Естественные последствия при использовании этого варианта - это как минимум затягивание процесса и большая вероятность возникновения у судьи недовольства такими действиями и стремления разрешить эту проблему. Причем другая сторона и даже судья, возможно, будут говорить о злоупотреблении процессуальными правами, что по нормам гражданского и арбитражного процесса может являться основанием для возложения на лицо, злоупотребляющее процессуальными правами, судебных расходов по делу (ст. 111 АПК РФ) или компенсации за потерянное время (ст. 99 ГПК РФ). Наложения штрафа за это АПК и ГПК РФ не предусматривают, хотя на практике ответчик зачастую подвергается штрафу за неуважение к суду. При этом фактически суд вменяет ему в вину злоупотребление, по мнению суда, процессуальными правами.
Практически повсеместно в арбитражных судах практикуется рассмотрение действий виновного лица как злоупотребление процессуальными правами, и квалифицируются они как неуважение к суду с наложением штрафа в соответствии с ч. 2 ст. 120 АПК РФ. Так, злоупотреблением правом и одновременно неуважением к суду были признаны действия представителя ответчика и третьего лица, который заявил отвод судье сначала от имени ответчика, а затем - дважды от имени третьего лица. Поэтапное заявление отводов повлекло необходимость объявления перерывов в судебном заседании и отложения дела на более поздние сроки.[24]
Такая практика применения штрафов при подмене или смешении понятий достаточно широко распространена, и ее нельзя признать законной, так как неуважение к суду и злоупотребление процессуальными правами суть разные понятия.
Злоупотребление процессуальным правом означает, что лицо действует в рамках дозволенного поведения, но использует свое право в целях, противоречащих целям правосудия, в то время как проявление неуважения к суду всегда противоправно.[25]
Проявление неуважения к суду может выражаться, например, в злостном уклонении от явки в суд свидетеля, потерпевшего, истца, ответчика, в неподчинении свидетеля, потерпевшего, истца, ответчика, а также других лиц распоряжению председательствующего или в нарушении порядка во время судебного заседания, в совершении кем бы то ни было действий, свидетельствующих о явном пренебрежении к суду или установленным в суде правилам. Это административное правонарушение и ничто иное. В КоАП РСФСР оно предусматривалось ст. 165.1 (вводилась Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 11 декабря 1989 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1989. N 50. Ст. 1477). Сейчас это п. 2 ст. 119 АПК РФ с указанием: если эти действия не влекут уголовной ответственности. В ГПК РФ аналогичная статья отсутствует, но судами общей юрисдикции налагаются штрафы об административных правонарушениях за неисполнение требования судьи или судебного пристава, что тоже никак нельзя соотнести со злоупотреблением процессуальными правами.
Вообще упоминание о злоупотреблении процессуальными правами имеется только в ст. 41, 111 АПК РФ, где также исчерпывающе перечислены негативные последствия, которые должны наступить в связи с этим. В ГПК РФ в ст. 99 речь идет о взыскании расходов за потерю времени со стороны, систематически и заведомо препятствовавшей правильному и быстрому рассмотрению дела, но зато есть и упоминание о стороне, недобросовестно заявившей неосновательный иск или спор против иска (в том числе и встречный иск). Таким образом, судебные штрафы за злоупотребление правом в гражданском и арбитражном процессах наложены быть не могут. Все предусмотренные законом судебные штрафы связаны фактически с неисполнением лицом тех или иных обязанностей.
Злоупотребление процессуальным правом является оценочной категорией, так как оно не запрещено законом, но наносит ущерб лицам, участвующим в деле, или общественным интересам.
Так, А.В. Юдин, цитируя дореволюционный источник, утверждает, что в конце XIX в. встречные иски предъявлялись в суд с целью затормозить дело, хотя никто и никогда еще не доказал подобный вывод. Высшими судебными инстанциями не проводилось обобщений практики применения данного института, отсутствуют руководящие разъяснения в виде постановлений Пленумов ВС и ВАС РФ. Выход он видит в отказе в принятии встречного иска, при наличии в действиях ответчика признаков злоупотребления правом.[26]
Но едва ли может быть сомнение в том, что сама по себе «неосновательность» (гражданско-правовая) встречного иска не способна служить признаком злоупотребления правом на его предъявление. Лицо, честно действующее в предположении, что оно путем иска добивается защиты своего права, конечно, не может рассматриваться как злоупотребляющее своей процессуальной правоспособностью, если окажется, что оно в своих предположениях заблуждалось. Но если лицо, заявляющее неосновательный встречный иск, знает, что ему отыскиваемое право не принадлежит, истинной целью такого иска как правило, может быть только цель добиться неправосудного решения путем искажения истинных обстоятельств дела, добиться решения, которое противоречит законной цели процесса. Не может быть сомнения в том, что в подобных случаях процессуальное право осуществляется в противоречии с целями гражданского процесса.
