Вместе с тем, Римский договор существенно расширил сферу интеграционного строительства. Концептуально он представлял собой последовательную программу экономической интеграции. Первым, основополагающим шагом на этом пути должно было стать создание таможенного союза. Само по себе это мероприятие обеспечивало качественный прорыв в экономических и политических отношениях западноевропейских стран, вело к полной либерализации их взаимной торговли. Сопроводив соответствующие положения Договора множеством оговорок, отражавших их опасения и колебания, государства-члены ЕЭС договорились о постепенной отмене таможенных пошлин и количественных ограничений во взаимной торговле, установлении общего внешнего таможенного тарифа и передаче Сообществу полномочий на осуществление общей торговой политики ЕЭС.
Либерализация международного обмена должна была быть дополнена интеграцией на более глубоких «горизонтах» экономической системы, строительством Общего рынка стран «шестерки», который позволил бы осуществить свободу движения не только товаров, но и лиц, услуг и капиталов. С этой целью в Договор были включены принципиальные положения о совместном антимонополистическом регулировании и поощрении конкуренции, соблюдении согласованных правил при оказании предприятиям государственной помощи, гармонизации фискальных систем и экономического законодательства в целом. Специфическим аспектом строительства Общего рынка было сельское хозяйство. В этой сфере простая либерализация торговли была бы совершенно недостаточной: с учетом хронической нерентабельности западноевропейского аграрного сектора и существования во всех странах «шестерки» национальных систем его субсидирования дело упиралось прежде всего в унификацию национальных правил в этой области, в создание равных возможностей для фермеров различных стран и ограждение их от разрушительной международной конкуренции. С этой целью в Римский договор были включены три основных принципа аграрной интеграции: совместный рынок, преференции фермерам стран «шестерки» и солидарная финансовая ответственность государств-членов. Для осуществления мероприятий, предусмотренных Римским договором, был установлен переходный период, рассчитанный на 12 — 15 лет. В Риме была существенно уточнена и расширена институциональная структура ЕЭС. Руководящими институтами Сообщества стали Европейский парламент, Совет, Комиссия и Суд. Кроме того, в рамках Сообщества были созданы Экономический и социальный комитет, Европейский инвестиционный банк, к которым на более позднем этапе прибавили Счетную палату. Хотя члены Парламента, согласно Римскому договору, должны были по-прежнему делегироваться национальными законодательными собраниями, в Договоре была зафиксирована перспектива перехода к прямым выборам депутатов. Общая численность Парламента была увеличена, число депутатов от отдельных стран приведено в соответствие с численностью населения. Был изменен баланс полномочий между Комиссией и Советом: Совет стал главным «законодателем» Сообщества, а Комиссия, сохранившая право законодательной инициативы, — главным исполнительным органом. Согласно статье 155, Комиссия — гарантирует применение положений Договора и мер, принимаемых институтами для этого; — выносит рекомендации или заключения по вопросам, связанным с Договором, если последний предусматривает это или если Комиссия посчитает это необходимым; — располагает собственными полномочиями принимать решения и участвовать в разработке мер, предпринимаемых Советом и Европейским парламентом, теми способами, которые предусмотрены в Договоре;
— осуществляет полномочия, которые Совет передает ей для выполнения принятых им постановлений.
Таким образом, Римский договор существенно продвинул Сообщество по пути сбалансированного разделения властей (хотя и в форме, разительно отличавшейся от конституционного устройства национальных государств). В дальнейшем в схему, установленную Договором, вносились изменения, главным образом, в сторону расширения полномочий Парламента в связи с так называемым «демократическим дефицитом», то есть слабой связью интеграционных институтов с рядовыми гражданами. Но в целом эта схема не претерпела радикальных изменений, доказав свою жизнеспособность и эффективность. В более гибких и опосредованных формах, по сравнению с Парижским договором о создании ЕОУС, Комиссия сохранила свою роль центрального звена интеграционного процесса — без нее в ЕЭС не могло быть принято ни одно принципиальное решение. Более того, такие решения могли быть поставлены на обсуждение лишь по представлению Комиссии, в руках которой осталась, тем самым, исключительная прерогатива инициировать и направлять дальнейшее развитие интеграции.
Досрочное (к середине 1968 г.) завершение формирования таможенного союза и либерализация взаимного торгового обмена стран «шестерки» оказали глубокое воздействие на развитие их внешнеэкономических связей и положение в мировой торгово- политической системе. В 1958 — 1994 гг. доля взаимного экспорта в ВВП «двенадцати», свидетельствующая о глубине межстрановой специализации внутри Сообщества, выросла на 57%41.
