В целом, однако, сегодняшняя взаимозависимость всех стран - это закономерный итог исторического развития. Все мировое сообщество из совокупности более или менее взаимосвязанных национальных хозяйств формирует целостную экономическую систему, где эти хозяйства становятся составными частями единого организма. Оставаться в стороне от этих процессов, самоизолироваться губительно. Поэтому проблема заключается в том, чтобы, поняв реальность новой глобальной экономики, стать ее органичной частью. Хотя очевидно, что в условиях жесткой конкуренции найти и удержать свою "нишу" в мировой экономике весьма сложно.
Оценивая отдельные компоненты и составляющие экономической глобализации, следует подчеркнуть, что главный из них - интернационализация производства - объективный и прогрессивный процесс, поскольку он повышает эффективность производства, способствует ускорению распространения в мире научно-технических достижений, дает мощный стимул развитию международной торговли товарами и услугами. Однако степень положительного влияния интернационализации производства на экономику отдельных стран зависит от характера участия в международном разделении труда.
Второй компонент глобализации экономики - интернационализация капитала, значительно ускорившаяся в последние десятилетия. Капитал игнорирует национальные границы, что напрямую связано с интернационализацией производства.
Под влиянием интернационализации производства и капитала во внешнеэкономической политике происходят изменения, ведущие к снижению барьеров при перемещении товаров и капиталов из одних стран в другие. Либерализация внешнеэкономической политики - еще одна составляющая процесса глобализации экономики.
Перед лицом глобализационных процессов Россия оказалась в сложном положении. При нынешнем состоянии экономики она не может претендовать на ведущие позиции в формировании мировой экономической политики, влиять на деятельность международных экономических организаций.
С другой стороны, Россия довольно глубоко втянута в мировое хозяйство. Доля ее экспорта в ВВП составляет около 27%. Но односторонняя ориентация российского экспорта на сырьевые ресурсы делает эту зависимость уязвимой из-за значительных, колебаний цен на мировых рынках. [13]
В связи с этим включаясь в глобализационные процессы, Россия, как и другие страны, не может не заботиться и об участии в интеграционных группировках. В настоящее время она является, в частности, участницей крупной экономической группировки АТЭС, в которую входит 21 страна Восточной и Юго-Восточной Азии, Австралия, Новая Зеландия, Америка. Россия вошла в организацию Черноморского экономического сотрудничества, в которую входят также Турция, Греция, Болгария, Румыния. Наиболее масштабной группировкой является СНГ, в рамках которого создан Таможенный союз, подписано соглашение о создании Зоны свободной торговли.
В экономическом смысле страны СНГ по многим признакам остаются составными частями единого воспроизводственного комплекса с высоким уровнем интегрированности, который, однако, используется весьма неэффективно.
Партнеры по СНГ превращаются и в конкурентов.
В связи с этим, происходит понимание стабилизирующей роли взаимных связей как важнейшей предпосылки не только преодоления экономического кризиса, но и эффективного включения в мировое хозяйство. Тем не менее, интеграционные процессы протекают вяло и не могут сравниться с процессами в рамках бывшего единого государства и интеграционными процессами в ЕС и НАФТА. У стран СНГ по-прежнему разная заинтересованность в степени участия в решении тех или иных вопросов на основе интеграции.
Доля государств СНГ в мировом ВВП и мировом объеме инвестиций составляет примерно 2-3%, а на такие крупные региональные экономические объединения, как ЕС, НАФТА, АТЭС, приходится основная часть мирового валового продукта. Удельный вес в мировом объеме инвестиций ЕС и НАФТА -20%, АТЭС - 36%.[14]
Согласно новой институциональной теории интеграцию можно рассматривать как экономическую организацию, создаваемую с целью минимизации трансакционных издержек.
При этом, однако, необходимо учитывать, что потребность в расширении экономического пространства возникает тогда, когда на определенном этапе исчерпаны внутригосударственные возможности экономического развития, что передача части экономического суверенитета надгосударственным структурам управления целесообразна лишь в случае, когда это дает больший экономический эффект, чем эффект при сохранении суверенитета, что интеграция придает дополнительный импульс стабильно развивающейся экономике государств, но отнюдь не является ключом к решению всех внутригосударственных проблем развития национальной экономики. Во многом именно поэтому наиболее последовательно интеграционные процессы протекают в Европейском сообществе, объединяющем наиболее развитые страны мира.