Сложнее обстоит дело в тех случаях, когда ответчик "недобросовестно" заявляет основательный (в гражданско-правовом отношении) встречный иск.
Причинение ущерба обычно не является целью или, по крайней мере, единственной целью ответчика. Игнорируя законные интересы истца, ответчик своим иском преследует собственную выгоду, причем в случаях предъявления основательного иска - осуществление своего права. Однако, поскольку в таком порядке осуществления права необходимости, например, не было, так как оно могло быть с тем же успехом осуществлено без обращения к суду, следует признать, что в этих случаях вред, приносимый предъявлением встречного иска, значительно превышает процессуальный интерес ответчика, не оправдывается им.
Суммируя высказанные здесь соображения, можно сказать, что «недобросовестное» предъявление основательного (обоснованного) встречного иска влечет за собой как неоправданное потребностью ответчика, напрасное возбуждение деятельности суда, так и сознательное причинение истцу ущерба, несоразмерного с интересом ответчика в судебном решении. Такое поведение имеет признаки злоупотребления процессуальным правом.
В практике встречаются и случаи предъявления явно неосновательных исков с целью получения судебного отказа в удовлетворении иска. Такой отказ используется затем для списания долгов в коммерческой организации. Подобные иски, служащие целям "перестраховки" отдельных лиц или организаций, также могут считаться злоупотреблением правом на предъявление встречного иска.
Если ответчик, применяя в том числе и механизм встречного иска, хочет затянуть процесс и это в действительности происходит, но использует при этом предусмотренные законом процессуальные институты и возможности, то это, возможно, и есть процессуальное злоупотребление с его стороны, но эти действия невозможно квалифицировать как неуважение к суду.
Исходя из смысла процессуального закона, злоупотребление со стороны ответчика может наступить лишь в случае предъявления им необоснованного встречного иска, и суд, отклоняя этот иск, докажет, что это в совокупности с другими его действиями, направленными на срыв заседания или его затягивание, есть виновное поведение и негативные последствия наступили в прямой причинной связи с таким поведением, только тогда имеется фактический состав злоупотребления процессуальными правами.
Так, по одному из дел встречное исковое заявление было подано ответчиком по истечении трех месяцев со дня принятия дела к производству Арбитражным судом Омской области и за 45 минут до начала судебного разбирательства, в котором было вынесено решение. Встречный иск был возвращен. Это определение было оставлено в силе Постановлением кассационной инстанции, поскольку "действия ответчика направлены на неоправданную затяжку разрешения спора и свидетельствуют о злоупотреблении им процессуальными правами"[27]
А.В. Юдин обоснованно считает, что "поведение лица, участвующего в деле, характеризуется умыслом, когда он осознает противоправность совершаемых им действий по реализации субъективного права, предвидит возможность наступления негативных последствий и желает наступления вредоносного результата (прямой умысел), либо сознательно допускает его наступление, или относится к совершаемым им действиям безразлично (косвенный умысел)".[28]
Не исключены судебные ошибки, когда встречный иск принят, но в ходе рассмотрения дела выясняется, что он таковым не является и заявлен лишь для затягивания процесса или с иной целью, которая с интересами правосудия ничего общего не имеет. В таком случае налицо явное злоупотребление процессуальным правом. Но все равно для такой квалификации суду необходимо установить виновное поведение, наступившие негативные последствия и причинную связь между ними.
Как ранее уже упоминалось, предпринимаются попытки как бы легализовать такие встречные иски. Так, В.В. Новицкий выделяет встречные иски, удовлетворение которых не влечет опровержения первоначального иска, но дает ответчику определенные процессуальные преимущества при совместном рассмотрении обоих (так называемые тактические встречные иски). К ним, по его мнению, следует относить встречные иски, единственной целью которых является затягивание арбитражного процесса, в том числе на основании "мертвых" норм законодательства (это, по мнению автора, иски, преследующие "негативные" цели).[29] Таким образом, злоупотребление процессуальным правом становится еще и критерием классификации встречных исков, с чем, конечно, никак нельзя согласиться.