Резкие изменения величины денежной массы в обращении могут явиться источником диспропорции. Превышение предложения денег над спросом на них вызывает инфляцию. В случае если их количество меньше, чем потребность для нужд общества, возможен кризис. В долгосрочном периоде нестабильность денег сопровождается нестабильностью экономического роста.
По мнению Фридмана, темп роста денег должен отражать два фактора: уровень ожидаемой инфляции и темп прироста общественного продукта. В частности, он предложил особое «денежное правило», суть которого заключается в следующем: масса денег в обращении должна возрастать в определенной регулярной пропорции, несколько превышающей рост ВНП. Так, для США Фридман предлагал устанавливать среднегодовой темп прироста денежной массы на уровне 4–5%, исходя из 3% роста реального ВНП и небольшого снижения скорости обращения денег. На практике механизм денежного регулирования строится не на базе твердого норматива в соответствии с «монетарным правилом», а па «вилке», вокруг которой должно колебаться денежное предложение.
Внимание правительства многих развитых стран к идеям монетаризма возросло в конце 70-х – начале 80-х гг. XX в., когда на первый план выступила задача регулирования инфляции, начались поиски эффективных мер борьбы со стагфляцией – одновременным сочетанием спада производства и инфляционного роста иен. Монетаристы выступили против социальных мер правительства на поддержание низкооплачиваемых слоев населения. Они заявили, что в конечном итоге такие меры создают иждивенческие настроения, не улучшают, а ухудшают положение малоимущих и всей экономики в целом. В России с монетаристской теорией ассоциируется имя Е. Гайдара. В современных условиях монетаристские рекомендации используются в политике в сочетании с рекомендациями других экономических школ.
В заключение подчеркнем: накопившиеся новые закономерности хозяйственной жизни не могут быть разрешены в рамках любой авторитетной школы. В современный период зарубежная экономическая теория начала процесс своеобразной консолидации различных экономических школ. Видимо, это следует делать и в России. Можно утверждать, что экономическая наука в принципе едина, несмотря на множество научных школ, которые обогащают ее и способствуют выявлению ее общего стержня. Современную экономическую теорию ожидает очередной всплеск новых достижений, и произойдет это, скорее всего, на стыке с другими общественными науками в результате неизбежного синтеза всех научных знаний о человеческом обществе.