Смекни!
smekni.com

Актуальные вопросы уголовно-правовой борьбы со взяточничеством (стр. 2 из 23)

Хочется отметить, что любое проявления коррупции крайне не одобрительно воспринимаются обществом, которое ожидает применение мер государственного принуждения в отношении чиновников, желающих обогатится за счет занимаемой должности. В качестве примера можно привести практически единственный народный бунт антикоррупционной направленности, который произошел при правлении Алексея Михайловича Романова. Он произошел в Москве в 1648 г. и закончился победой москвичей: часть города сгорела вместе с немалым количеством мирных жителей, и заодно царем были отданы на растерзание толпе два коррумпированных «министра» - глава Земского приказа Плещеев и глава Пушкарского приказа Траханиотов.

Вопросы уголовной ответственности за взяточничество нашли отражение в принятом в 1649 г. Соборном уложении, а именно: в главе десятой, которая называлась «О суде». Данный правовой также расширил круг лиц, подлежащих уголовной ответственности за получение взятки. К ним стали от­носиться и те лица, которые выполняли те же функции, что и су­дебные чиновники. Статья №8 главы X предусматривала уголовную ответственность за так называемое «мнимое посредничество», когда частное лицо якобы для передачи судье берет от взяткодателя предмет взятки в целях принятия выгодного решения для давшей вознаграждение стороны, а само фактически присваивает это вознаграждение[7].

Хотя Судебное уложение 1649 г. значительно расширило и обогати­ло законодательство России, направленное на борьбу со взяточ­ничеством, однако оно не устранило всех проблем, возникающих в правоприменительной практике.

Не обошел стороной вопрос взяточничества и царь – реформатор, Указом от 23 августа 1713 г. Петр I ввел наряду с получением взятки уголовную ответственность за дачу взятки. Указ гласил: «Для предотвраще­ния впредь подобных явлений велю как взявших деньги, так и давших положить на плаху, и от плахи подня, бить кнутом без пощады и сослать на каторги в Азов с женами и детьми и объя­вить во все города, села и вольности: кто сделает это впредь, тому быть смертной казни без пощады»[8]. Кроме этого при Петре Великом расцветали и коррупция, и жестокая борьба царя с ней. Характерен эпизод, когда после многолетнего следствия был изобличен в коррупции и повешен при всем истеблишменте сибирский губернатор Гагарин. А потом, через три года, четвертовали за взяточничество обер-фискала Нестерова - того, кто изобличил Гагарина.

1845 г. ознаменовался принятием Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, в котором было изменено и дополнено законо­дательство об ответственности за взяточничество. Ответственность за данное преступление предусматривалась главой XI пято­го раздела Уложения «О мздоимстве и лихоимстве».

Одним из первых нормативно-правовых актов, регулирующих на законодательном уровне ответственность за взяточничество является Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (изд. В 1866г.) в ст. 372, 382, которое предусматривало ответственность за мздоимство и лихоимство (мздоимство – принятие взятки для дела законного, лихоимство – для дела незаконного).

В дальнейшем этот закон подвергался редактированию и сокращению. Однако положения закона об ответственности за взяточничество оставались прежними. Данный закон просуще­ствовал до 1911 г. В ст. 401 Уложения (ст. 372 в ред. 1866 и 1885 гг.) говорилось об ответственности чиновника или иного лица, состоявшего на службе государственной или общественной, который «по делу или действию, касающемуся до обязанностей его по службе, примет хотя и без всякого в чем-либо нарушения сих обязанностей, подарок, состояние в деньгах, вещах или в чем бы то ни было ином». Такое поведение принято было называть мздоимством. Статья же 402 Уложения (ст. 373 в ред. 1866 и 1885 гг.) предусматривала ответственность за принятие в дар денег, вещей или чего иного «для учинения и допущения чего-либо противного обязанностям службы». Данное деяние признавалось лихоимством.

Проанализировав развитие законодательной базы в сфере борьбы с взяточничеством можно сделать вывод, что русское дореволюционное законодательство различало виды взяточничества в зависимости

1) от способа получения взятки («мзды»):

а) получение взятки «по почину лиходателя» - взяточни­чество в узком смысле этого слова;

б) получение взятки «по почину» самого берущего - вымо­гательство взятки.

Вымогательство взятки признавалось выс­шей степенью лихоимства.

2) от свойств деяния должностного лица, за которое дана или обещана взятка:

а) правомерное, не связанное с нарушением обязанностей по службе (при мздоимстве);

б) соединенное с нарушением таких обязанностей или даже преступное (при лихоимстве).

3) от времени получения мзды:

а) до соответствующего (ожидаемого) поведения должностного лица;

б) после соответствующего поведения должностного лица.

