| Развивающиеся страны | 15.56 | 20.92 | 21.39 | |
| Дальневосточная четверка1 | 2.16 | Y85 | 8.24 | |
| Тройка из АСЕАН2 | 0.11 | 1.65 | 3.28 | |
| КНР | 0.583 | 1.85 | 3.39 | |
| Индия | 0.55 | 0.52 | 0.644 | |
| Бразилия | 0.19 | 0.68 • | 0.67 | |
| Мексика | 0.20 | 1.06 | 1.98 | |
| Аргентина | 0.001 | 0.15 | 0.19 | |
| Машины и оборудование - | ||||
| Развивающиеся страны | 2.09 | 13.57 | 20.58 | |
| Дальневосточная четверка1 | 0.79 | 6.34 | 9.17 | |
| Тройка из АСЕАН2 | 0.03 | 1.32 | 3.49 | |
| КНР | - | 0.0043 | 0.89 | 1.78 |
| Индия | 0.10 | 0.11 | 0.134 | |
| Бразилия | 0.11 | 0.48 | 0.48 | |
| Мексика | 0.14 | 1.33 | 2.184 | |
| Аргентина | 0.001 | 0.06 | 0.13 | |
Гонконг, Республика Корея, Сингапур, Тайвань. Индонезия, Малайзия, Таиланд.3 1975 г. 4 1995 г.
Подсчитанопо: "Handbook of International Trade and Development Statistics", 1988, 1991, 1994 and 1995; "International Financial Statistics Yearbook", 1987 and 1997; "WTO Annual Report", 1997.
Реальная основа для такого перелома была заложена мощным рывком в развитии промышленного экспорта, который всего за 10 лет возрос в стоимостном выражении в 9.9 раза и в 1980 г. дал 48.4% выручки от экспорта за вычетом нефти (против 37.8% в 1970 г.), при том, что доля нефти почти удвоилась (с 31.2 до 59.7%). Более половины этого прироста пришлось на первую четверку НИС[25]. Но тогда же имел место один из упомянутых выше всплесков в промышленном экспорте Бразилии и многократно возрос вывоз промышленных изделий из Малайзии и Таиланда, положив начало становлению следующего поколения НИС, к которым позднее примкнули Индонезия и Китай. Спустя еще десять лет, доля промышленных изделий в совокупном экспорте развивающихся стран повысилась до 54.3%, а в 1994 г. перевалила за 2/3.
В общем сопутствовавшее энергетическому кризису резкое вздорожание нефти, вызвавшее серьезные перебои в экономике развивающихся стран, нуждающихся в ее импорте, подтолкнуло реформы, нацеленные на повышение эффективности местной промышленности и ее интеграцию в мировое хозяйство. Для большинства же нефте-экспортирующих стран - огромные, по сути дела, дармовые доходы, напротив, обернулись ослаблением стимулов к экономическим преобразованиям. (С появлением таких доходов не в последнюю очередь связана и пагубная затяжка реформ в Советском Союзе.) Помимо НИС наиболее значимой по объему и качеству оказалась внешнеторговая экспансия Мексики, увеличившая ее долю в мировом экспорте в 2.3 раза в сравнении с исходным 1950 г. Достижения же большинства других столпов стратегии импортозамещения значительно скромнее: в 1996 г. доля Бразилии в 2.5 раза уступала показателю исходного 1950 г., Аргентины - в 4, а Индии- в 3 раза. Удастся ли им и другим странам наверстать упущенное и каковы реальные масштабы этих упущений - покажет время. Ясно одно - рассчитывать на чей-то добровольный уход с ранее завоеванных позиций на рынке не приходится.
А пока суд да дело, несмотря на изменения в отношении основной массы развивающихся стран к МРТ и предпринятые ими усилия по развитию экспортного сектора, доля ранее выделенной нами восьмерки НИС в мировом экспорте товаров продолжает расти. Растет ее доля и в экспорте развивающегося мира. Учитывая девальвацию национальных валют большинства НИС, вызванную финансовым кризисом, а также ранее наработанные ими мирохозяйственные связи, изменить сложившуюся ситуацию совсем непросто. Поэтому в обозримой перспективе другие развивающиеся страны, если и смогут упрочить свои позиции на мировом рынке, то скорее всего за счет индустриально развитых и(или) постсоциалистических государств. В такой ситуации положение наименее развитых стран с большой долей вероятности может стать абсолютно безнадежным.
Итак, передислокация мировых производительных сил, обусловленная индустриализацией развивающихся стран, создала новые возможности, проблемы и вызовы. С одной стороны, в связи с образованием новых емких и динамичных рынков, рассчитанных на импорт и экспорт широкого ассортимента промышленных товаров и услуг как потребительского, так и производственного спроса, и появлением дополнительных разработчиков современных технологий, способных по ряду направлений конкурировать с их традиционными поставщиками, расширилось поле для маневра чуть ли не во всех сферах международного экономического взаимодействия. С другой стороны, утверждение во многих сегментах и нишах мирового рынка новых сильных игроков осложняет положение ранее обосновавшихся там старожилов и затрудняет проникновение аутсайдеров.
