Экономическая динамика. Кризис, как состояние экономического равновесия (стр. 2 из 3)

Еще одной особенностью равновесного подхода является сложность определения относительных цен, когда количество факторов производства превышает единицу:

pQ=wL+rK,

где L- труд, K- капитал, w- стоимость труда, r- стоимость капитала. Имеем одно уравнение и три неизвестных (p, w, r). Относительные цены определить невозможно. Действительно, сколько стоит станок, если после его приобретения прибыль по-прежнему равна нулю? Сколько стоит завод, работающий при нулевой рентабельности? В условиях экономического роста картина меняется:

d(pQ)=d(wL)+d(rK).

При слабом изменении цены на один ресурс и неизменности второго ресурса получаем известное определение цены ресурса, как отношение предельного продукта к предельному количеству ресурса:

w=d(pQ)/dL, r=d(pQ)/dK.

Теперь любой участник рынка с легкостью может определить стоимость труда или станка.

Заметим, что в условиях равновесия:

d(pQ)=Qdp+pdQ=0, а следовательно, dQ/dp= - Q/p,

значит кривая спроса имеет нисходящий характер с изменяющимся углом наклона: при p, стремящемся к бесконечности, угол наклона к оси цен будет стремиться к нулю, а при Q, стремящемся к нулю, угол наклона к оси спроса будет также нулевым. Легко убедиться, что в условиях экономического роста кривая спроса может иметь как нисходящий, так и восходящий характер, что, действительно, мы часто наблюдаем в реальной жизни. Характер кривой зависит от соотношения между скоростью изменения цены и экономическим ростом.

Преобразовав последнее выражение в pdQ/Qdp= - 1, убеждаемся, что при равновесии эластичность спроса по цене для любого товара равна единице. Отличной от единицы эластичность может быть только в условиях растущего или стагнирующего рынков.

Еще одно замечание, в период внедрения инноваций и восходящего экономического роста компании увеличивают прибыль, в основном, за счет повышения производительности имеющихся ресурсов (Ldw, Kdr). Поэтому занятость и спрос на инвестиционные товары растет умеренно. Но все меняется при затухающем экономическом росте, когда компании, стремясь сохранить падающие прибыли, резко увеличивают спрос на еще свободные трудовые ресурсы и капитал, что серьезно сокращает безработицу и расширяет производство. С другой стороны, такие действия провоцируют инфляцию издержек и спроса (прерывистая кривая на рис. 1а). Отсюда следует вывод, что кривая Филипса действительно существует, хотя и носит более сложный характер. В условиях затухания экономического роста искусственное повышение правительствами уровня инфляции ничего кроме краткосрочного повышения занятости не принесет. Дальнейшее развитие событий уже предрешено: экономика вступает в период депрессии или равновесия.

Последнее замечание, страны, имеющие избыточные ресурсы в виде населения, природных ископаемых, свободных территорий, могут длительное время развиваться за счет привлечения все новых ресурсов (wdL, rdK), не особо заботясь об увеличении производительности. Такое экстенсивное развитие возможно только при достаточной закрытости экономики, которая не позволяет иностранным компаниям предъявлять спрос на имеющиеся ресурсы и, тем самым, увеличивать стоимость последних. Подобное положение вещей, именуемое как «ресурсное проклятие», способно надолго затормозить технологическое развитие и серьезно сократить экономический рост. Нечто похожее происходит на монополизированных рынках. И здесь низкопроизводительному использованию ресурсов может помешать только альтернативное потребление тех же ресурсов другими секторами, что должно, в итоге, привести к внедрению монополией инноваций и повышению эффективности.

Экономические циклы.

Из всего вышесказанного следует вывод, что сумма прибылей всех участников рынка за определенный период равна приросту конечного продукта, произведенного за тот же период, или, другими словами, экономическому росту. Инфляция усложняет картину, но не меняет главный вывод: номинальная прибыль равна номинальному экономическому росту.

На рис. 2 приведены данные по прибылям до налогообложения корпораций США и ежегодным приращениям номинального ВВП за период с 1940 по 2008 год. Характер кривых во многом схож. Максимумы и минимумы прибыльности корпораций совпадает с максимумами и минимумами приращения номинального ВВП, что говорит, по-видимому, о схожей природе указанных показателей. Но абсолютные значения прибылей и экономического роста, за редким исключением, не совпадают. Возможные причины расхождений кроются в условности выбора периода измерений (1 год) и временной

растянутости инвестиционных решений, в громадных налоговых выплатах с прибылей и в их дальнейшем неэффективном использовании государственными органами, например, в инвестиционной и закупочной деятельности. Кроме того, отчеты о корпоративных прибылях иногда грешат неточностью, вызванной желанием управляющих и акционеров повысить привлекательность предприятия. И наконец, сложности разделения финансовых и нефинансовых операций приводят к искажениям результатов измерения прибылей. Представленная картина требует дальнейших уточнений и обсуждений.