Необходимо отметить, что уголовное законодательство царской России специально не выделяло ответственности за провокацию взятки. Но в общих нормах об ответственности за взяточничество данное понятие подразумевалось. Так, в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных от 15 августа 1845 г. в разделе пятом «О преступ­лениях и проступках по службе государственной и общественной» в главе шестой «О мздоимстве и лихоимстве» ст. 412 гласила: «Давшие или обещавшие деньги, вещи или же иной какой-либо подарок состоящему в службе государственной или общественной лицу по делу или действию, касающемуся до обязанности его по службе, подвергаются взысканиям и наказаниям в следующей постепенности:... наконец те, которые будут стараться предложе­нием взяток или иными обещаниями или же угрозами побудить должностное лицо к уклонению от справедливости и долга служ­бы, и, не взирая на его отвращение от того, будут возобновлять свои предложения или обещания, подвергаются за такое покуше­ние на обольщение служителей правительства: или заключению в тюрьме на время от одного года до двух лет или же и лишением некоторых прав и преимуществ и заключению в смирительном доме на время от двух до трех лет» [9]. Несмотря на то, что законодатель не называет вышеописанные действия провокацией, логическое толкование нормы заставляет прийти к выводу о том, что речь идет именно о провокации взят­ки. По смыслу ст. 412 Уложения преступление следует считать оконченным с момента предложения взятки служителю прави­тельства, который уже неоднократно отвергал данные предложе­ния. Это преступление совершается только с прямым умыслом, мотив и цель совершения преступления могут быть самыми раз­нообразными, на квалификацию они не влияют. Законодатель не ограничивает также и круг субъектов преступления, ими могут выступать любые лица, подлежащие уголовной ответственности.

Юристы теоретики и практики того периода предлагали расширить данную главу новыми видами взяточничества. Подобные предложения получили закрепление в принятом в 1903 г. Уголовном уложении. В Уголовном уложении была сохранена уголовная ответствен­ность за взятку — благодарность. В отличие от «Уложения о на­казаниях» в новом законе разграничивались взяточничество и другой вид корыстного должностного злоупотребления — лихоимские сборы. При лихоимственном сборе виновное лицо не прини­мает и не требует никакой противозаконной мзды за свои служеб­ные действия, а прямо взимает неустановленные поборы под предлогом обращения их в государственную или общественную кассу, или под предлогом следующих ему по закону поступле­ний [10].

Уложение 1903 г. предполагало ответственность за различные виды вымогательства взятки (ст. 657). Вымогательство взятки трактовалось достаточно широко. По существу, любое требование служащим взятки как «ввиду учинения», так и за уже учиненное им действие, считалось вымогательством. Уголовное уложение 1903 г., за исключением отдельных статей и глав, так и не было введено в действие. В частности, ответствен­ность за взяточничество определялась по-прежнему статьями Уложения о наказаниях уголовных и исправительных в редакции 1885 г.

На протяжении всего царствования дома Романовых коррупция оставалась немалой статьей дохода и мелких государственных служащих, и сановников. Например, елизаветинский канцлер Бестужев-Рюмин получал за службу российской империи 7 тысяч рублей в год, а за услуги британской короне (в качестве «агента влияния») - двенадцать тысяч в той же валюте.

Понятно, что коррупция была неотделима от фаворитизма. Из последних предреволюционных эпизодов, помимо Распутина, имеет смысл упомянуть балерину Кшесинскую и великого князя Алексея Михайловича, которые на пару за огромные взятки помогали фабрикантам получать военные заказы во время первой мировой войны.

Российское законодательство второй половины XIX — на­чала XX в., периода развития капиталистических отношений в России, уже содержало нормы, предусматривающие ответствен­ность за преступления, совершаемые служащими коммерческих и иных организаций. В соответствии с «Уложением о наказаниях уголовных и исправительных» 1885 г. и «Уголовным уложением» 1903 г. служащие коммерческих и иных организаций (в том чис­ле лица, наделенные управленческими полномочиями) несли уго­ловную ответственность при наличии к тому оснований, как пра­вило, за общие преступления. Однако на практике возникла масса вопросов, связанных с квалификацией их действий, так хорошо знакомых современному законодателю. Главной проблемой тех лет являлось отграничение преступлений, совершаемых должно­стными лицами коммерческих и иных организаций, от аналогич­ных деяний чиновников, состоящих на государственной службе. Это происходило отчасти потому, что Уложение о наказаниях не знало определения должностного лица. Наиболее часто для определения субъекта должностного преступления закон говорит вообще о «виновном», затем довольно часто в нем употребляется выражение «чиновник» (ст. 338—340 343 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных); другими, более общими терминами, употребляемыми значительно реже, являются: «лицо, состоящее на службе государственной и общественной» (ст. 346, 372, 392 Уложения о наказании), «вообще состоящие на службе» (ст. 354) и т. п. [11].