Смекни!
smekni.com

Социалистический тип государства (стр. 5 из 12)

Партийная власть быстро срасталась с властью государст­венного аппарата и в 1939 г. И. Сталин отметил: «Кадры пар­тии — это командный состав партии, а так как наша партия сто­ит у власти — они являются также командным составом руко­водящих государственных органов». Руководители партии од­новременно занимали руководящие государственные должно­сти. Партия милитаризировалась в соответствии со сталинской идеей «партия — орден меченосцев».

В сложившейся административно-командной системе го­сударственные и хозяйственные органы действовали под жестким контролем партийных органов и в рамках централизован­ного управления ведомственного аппарата. Сформировался привилегированный слой бюрократии, занимавшей места в партийных, советских, военных, хозяйственных, репрессив­ных и иных органах.

Борьба в руководстве партии вела к укреплению единолич­ной власти. В 1923 г. для уничтожения троцкистской «левой» оп­позиции был создан политический блок: Сталин, Зиновьев, Ка­менев. В 1925 г. Сталин поддержал «правую» позицию Бухарина против Зиновьева, который возглавил «новую оппозицию». В ап­реле 1926 г. тройственный блок распался, а Зиновьев и Каменев присоединились к Троцкому. Новое политическое объединение было пестрым по составу («демократические централисты», «рабочая оппозиция» и др.), его лозунги были нечеткими (призывы к борьбе с аппаратом, предупреждение о «термидоре», о преда­тельстве бюрократией революции). Оппозиционеры создавали сеть своих подпольных организаций. В октябре 1926 г. лидеры оп­позиции, напуганные нарастанием «левого» радикализма, обра­тились к руководству партии с покаянным заявлением. Пленум ЦК и состоявшаяся осенью 1926 г. партконференция, однако, су­рово осудили их действия. Осенью 1927 г. оппозиция решилась на новую атаку: она опубликовала свою программу реформ и ор­ганизовала в ноябре контрдемонстрации в Москве и Ленингра­де. За проведение этих акций большая часть оппозиционеров бы­ла исключена из партии, а отдельные ее члены (во главе с Троц­ким) были подвергнуты ссылке.

В ноябре 1928 г. пленум ЦК осудил «правый» уклон в пар­тии и лидеры «правой» оппозиции (Бухарин, Рыков, Томский) отмежевались от течения. В 1929 г. ЦКК и органы ГПУ прове­ли большую чистку в рядах партии. В ноябре 1929 г. на плену­ме ЦК оппозиция подвергла себя самокритике и после длитель­ного перерыва (в 1934г.) ее лидеры вместе с представителями предыдущей оппозиции (Зиновьев, Каменев) вернулись в рус­ло «партийной линии».

В январе 1934 г. на Семнадцатом съезде партии позиции Сталина окончательно укрепились, а «партийная линия» пре­вратилась в догму. К этому времени усиливаются политические репрессивные меры, завершается коллективизация индивиду­альных крестьянских хозяйств, устанавливается уголовная от­ветственность для семей репрессированных и т.п. После убий­ства в декабре 1934 г. С. Кирова были проведены аресты членов оппозиции. В 1935 г. сторонники Сталина занимают все ключевые посты в государстве.

Еще в 1924 г. Сталин сформулировал лозунг о «построении социализма в одной стране». На Четырнадцатом съезде партии в 1925г. из этого лозунга был сделан практический вывод: СССР должен завоевать экономическую самостоятельность, чтобы пре­вратиться из «страны ввозящей машины и оборудование», в стра­ну, их производящую. Это была идеологическая предпосылка ин­дустриализации. Начинался период «великого перелома».

На Семнадцатом съезде партии было отмечено, что поли­тические и другие проблемы обусловлены разрывом между «ди­рективами партийного руководства и тем, как они выполня­ются». И. Сталин дал своеобразную классификацию виновни­ков такого разрыва: «неисправимые бюрократы, обманываю­щие свое руководство», «честные болтуны, преданные власти, но неспособные руководить», «люди, ставшие вельможами ...которые считают, что партийные и советские законы писа­ны не для них». Для преодоления разрыва требовалось «уже­сточение контроля и борьбы с бюрократизмом и вредительст­вом». Съезд объявлял, что главная цель — «построение социа­лизма достигнута», а трудности — только результат некомпе­тентности или вредительства. Власть была готова к проведе­нию массовых репрессий. Установившийся режим личной вла­сти Генерального секретаря партии, ставшего одновременно главой государства, будет характерным признаком советской политико-государственной системы вплоть до середины 50-х гг. Уже в 1929 г. И. Сталин назывался самым «выдающимся теоретиком ленинизма»,«Лениным наших дней».

Основные тенденции развития советского права в 30-е гг.

