В какой-то мере можно понять большевиков и левых эсеров, которые оправдывали разгон Учредительного собрания тем, что его большинство отказалось от сотрудничества с ними на платформе Советской власти. Поэтому большевики и левые эсеры не были заинтересованы в афишировании формально просоветских резолюций, делавших шаткими их аргументы насчет необходимости насильственного роспуска Собрания. Труднее на первый взгляд понять меньшевиков и правых эсеров, которые, кажется, могли бы апеллировать к резолюциям Учредительного собрания для опровержения большевитско-левоэсерской пропаганды, но и они подобно инициаторам разгона постарались поскорее забыть о принятых резолюциях и это было далеко не случайно. Резолюции эти обязывали меньшевиков и эсеров к поддержке Советской власти и ее главных декретов, в то время как многие из них вскоре после прекращения деятельности Учредительного собрания встали на путь борьбы против Советской власти. Далеко не сразу лидеры меньшевиков и эсеров позволили буржуазно-помещичьей реакции использовать разгон Учредительного собрания в качестве повода для развязывания гражданской войны. В тезисах ЦК РСДРП «о политике партии в Советской России» от 9 января 1918 года говорилось: «Партия решительно отвергает все планы насильственного низвержения Советской власти, которые в данной обстановке неизбежно свелись бы либо к разжиганию междоусобной войны внутри трудящихся классов, либо к прямому содействию силам помещечье-капиталистической и империалистической реакции». ПСР, в свою очередь, заявляя, что, пока большевизм не вполне еще изжит массами, что есть еще среди крестьянства и рабочих слон, которые продолжают верить в социальный мессианизм большевизма» и, продолжая отрицать целесообразность существования Советской власти без Учредительного собрания, предлагала в январе 1918 года своим сторонникам «осторожно и в достаточной мере трезво отнестись к ликвидации большевизма».
Однако партиями легальной оппозиции эсеры и меньшевики оставались не долго. Своей резкой критикой Брестского мирного договора с Германией, действиями по его срыву они еще больше осложняли и без того критическое положение большевистского правительства. С мая 1918 года отдельные местные эсеровские и меньшевистские организации принимают активное участие в стихийном повстанческом движении крестьянства против продовольственной политики Советской власти. В Самарской и Саратовской губерниях эсеры вступают в соглашение с командованием чехословацкого корпуса. 8 июня эсеровские дружины и чехословаки занимают Самару и объявляют там власть Комитета членов Учредительного собрания («Комуч» в составе И.М.Брушвита, В.К.Вольского, П.Д.Климушина, И.П.Нестерова и Б.К.Фортунатова).
В ответ на эти действия Совнарком входит во ВЦИК с предложением об исключении эсеров и меньшевиков из Советов, которые после ожесточенных прений принимаются. 14 июня 1918 года эсеры и меньшевики были объявлены контрреволюционными партиями замешенными «в организации вооруженных выступлений против рабочих крестьян в союзе с явными контрреволюционерами». На словах осудив «самарскую авантюру», руководство ПСР после известных колебаний присоединяется к ее инициаторам, которые впоследствии откровенно признали, что «подняли кровавое знамя гражданской войны». В июне 1918 года власть «Комучей» распространяется в Поволжье и на Урале, пытается утвердиться в Сибири, где, однако набирает силу действительного контрреволюционное движение, до поры до времени маскирующихся под лозунгами «демократии». Социально-экономическая политика «Комучей» не была направлена на реставрацию дооктябрьского строя, но и не следовала в фарватере большевистских идет продовольственной диктатуры с ее насильственными реквизициями и уравнительно- коммунистическими устремлениями. На территории, контролируемой самарским «Комучем», были отменены твердые цены и создан механизм административного регулирования товарно-денежных отношений. Бывшим владельцам торговых и промышленных предприятий были возвращены только те из них, которые оказались национализированы и секвестрированы без соответствующего оформления. В области финансов были проведены подготовительные мероприятия по введению прогрессивного налогообложения и выпуска в оборот новых денежных знаков. «Комуч» не взял ни одной копейки из отбитого в Казани Золотого фонда, считая его общероссийским достоянием. В Самаре легально действовал совет рабочих депутатов и возобновил свою работу распущенный при большевиках Совет крестьянских депутатов.
Вместе с тем самарский «Комуч» при осуществлении своей политики прибегал, по условиям военного времени, к далеко не демократическим мерам по удержанию в своих руках власти. Как признавал один из его руководителей, Вольский, «Комитет действовал диктаторски, власть его была твердой… жестокой и страшной. Это диктовалось обстоятельствами гражданской войны. Взявши власть в таких условиях, мы должны были действовать и не отступать перед кровью. И на нас много крови. Мы это глубоко сознаем. Мы не смогли ее избежать в жестокой борьбе за демократию. Мы вынуждены были создать и ведомство охраны, на котором лежала охранная служба, такая же Чрезвычайка … и едва не лучше». С сосредоточением власти в своих руках эсеры и меньшевики, как видим, начинали действовать методами, за которые они до этого старательно и убедительно критиковали большевиков.
В целях объединения сил в борьбе с большевиками ради торжества идеи Учредительного собрания самарский «Комуч» и «Временное сибирское правительство» вели переговоры, которые в 20 числах сентября 1918 года увенчались созывом так называемого Государственного совещания в Уфе. На нем была сформирована Директория, в которую вошли кадеты и правые эсеры из Союза возрождения России. Директория была обязана обеспечить не позднее 1 февраля 1919 года созыв Учредительного собрания с полномочным кворума(не менее 170 депутатов) около 100 из них к тому времени уже находились в Самаре, организовав там Съезд членов Учредительного собрания. Стремление этого съезда оказать «демократическое» влияние на политику Директории успеха не принесло. Директория все более капитулировала перед кадетско-монархическими кругами. Закономерен бал и ее финал.
18 ноября 1918 года группа белогвардейских офицеров во главе с А.В Колчаком с помощью чехословаков свергла Директорию. Наступила очередь «Съезда» учредиловцев, который после ряда переездов (из Самары в Уфу, из Уфы – в Омск, из Омска – в Екатеринбург, из Екатеринбурга – в Уфу, где еще находились остатки упраздненного Директорией «Комуча») так же был разгромлен Колчаковцами. Большая часть его членов была арестована и в кандалах отправлена в Омск, где после неудачного восстания, организованного эсерами и большевиками в ночь с 21 на 22 декабря 1918 года, была зверски уничтожена. Оставшиеся на свободе после разгрома Директории и Съезда членов Учредительного собрания представители эсеровской фракции Учредительного собрания и ЦК ПСР на совещании 5 декабря 1918 года приняли постановление прекратить вооруженную борьбу с большевиками и все силы направить против Колчака.