснений этого события основано на критике привлечения займов для покупки ценных бумаг. Некоторые исследователи придерживаются мнения, что чересчур активная спекуляция акциями была вызвана использованием слишком большого кредитного плеча. Однако опыт такого использования уже имелся. Кроме того, маржинальные требования (отношение собственных средств к заемным) стали расти, следовательно, заемщики должны были оплачивать большую часть акций наличными. Поэтому данный аргумент не конструктивен.
Следует также рассмотреть аспект манипуляций с денежными и кредитными потоками: «Большинство экономистов-монетаристов <…> отмечают тесную взаимосвязь между денежным потоком и экономической деятельностью. Когда государство производит денежные и кредитные вливания, процентные ставки сперва падают. Компании инвестируют эти «легкие деньги» в новые проекты в сфере производства, и на товарном рынке происходит бум. По мере стабилизации положения издержки на ведение бизнеса растут, процентные ставки корректируются в сторону увеличения, а прибыли снижаются. Таким образом, эффект «легких денег» сходит на нет, а денежные власти, опасаясь ценовой инфляции, замедляют рост предложения денег или вовсе сокращают его».[43] Что касается США, то в 20-ые годы произошло масштабное расширение денежной массы, следствием которого стало падение процентных ставок и бурный рост показателей фондового рынка. Однако не все экономисты соглашаются с этим доводом. Тем не менее, «говоря о политике ФРС, экономисты-рыночники, расходящиеся в оценках масштаба монетарной экспансии ФРС в начале и середине 1920-х годов, единодушны относительно того, что произошло вслед за ней: в конце десятилетия началось резкое сокращение денежной массы, и ответственность за это нес Центральный банк. Действия федеральных властей в ответ на начинавшуюся рецессию лишь привели к ее усугублению».[44]
«В 1928 году Федеральная резервная система уже вовсю повышала процентные ставки и перекрывала денежные потоки. Например, ее учетная ставка <…> повышалась с января 1928 года по август 1929-го четыре раза, с 3,5% до 6%. Центральный банк предпринял дальнейшие дефляционные шаги, продавая государственные ценные бумаги в течение нескольких месяцев после краха фондового рынка. В следующие три года денежное предложение сократилось на 30%».[45]
По мнению множества исследователей, в том числе М. Фридмана и А. Шварц, подобное сокращение денежной массы послужило очень большим препятствием для развития экономической конъюнктуры и подтвердило некомпетентность ФРС.
Можно сказать, что крах фондовой биржи случился не в один момент. Для этого уже существовали предпосылки, в том числе неверная политика центрального банка. А «дальнейшие меры государства превратили рецессию в полномасштабную катастрофу».[46]
Подводя итог анализу первой фазы, Л. Рид пишет: «Крах фондового рынка был лишь отражением, а не непосредственной причиной деструктивной государственной политики, которая, в конечном итоге, спровоцировала Великую депрессию: взлеты и падения рынка происходили почти синхронно с действиями ФРС и Конгресса. А то, что они творили в 1930-е годы, можно смело записать в разряд величайших глупостей мировой истории».[47]
Переходя ко второй фазе (дезинтеграция мировой экономики), Л.Рид начинает с того, что, несмотря на общепринятое заблуждение о коллапсе рынка в 1929 году, основная вина за катастрофу лежит на государстве. Так как саморегулирующиеся рыночные механизмы смогли бы вывести экономику из пике за 2-3 года, а некомпетентная политика властей продлила спад на годы.