Билыч Геннадий Юрьевич.
Последние события в арабском мире, череда народных выступлений с требованиями демократических перемен, сделали вопрос об экономической эффективности командных экономик снова актуальным. Если составить список всех стран мира и расположить их в порядке убывания доходов на душу населения, то окажется, что определяющим признаком не будет являться наличие полезных ископаемых, размер территории, количество населения, географическое положение или популярность правительства. Место страны будет зависеть от уровня политических и экономических свобод. Ни одного исключения здесь нет.
Аргентина, Австралия, Южная Корея, Куба, США, Мозамбик, Конго и Германия занимают свои места только в соответствии с наличием или отсутствием определенных свобод на их территориях. Если далеко от вершины списка вы обнаружите страну, в которой, на первый взгляд, присутствует частная собственность и политические свободы, ищите красные флажки, сигнализирующие об определенных ограничениях. Это могут быть ограничения частной собственности на землю или полезные ископаемые, обширное лицензирование на различные виды деятельности, указы, приказы, распоряжения и многое другое. Экономические и политические поля этих стран покрыты запретными зонами, обнесенными высокими или не очень ограждениями, иногда, из колючей проволоки, вход в которые всем запрещен, или ограничен кучкой избранных. Список стран остается достаточно стабильным, но иногда случаются головокружительные скачки вниз или к вершине.
Пример необыкновенного скачка несколько десятилетий назад продемонстрировала Ирландия. 25 лет назад Ирландия была одной из беднейших стран в Европе, в 1987 году ее объем ВВП на душу населения почти вдвое уступал показателям Великобритании. Но затем «кельтский тигр» совершил такой головокружительный прыжек, что многие до сих пор не могут прийти в себя. В 1990-х годах не только догнала, но и обогнала и Великобританию, и Германию. Главной движущей силой мощного роста стало повышение уровня экономической свободы и общее дерегулирование экономики.
Так почему демократии и свободные экономики, представляющие собой общества индивидов, преследующие только свой корыстный интерес, а именно, прибыль, добиваются столь впечатляющих результатов? В то же время, командные и плановые экономики несут потери и вымирают, как мамонты? Традиционный ответ известен: экономика частной собственности и свободного рынка эффективней командной экономики. Размер прибыли индивидуума демонстрирует уровень эффективности использования имеющихся ресурсов. Если прибыль высока, то он инвестирует ее в покупку новых дополнительных ресурсов, которые использует также эффективно. В результате экономика добивается впечатляющих результатов. Если в работу этого механизма вмешивается внешняя сила, допустим, правительство, то результат может оказаться плачевным. Многие правительства очень любят заниматься, так называемой, поддержкой отечественного производителя, предоставляя им льготы, субсидии и прочее. Особенно велик соблазн у стран, имеющих обильные природные ресурсы. Введение экспортных пошлин, запрет на вывоз ресурсов приводит к падению цен на них для отечественных производителей. Отлично! Но, не спешите радоваться. Влияние подобных мер на тонкий механизм рынка, как правило, ужасающе. Искаженные ценовые сигналы распространяются по стране подобно кругам на воде. Пройдет совсем немного времени и разразиться настоящая буря, смывая подобно цунами не только предприятия, получившие поддержку, но и многие другие. Вначале все идет неплохо: предприятия, снизив расходы на ресурсы, получают прибыль на внутреннем рынке и успешно конкурируют на внешнем. Никаких проблем. Незачем внедрять новые технологии и сберегать ресурсы. Пусть этим занимаются конкуренты, что они с успехом и делают.
Таким образом, в зимней спячке отечественные отрасли не замечают целые промышленные революции и научные открытия. Расплата все ближе. В один прекрасный момент, все с удивлением обнаруживают, что ресурсы, несмотря на экспортные запреты, начинают дорожать. Это естественно, добывающие предприятия некоторое время жили в условиях снижающихся прибылей, средств на инвестирование и развитие не имели, что неизбежно привело к деградации и загниванию. Но и другие отрасли оказались в не менее тяжелой ситуации. Дорожающие ресурсы делают их совершенно неконкурентными. И неиссякаемым потоком течет импорт в страну, уничтожая одно предприятие за другим. Вот оно «ресурсное проклятие» в действии. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Не так давно американское правительство, поддавшись на уговоры сталелитейщиков, ограничило ввоз стали в страну. Сталелитейщики радовались и хлопали в ладоши. Но тревожный звонок прозвучал очень скоро. Потребители автомобилей обнаружили, что японские автомобили гораздо дешевле отечественных, а европейские гвозди, шурупы и проволока с успехом вытесняют отечественный товар. В результате всех этих стараний США потеряли не только, так обожаемую правительством, сталелитейную промышленность, но и ряд отраслей, производящих металлоизделия, и чуть не лишились своей тогдашней гордости – автомобилестроения.