Договоренности о проведении общей сельскохозяйственной политики (ОСХП) также упали на благоприятную почву. Общий рынок сельскохозяйственных продуктов стал реальностью. Сразу после начала практического осуществления ОСХП в 1962 г. интеграционное регулирование распространилось на половину всех сельскохозяйственных рынков (к 1970 г. эта цифра достигла 87 %). «Зеленая Европа», предоставившая преимущества стабильных цен и субсидирования сотням тысяч западноевропейских фермерских хозяйств, до сих пор служит своего рода визитной карточкой интеграции. Эта дорогостоящая система, поглощавшая в 60-е и 70-е гг. свыше 70 % бюджета ЕЭС, не имевшая рационального экономического обоснования и являвшаяся предметом острых разногласий с США, а также другими странами-членами ГАТТ, сыграла тем не менее важную роль в поддержании социального мира в странах ЕЭС, сохранении такого традиционного устоя западноевропейского культурного наследия как крестьянское хозяйство, в укреплении общественной поддержки интеграции.
Более сложной была судьба тех положений Римского договора, которые касались создания Общего рынка. Оказалось, что в данном разделе творцы Договора опередили свое время. В то время как большинство наиболее существенных барьеров на пути внутрирегиональной торговли были постепенно сняты, свобода движения физических лиц, услуг и капиталов, вплоть до конца 80-х гг., оставалась недостижимым идеалом. Положения Договора о политике Сообщества в отношении конкуренции не получили сколько-нибудь широкого практического применения. Чисто декларативной была и та часть Договора, которая касалась общей транспортной политики.
Определенное воздействие на судьбы ЕЭС и Евратома оказал приход к власти во Франции генерала де Голля в конце 50-х гг. Если идея создания Общего рынка встретила с его стороны понимание и поддержку, то деятельность Евратома, по его мнению, находилась в противоречии с коммерческими и оборонными интересами Франции. Не способствовал развитию интеграции и открытый конфликт между де Голлем и честолюбивым председателем Комиссии Вальтером Хальштейном, пытавшимся превратить новый наднациональный орган в своего рода «европейское правительство». Острый кризис внутри ЕС вызвала оппозиция де Голля присоединению Великобритании. Ситуация была во многих отношениях парадоксальной. Голлистская идея «Европа отечеств» и упор на развитие Общего рынка, при сохранении в неприкосновенности суверенных прав национальных государств, по существу, совпадали с британской концепцией ЕС как зоны свободной торговли. Возражения де Голля против вступления Великобритании в ЕС объяснялись лишь вполне обоснованными опасениями того, что «особые отношения» Великобритании с США сделают ее американским «троянским конем» в интегрированной Европе. Теми же мотивами было продиктовано отрицательное отношение де Голля к плану политической интеграции и перехода к общей внешней и оборонной политике, который был известен под названием «плана Фуше».
Экономический подъем в странах Западной Европы, достижение «полной занятости», рост конкурентоспособности ЕЭС в мировой экономике не смогли предотвратить острый политический кризис внутри сообществ. Голлистский взгляд на дальнейшее развитие интеграции резко разошелся с позицией Европейской комиссии и большинства других членов «шестерки». В результате летом 1965 г. возник так называемый «кризис пустого кресла». категорически возражая против введения голосования квалифицированным большинством и предоставления сообществам собственных финансовых средств, французское правительство отозвало своих представителей из Совета.
Первым шагом к разрешению кризиса был так называемый люксембургский компромисс (январь 1966 г.), который, подтверждая процедуру голосования квалифицированным большинством в принципе, вместе с тем давал каждому государству-члену ЕС право заблокировать голосование и потребовать единогласного решения, если при этом оказывались затронутыми его жизненно важные интересы.
Люксембургский компромисс и возвращение Франции в Совет, последовавшие вскоре за этими событиями уходы сначала Хальштейна, а затем де Голля не смогли расчистить те политические завалы, которые оставили после себя острые противоречия второй половины 60-х гг. Отрицательно повлияли на процесс западноевропейской интеграции социальные потрясения 1968 г. и перелом в развитии мирохозяйственной конъюнктуры в начале следующего десятилетия. Поэтому предпринятые в этот период амбициозные попытки вывести процесс интеграции на новый, более высокий уровень натолкнулись на два препятствия: существенные противоречия между государствами-членами и отсутствие объективных предпосылок, формирование которых, успешно начатое в конце 50-х — начале 60-х гг., к тому времени еще не продвинулось достаточно далеко.