Вместе с тем индустриализация развивающихся стран показывает, что сколько-нибудь быстрое преодоление технологической и социально-экономической отсталости требует активного участия в МРТ, нацеленного на освоение наиболее динамичных и перспективных его сегментов. Исключением являются лишь некоторые малые и карликовые по численности населения государства, обладающие уникальными запасами ископаемого, прежде всего энергетического сырья и (или) расположенные в ключевых с геополитической и геоэкономической точек зрения районах планеты. Важнейшим компонентом участия в МРТ выступает экспорт промышленных изделий нарастающей технической сложности. В связи со становлением в основных центрах мирового хозяйства постиндустриального способа производства растет также значение торговли научно-техническими и другими, главным образом, нетрадиционными услугами с высокой эластичностью спроса (по доходу). Особо ощутимое влияние на интеграцию развивающихся стран в мировую экономику оказывает национальное государство. Ибо общую направленность и динамику их трансформации, как явствует из более чем полувекового опыта этих стран, в решающей степени определяли устанавливаемые государством порядки и проводимая им экономическая политика. Чем больше и то, и другое сообразовалось с глобальными тенденциями развития, а также с реальными возможностями и потребностями самих развивающихся экономик, тем более весомым было и их продвижение по пути модернизации.
РОССИЙСКИЕ РЕАЛИИ
Наверное, на таких общих, казалось бы самоочевидных вещах можно было бы и не заострять внимания. Если бы российские власти должным образом учитывали состояние и тенденции мировой экономики, принимали во внимание специфику своей страны и извлекали необходимые уроки из всемирной и отечественной истории. И если бы не столь удручающими были итоги почти четырнадцати лет нынешних общественных преобразований. Ведь горбачевская перестройка завершилась развалом Советского Союза, экономическим спадом, появлением солидного внешнего долга, тотальным бюджетным дефицитом, ничем не компенсированным подрывом прежних и без того далеких от совершенства правовых устоев общества. А за семь лет ельцинских реформ чуть ли не вдвое сократился валовой внутренний продукт (ВВП) страны и на 3/5 - промышленное производство при еще более глубоком свертывании его высокотехнологичных составляющих, а также отраслей, обслуживающих потребительский рынок. Приблизился к опасной черте объем внешнего долга. Более чем в полтора раза снизился в среднем жизненный уровень россиян при вызывающем их расслоении на очень богатых и очень бедных. Ухудшилась демографическая ситуация. Идет интенсивное разрушение интеллектуального и научно-технического потенциала страны. Налицо парадоксальная бартеризация, способствующая натурализации хозяйства. Ощутимо ослаблены правовые и экономические скрепы общества. Под угрозой оказалась теперь уже государственность самой России.
Дело, разумеется, не только в пренебрежительном отношении к историческому опыту и реальной действительности. Нельзя сбрасывать со счетов необычайную тугоплавкость самого трансформируемого материала и обусловленных ею уникальных трудностей, с которыми испокон веков сталкивались реформы в России, а также тяжелых наслоений большевистского тоталитаризма, наложившего глубокий отпечаток на жизнь, по меньшей мере, трех поколений. Это, наряду со всепоглощающим государством, в основе которого лежал монолит власти и собственности, и практически полное отсутствие навыков рыночного хозяйствования, и редкая идеологизация сознания, мешающая адекватному восприятию реальной действительности, и весьма своеобразное представление о социальной справедливости, и укоренившаяся привычка к государственному патернализму, и неразвитость правосознания, демократических традиций и политической культуры, и низкая культура труда, и, наконец, крайне утяжеленная и разбалансированная структура экономики.
Одна ее часть была представлена находившимся в привилегированном положении, непомерно раздутым ВПК, вобравшим в себя чуть ли не все современные технологии, а также лучшие кадры, и подверстанными под его нужды так называемыми базовыми отраслями промышленности. Другую часть экономики, обслуживающую сферу потребления, составляли деградирующее сельское хозяйство, хиреющая гражданская промышленность, оснащенная в основном морально и физически устаревшим оборудованием и широко использовавшая ручной труд, и допотопная в техническом отношении сфера услуг. К этому необходимо добавить гигантоманию, господство монопольных структур в сферах производства и распределения, иррациональное размещение производительных сил, чрезмерную жесткость меж- и внутриотраслевых связей, искаженную систему цен и экономических критериев. Но даже принимая во внимание все это, трудно избавиться от мысли, что цена, уплаченная Россией за жизненно необходимые рыночные реформы, неоправданно высока. Особенно, если учесть, что плата эта еще далека от завершения.