На рис. 3 приведены изменение ВВП США, характеризующее экономический рост, (в процентах), изменение безработицы (в процентах), инфляция (в процентах) за период с 1965 по 2002 год. Период затухания экономического роста, например, 1965-1971 г.г. характеризуется ростом инфляции и падением безработицы, что согласует с кривой Филипса. Никакие искусственные стимулы не способны изменить естественный ход вещей. Экстенсивный путь себя полностью исчерпал.

Мы приближаемся к очередному кризису или состоянию равновесия. Привлечение новых дорожающих ресурсов приводит к дальнейшему снижению прибылей и компании замедляют свое расширение и рост производства. Замедляется и рост инфляции, а также, занятости. Разразившийся кризис заставит всех искать выход и он будет найден в виде технологических и организационных инноваций. В этот раз таким решением стали, скорее всего, энергосберегающие технологии, а в 1990-х станет массовое внедрение персональных компьютеров, чуть позже мобильная связь и Интернет. Это стало причиной длительного периода стабильного развития вплоть до 2000-х годов. Подъем (интенсивное развитие) не вызывает роста инфляции и снижения безработицы, более того, более производительный труд может на некоторое время уменьшить занятость, что не соответствует кривой Филипса. Когда большинство участников рынка выбирают путь прогрессивных изменений, рост достигает максимума и наступают времена экстенсивного развития. Все повторяется и никакие искусственные действия, продиктованные самыми лучшими намерениями, ничего не изменят. Они могут только усугубить проблему. Регулирование с помощью процентных ставок приводит к излишней или недостаточной денежной ликвидности, что провоцирует финансовые и производственные предприятия на неоправданный риск, который позже может привести к разорению. Такая самоуверенность всегда наказуема.

Почему же кризис носит всеобъемлющий и глобальный характер, затрагивая все отрасли и страны? Во-первых, не всегда кризис одновременно происходит во всех странах и отраслях. Нам известны кризисы отдельных стран и регионов, мы, часто, наблюдаем одновременно ряд стагнирующих и бурно развивающихся отраслей. Во-вторых, более 200 лет назад кризисы и революции происходили в различных странах в разное время. Но, тем не менее, простым совпадением объяснить глобальный характер нынешних кризисов невозможно, хотя бы, в силу ничтожной вероятности таких событий. По-видимому, это происходит по той же причине, по которой происходит выравнивание прибыльности различных отраслей и темпов экономического роста различных регионов. Причина в глобальности и мобильности экономики отдельной страны и мира в целом. Если наблюдается рост прибыли в отдельной отрасли, то, очень скоро, туда будут направлены усилия, ресурсы и финансы многих сторонних компаний и предпринимателей. Для них открываются новые возможности получения высоких доходов и быстрого роста. Темп развития отрасли ускорится и, через некоторое время, прибыли и экономический рост станут нормальными. Это справедливо и для отдельной страны или региона, при условии их открытости, в условиях мирового рынка. Ресурсы стали общими и доступными, но пользуется ими, преимущественно, тот, кто больше за них платит, то есть, использует их наиболее производительным и эффективным способом. Поэтому промышленные производства переносятся в регионы с дешевой рабочей силой, увеличивая производительность и зарплаты этой самой рабочей силы. Или сама рабочая сила перемещается в регион, где ее используют более эффективно и платят больше. Поэтому и рынки, и регионы развиваются все более синхронно, одновременно вступая в фазы спада или бурного подъема.

О существовании циклов деловой активности заговорили чуть более 200 лет назад. А что до этого кризисы не случались? Безусловно, это не так. Просто темпы экономического развития были существенно ниже и, чтобы инновация себя исчерпала, а все доступные ресурсы использовались наиболее производительным, для того времени, способом, требовалось гораздо больше времени. Серьезные кризисы, за которыми следовали, к примеру, смены политико-экономических формаций, происходили раз за многие сотни лет. После таких революционных изменений следовал огромный период успешного развития, который неизменно заканчивался длительным периодом застоя. По некоторым историческим данным темпы роста несколько тысячелетий назад составляли в среднем несколько сотых долей процента, 300 – 500 лет назад – несколько десятых долей процента. По сравнению с нынешними темпами роста это меньше в 10 – 100 раз. Именно во столько раз и сократились циклические периоды. Только в 19 веке, благодаря достижениям промышленной революции в Европе, темпы роста экономики приблизились к нынешним и на существование экономических циклов обратили внимание.