Функционирование капиталистических форм хозяйства наряду с социалистическими и кооперативными создавало для большевистской власти определенные проблемы. Поэтому, опираясь на командные высоты в экономике и приспосабливаясь к деятельности в новых условиях, советские хозяйственные органы четко и последовательно осуществляли мероприятия по государственному регулированию промышленности и торговли, среди которых были ограничение эксплуататорских тенденций у предпринимателей; выступления против попыток ликвидации или ослабления монополии внешней торговли; отмена таких условий концессий, которые предоставляли иностранным капиталистам слишком льготные условия для предпринимательства. Велась также решительная борьба со всеми формами спекулятивной деятельности. Одновременно, наряду с чисто административными мерами, успешно использовались меры экономического воздействия (налоги, кредиты, закупочные и продажные цены, транспортные тарифы и т.п.). Все это, по словам В.И. Ленина, позволяло держать господ капиталистов в надлежащей узде. Ситуация в этой сфере, находясь под необходимым контролем, регулировалась в нужном властям направлении. В результате вскоре непосредственная угроза утраты политической власти практически исчезла, и положение в экономике начало стабилизироваться. И уже на XI съезде РКП (б) (март - апрель 1922 г) В.И. Ленин заявил, что отступление закончено (поскольку оно потеряло всякий смысл). В 1924/25 хозяйственном году, например, в УССР капиталистический сектор занимал уже только 7% валовой продукции всей (крупной и мелкой) промышленности республики. В общем объеме розничного товарооборота УССР доля частной торговли сократилась с 65,8% в 1923/24 г. до 47,3% в 1925/26 г. После 1926 г. эта тенденция стала стремительно прогрессировать и вскоре завершилась полным вытеснением частнохозяйственного сектора из советской экономики.
С переходом к нэпу на протяжении ряда лет серьезные мероприятия были проведены по линии денатурализации хозяйственных связей и восстановления товарно-денежных отношений во всех отраслях народного хозяйства. Так, уже в августе 1921 г. СНК в своем наказе объявил, что впредь никакие хозяйственные услуги никому даром оказываться не будут. В этой связи была восстановлена ликвидированная ранее оплата перевозок грузов и пассажиров на транспорте, услуг почты и телеграфа, коммунальных услуг и т.п. Постепенно стало сворачиваться бесплатное снабжение населения продовольственными и промышленными товарами. Возвращение к свободе торговли активизировало торговый обмен между городом и деревней. Вместо продуктообмена стихийно стали возрождаться именно торговля, купля-продажа. "... Товар явно победил продукт..."
Перевод всего хозяйства с натуральных отношений на денежные требовал огромных расходов. Между тем денежные налоги только начали возрождаться и далеко не покрывали бюджетных расходов. В основном именно это обстоятельство обусловливало неслыханную напряженность денежной эмиссии совзнаков. Как следствие, до денежной реформы состояние денежного обращения в стране характеризовалось такими данными. На 1 июля 1921 г. в обращении было совзнаков на 2 346 1 33 млн. руб., а на 1 марта 1924 г. - на 809 625 216 667 млн. руб. (по старому счету). Это означало увеличение в 350 тыс. раз за годы нэпа (по сравнению с увеличением в 13 раз за период от начала Первой мировой войны до Октябрьской революции и в 105 раз за время "военного коммунизма"). В 1922 и 1923 гг. совзнак переживал тяжелый кризис. Но в качестве обнадеживающего начала появилась новая денежная единица - червонец.
В силу сложившихся обстоятельств на повестке дня встал вопрос о восстановлении денежного хозяйства страны, чрезвычайно деформированного в предшествующий период. Проводившаяся в этой связи денежная реформа, направленная на создание цельной и устойчивой денежной системы, длилась два года и в 1924 г. была успешно завершена. В ходе денежной реформы 1922-1924 гг. денежные знаки выкупались по курсу 1 руб. золотом (казначейскими билетами) = 50 тыс. руб. денежными знаками 1923 г. Поскольку 1 руб. денежными знаками 1923 г. после второй деноминации равнялся 1 млн. руб. знаками 1921 г., то обменный курс соответствовал паритету 50 млрд. руб. = 1 новому рублю. Такова была официально признанная (никогда и нигде ранее не встречавшаяся) степень падения советской валюты. Между казначейским рублем и банковским червонцем было установлено твердое соотношение: 1 червонец = 10 рублям. Новый советский рубль имел золотое содержание, как и дореволюционный русский рубль. В основе новой советской денежной системы лежал устойчивый червонец, который практически стал конвертируемой валютой. Переход на золотой рубль поставил товарооборот страны на здоровую основу.
Одновременно, пройдя через тернии "военного коммунизма", возвращались на круги своя, но для работы в новых условиях, банки и кредит. Именно расширение товарооборота потребовало восстановления кредитной системы, и прежде всего - Государственного банка. Постановление о возобновлении деятельности Госбанка было принято ВЦИК в октябре 1921 г. По декрету Совнаркома от 11 октября 1922 г., Госбанк получил право эмиссии. И при этом он стал главным кредитным учреждением страны.