На основе Конституции СССР вся полнота власти сосредотачивалась в Верховном Совете, принцип разделения властей отвергался как «буржуазный». В ряду правовых источников первенствующая роль от­водилась закону. Закон в формальном смысле — вся­кий акт, принятый представительным органом, в материаль­ном смысле — это акт, который не обязательно исходит от за­конодательной власти, но содержит в себе нормы общего зна­чения, устанавливающие определенные правила поведения. По смыслу Конституции 1936 г. формальный и материальный аспекты советского закона всегда совпадают. На практике Вер­ховный Совет делегирует свои функции (на период между сес­сиями) Президиуму. СНК также принимает постановления и решения на основании и во исполнение действующих законов. Процесс делегирования законодательной власти от одного ор­гана другому облегчался тем, что эти государственно-властные структуры были консолидированы партийно-политическим единством. Руководящие партийные органы принимали самое активное участие в их формировании. С 30-х гг. все больше по­становлений правительства стало приниматься совместно с ру­ководящим партийным органом (ЦК ВКП(б)). Партийные ре­шения приобретали фактически характер нормативных актов. Та­кая трансформация была обусловлена также представлением о праве как об инструменте государственной политики (поэтому акты, которыми регламентировались наиболее серьезные поли­тические акции, например коллективизация сельского хозяйст­ва, исходили из двух источников: правительства и ЦК).

Доктрина «социалистической законности», сложившаяся в 30-е гг. и опиравшаяся на марксистско-ленинскую идеологию, исходила из нормативистского представления о праве. Перво­начальные психологическая и социологическая теории права 20-х гг. были отвергнуты. Победа нормативизма, однако, не оз­начала установления верховенства закона: сохранялись прин­ципы целесообразности, аналогии и объективного вменения. На практике имели место многочисленные нарушения закон­ности. Вместе с тем советское право носило императивный ха­рактер, требуя толкования закона в строгом соответствии с на­мерениями его авторов, а не свободного или буквального тол­кования (как в западном праве).

Процессы концентрации политической власти внутри уз­кого круга партийных и государственных чиновников (номен­клатуры) сопровождались сужением гражданских прав для ос­новной массы населения. В сферах трудового, колхозного и уголовного права это было особенно очевидно.

Введение паспортов и института прописки усиливало адми­нистративный контроль над населением. Сельские жители, час­то не получавшие паспортов, были фактически привязаны к ме­сту проживания и ограничены в праве передвигаться по стране.

В сфере сельского хозяйства был принят ряд мер, направлен­ных на усиление плановых начал. В мае 1939 г. ЦК ВКП(б) и СН К СССР приняли постановление «О мерах охраны общественных земель колхозов от раздробления», закреплявшее колхозные зем­ли в установленных пределах и ограничивающее процесс наростания приусадебных земель колхозников. В январе 1940 г. те ж< органы принимают постановление «0б обязательной поставке шерсти государству», в марте «Об изменении в политике заготовок и закупок сельскохозяйственных продуктов». Еще в сентябре 1939 г. была изменена система сельхозналога, включавшая про­грессивно-подоходное обложение приусадебных участков и ос­вобождение от налога получаемых колхозниками трудодней. Для колхозов устанавливался погектарный принцип обложения (с ко­личества земли), стимулирующий более интенсивное использо­вание колхозами земельных владений. Одновременно с этими ме­роприятиями в апреле 1939 г. принимается постановление «О за­прещении исключения колхозников из колхозов». Государство стремилось закрепить рабочую силу на колхозных землях и в кол­хозном производстве.

Схожие процессы происходили в сфере промышленного тру­да. В декабре 1939 г. ЦК ВКП(б), СНК и ВЦСПС приняли поста­новление «О мероприятиях по упрочению трудовой дисципли­ны...», в котором устанавливались дифференцированные нормы страхового обеспечения, зависящие от стажа работы на данном предприятии (учреждении). Одновременно правительство вво­дило на производстве трудовые книжки, в которых фиксирова­лись занимаемая должность, поощрения и взыскания, налагае­мые на работника. В июле 1940 г. Указом Президиума Верховно­го Совета СССР была повышена обязательная мера труда: вме­сто существовавшего семи- и шестичасового рабочего дня уста­навливался восьмичасовой рабочий день; вместо пятидневной ра­бочей недели — шестидневная рабочая неделя. Через месяц но­вым Указом запрещался самовольный уход работников с пред­приятий и учреждений, а также переход с одного предприятия (уч­реждения) на другое. К нарушителям применялись уголовные на­казания. В октябре 1940 г. Указом Президиума Верховного Сове­та СССР наркоматам было предоставлено право переводить ра­бочих и служащих с одного предприятия на другое (независимо от их территориального расположения) в принудительном поряд­ке. В то же время принимается указ «О государственных трудо­вых резервах», на основании которого разворачивается сеть ре­месленных училищ и фабрично-заводских школ для подготовки кадров квалифицированных рабочих. Государственные резервы рабочей силы должны были находиться в непосредственном рас­поряжении правительства.