Экономическая интеграция как форма международных отношений в то же время эффективна лишь при наличии уже сложившихся национальных хозяйств и эффективных национальных систем управления ими.
Главной причиной медленного развития интеграции в СНГ является неэффективность управленческих структур. Если сопоставить количество решений и постановлений, принятых странами-участницами СНГ, с числом изъятий из этих правил, приостановлений действия, элементарного неисполнения взятых обязательств, то приходится делать вывод о неадекватности принимаемых решений, их экономической бесполезности, неэффективности. Соответственно, в настоящее время, оценивая влияние глобализации на интеграционные связи внутри СНГ, можно говорить, в основном, лишь о его гуманитарном аспекте.
Одно из самых слабых звеньев в нынешней модели экономического роста - это отсутствие эффективного механизма накопления. Норма накопления в российской экономике по сравнению с 80-ми годами сократилась в разы. Даже на фоне инвестиционного подъема в 2000-2001 гг. ее величина составляла порядка 20%, что никак не соответствует потребностям обновления и модернизации материальной базы производства в реальном секторе экономики.[15] Учитывая падение реального объема ВВП, сокращение абсолютной величины капитальных вложений можно оценить как четырехкратное. Тот факт, что к концу десятилетия более 2/3 инвестиций в промышленности финансировалось за счет собственных средств предприятий; что предприятия почти не привлекают средства со стороны, говорит не столько о финансовой мощи российских промышленных предприятий, сколько о скромности их инвестиционных программ и отсутствии адекватных потребностям реального сектора финансовых рынков.
Никак не компенсирует снижение объемов и изменение структуры инвестиций в основной капитал: более половины капитальных вложений в относительно благополучный период 2000-2001 гг. были произведены сырьедобывающими, главным образом экспортно-ориентированными компаниями, и узко нацелены на удовлетворение их собственных нужд.[16] Институт финансового посредничества, который бы позволял перемещать капитал из отраслей с избыточными текущими доходами в объективно перспективные отрасли, так и не сложился, а те формы, которые этот процесс принимает при отсутствии подобного института - покупка сырьевыми компаниями предприятий в непрофильных для них секторах, то есть создание своего рода российских "чеболей" - вызывает большие сомнения в их эффективности и устойчивости.
Становится все более очевидным, что наблюдающийся в последние годы рост никак не корректирует очевидный структурный перекос экономики в пользу сырьевых отраслей. Хотя непосредственно доля сырьевых отраслей в формировании российского ВВП сравнительно невелика, именно на этот сектор, благополучие которого по объективным причинам сильно зависит от перепадов мировой конъюнктуры, приходится основная часть финансовых ресурсов, которыми располагают российские компании, денежных потоков и производственных инвестиций.
Доля этого комплекса в совокупных производственных инвестициях все эти годы была и остается заметно выше, чем в структуре производимой продукции.
Так, в промышленности на электроэнергетику и экспортно-ориентированные топливно-сырьевые отрасли приходится почти 80% всех капиталовложений, а доля инвестиций в перерабатывающих отраслях - машиностроении, легкой и пищевой промышленности - не превышает 15%.
Это означает, что именно сырьевые отрасли на протяжении последних трех лет играли роль своеобразного локомотива промышленного роста, создавая львиную часть инвестиционного спроса на продукцию российского машиностроения и металлообработки.
Одновременно именно этим сектором российская экономика в максимальной степени включена сегодня в мировое хозяйство. В экспорте доля продукции топливно-сырьевых отраслей составляет 70% и имеет тенденцию к повышению. При этом более половины всего объема экспорта приходится на сырую нефть и природный газ. Благодаря этим отраслям в последние годы поддерживается и активное внешнеторговое сальдо, без которого было бы невозможно обслуживание крупного внешнего долга, накопленного за последние десятилетия.
В результате относительно небольшое число крупнейших компаний преимущественно сырьевого профиля начинают прямо или косвенно управлять все более значительной частью совокупных финансовых потоков в российской экономике. В сферу, так или иначе подконтрольную этим компаниям, попадают уже не только потоки, непосредственно связанные с добычей и экспортом природных ресурсов, но и задействованные в смежных или обслуживающих их секторах, а то и просто в производствах с повышенной рентабельностью, технологически никак не связанных с основным профилем деятельности этих компаний. Вокруг сырьевых компаний и на их базе окончательно консолидируется современная российская олигархия.