Ленинское видение работы восстановленного Госбанка заключалось в том, чтобы он был организатором именно торговли и кредита. "Развитие торговли, - писал В. И, Ленин, - постановка торгового отдела Госбанка так, чтобы он не спал, а двигал всю торговлю, - вот главное". И далее: "Нам нужен Госбанк во сто раз более близкий к торговле, чем самый торговый из госбанков капитализма". Новый Госбанк через сеть своих контор и отделений из года в год расширял кредитование торгующих организаций, реализовал на комиссионных началах промышленные товары, закупал зерно у крестьян и т.д. Поставив производственную деятельность трестов под жесткий контроль рублем, этот банк стимулировал более эффективный труд. Важнейшей заслугой Госбанка в период нэпа было создание твердой советской валюты - червонца. Эмитированный Госбанком червонец стал государственным ресурсом кредитования промышленности, кооперации, торговли, заготовок и т.д. Мероприятия в сфере финансово-кредитной и денежной политики послужили тем серьезнейшим фактором, который в решающей степени способствовал оздоровлению хозяйственной жизни страны.
Несмотря на все сложности, связанные с осуществлением нэпа, в 20-е годы на основе широкого использования товарно-денежных отношений была создана новая, принципиально отличающаяся от "военнокоммунистической", нэповская модель хозяйствования - регулируемая государством смешанная (многоукладная) экономика. И (что очень важно) за сравнительно короткий промежуток времени она в целом практически доказала свою состоятельность. Именно при нэпе были достигнуты первые серьезные (хотя и противоречивые) послевоенные успехи в экономическом и социальном строительстве.
Своеобразным рубежом в осуществлении нэпа стала середина 20-х годов. Так, в течение 1921 - 1926 гг. ежегодный прирост валовой продукции крупной промышленности составлял в среднем 44%. В итоге к 1926 г. крупная, а к 1927 г. - и мелкая промышленность достигла довоенного уровня. По мере расширения промышленного производства успешно возрождался и консолидировался рабочий класс: рабочие, ранее ушедшие в деревню, снова возвращались на предприятия; их ряды пополняли десятки тысяч демобилизованных красноармейцев. Реальная заработная плата рабочих достигла довоенного уровня. К 1926 г. рост производительности труда в отрасли превысил уровень 1913 г. на 10%. На основе более интенсивного роста социалистический сектор промышленности успешно вытеснял ее частный сектор.
Восстановление народного хозяйства в годы нэпа имело ту особенность, что оно осуществлялось в сочетании с элементами технической реконструкции ряда производств. Но и в этом отношении поворотным пунктом были 1925-1926 гг.: главным стало не возрождение старых основных фондов, а развертывание нового строительства. XIV съезд ВКП (б) (декабрь 1925 г) провозгласил курс на форсированную индустриализацию. Вскоре сталинским руководством была сформулирована стратегическая установка, которая гласила: "Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут". Возник совершенно новый вопрос: откуда взять средства для нового промышленного строительства и по какому пути идти дальше? В этой новой ситуации никто из большевистских руководителей не выступал против нэпа прямо. Но реальные события стали развиваться иначе. Уже в 1926/27 хозяйственном году капитальные вложения увеличились на 31%, причем новое строительство удвоилось, что спровоцировало дефицит сырья и материалов. Понемногу начала повышаться роль центральных органов в материально-техническом снабжении и ценообразовании. В соответствии с решениями XV съезда ВКП (б) (декабрь 1927 г), Госплан приступил к подготовке всеохватывающего, директивного по своему характеру первого пятилетнего плана. Однако это уже были не меры в духе нэпа, а реальные шаги по созданию командно-административной системы.
Широкий размах индустриального строительства требовал огромных средств, причем преимущественно в иностранной валюте, - на закупку промышленного оборудования, на оплату услуг специально приглашаемых из-за рубежа инженеров и т.д. Но в то время для нас основным источником получения валюты мог быть только экспорт, в котором первое место занимал хлеб. А с хлебом ситуация на тот момент сложилась следующим образом. В 1925 г. общая посевная площадь по СССР в целом почти достигла довоенной. При этом площадь под зерновыми была меньше довоенной на 7,5%, а под пшеницей - на 22%. Валовой сбор зерновых составил 94% уровня 1913 г. В результате стало лучше питаться само крестьянство. Село впервые накормило своих соотечественников. Зерно вновь стали вывозить за границу, однако его товарное производство сократилось более чем вдвое - до 48,4% уровня 1913 г. Как следствие, началось сокращение доли рабочей силы, занятой в промышленности, и возникли серьезные проблемы с экспортом зерна. И главное - все это абсолютно не корреспондировало с потребностями индустриализации страны.