Все это хорошо известно, преимущество свободного рынка признается, практически, всеми, но вопросы остаются. Первый вопрос. История человечества делиться на бесконечно длинный период абсолютного доминирования командных экономик и короткий период нескольких сотен лет, когда частная собственность и демократия стали отвоевывать одну территорию за другой, оставляя все меньше места командным экономикам и различным ее суррогатам. Неужели раньше люди не осознавали преимущества свободного рынка? Почему ни один торговец или крестьянин не пытались себя поджечь и спровоцировать арабскую, европейскую или американскую демократическую революцию, в результате которой они станут жить лучше? Ничего этого не было. Были, безусловно, выступления и восстания, спровоцированные чрезмерным издевательством и деспотизмом, но, в целом, люди спокойно переносили свое подчинение королю, царю, фараону или феодалу. Почему так происходило? Вопрос остается открытым.
Следует заметить, есть серьезные подозрения, что в результате воцарения в те времена демократии и свободного рынка, уровень жизни людей, скорее всего, серьезно бы упал. Трудно представить себе создание сложных оросительных систем долины Нила в древнем Египте без мощного единого центрального органа, который бы контролировал и направлял работу десятков тысяч рабочих рук. А ведь без этих сооружений никакого производительного земледелия создать в то время было невозможно. Трудно представить свободного крестьянина раннего средневековья, производящего мизерный добавочных продукт, пробирающегося по диким просторам древней Европы, за сотни километров от ближайшего городского поселения с надеждой продать свою горстку зерна. Его затраты многократно превысят прибыль. Такое предприятие по силам только крупному феодалу.
Второй вопрос. Почему, далеко, не все страны живут в настоящее время в условиях демократии и свободного рынка? Почему у развитых стран сохраняется значительное административное регулирование рыночных механизмов? Вопросы требуют ответа. Чтобы попробовать ответить на них, обратимся кратко к известной теореме Коуза (Coase Theorem).
В своей знаменитой работе Рональд Коуз так и не сформулировал теорему, а представил ее в виде простых примеров. После него это пытались сделать многие, но ни одна из представленных позже формулировок не стала общепринятой. Наиболее распространенную из них представим ниже. А сейчас необходимо остановиться на понятии трансакционных издержек, занимающих центральное место в теореме. Трансакционные издержки – это все непроизводственные затраты производителя, которые необходимо понести, чтобы осуществить сделку. Это издержки, связанные с изучением рынка, с получением информации о потенциальных покупателях, с юридическим оформлением сделки, это затраты на безопасность, на командировочные поездки, на перемещение товаров. Теорема Коуза гласит, что с точки зрения эффективности не имеет значения, как первоначально распределяются права, при условии, что трансакционные издержки обмена равны нулю. Другими словами, если трансакционные издержки равны нулю, то права распределяются таким образом, что производство товаров и услуг становиться максимально возможным. Права в теореме трактуются весьма широко. Это права на покупку и продажу, права собственности на ресурсы и недвижимость, на защиту и образование, на различные компенсации и многое другое. То есть права, как и ресурсы перемещаются туда, где их использование наиболее эффективно. Все это значит, что в отсутствии трансакционных издержек, свободный рынок лучше любых других форм организации экономической деятельности способен обеспечить общество товарами и услугами. А любое административное вмешательство распределит права неэффективно и производство снизится.
Коуз, в качестве иллюстрации теоремы, приводит, ставший благодаря ему знаменитым, пример движения прав рыночных игроков. Рядом с полями фермеров проходит железная дорога, по которой передвигаются паровозы, из труб которых летят искры. Периодически на полях возникают пожары, уничтожающие посевы. Каждая из сторон может решить возникшую проблему, но это связано с определенными издержками: фермеры могут сократить посевы возле железной дороги, а железнодорожная компания применять искрогасители или уменьшить количество поездов. Фермеры имеют право на возмещение ущерба, подав иски против компании, а компания имеет право на эксплуатацию железной дороги. Согласно теореме Коуза, неважно как закон трактует в этом случае верховенство одного из прав, рынок сам определит движение прав в сторону большей эффективности. Если издержки железнодорожной компании в случае запрета движения поездов будут меньше издержек фермеров, то компания может заплатить фермерам некую сумму денег в обмен на обязательство не налагать запрет на движение поездов. И наоборот, компания может продать право фермерам и уменьшить или запретить движение на этом участке. Независимо от первоначального распределения прав фермеры и железная дорога будут осуществлять торг пока возможен выигрыш. Выгода от обмена исчерпывается, когда права распределены эффективно.