Безусловно, вряд ли найдется достаточное число оснований, необходимых для предъявления нескольких встречных исков, да еще таких, которые потребуют длительного времени для изучения их судом и истцом по первоначальному иску. Однако на практике не единичны случаи, когда в рамках рассмотрения первоначального иска ответчик выдвигает несколько встречных требований (например, о признании договора недействительным и о взыскании стоимости недостачи поставленной продукции).
Вместе с тем нельзя недооценивать тот факт, что встречный иск подлежит принятию судом не только в случаях, когда встречное требование направлено к зачету первоначального требования или полностью или частично исключает его удовлетворение, но и в случаях, когда между встречным и первоначальным исками имеется некая взаимная связь и их совместное рассмотрение по усмотрению суда приводит к более быстрому и правильному рассмотрению спора. То есть ответчик не лишен возможности предъявлять встречный иск и в случаях, когда взаимосвязь взаимных требований сторон не является ярко выраженной.
Вопрос о том, до какой степени предъявление ответчиком нескольких встречных требований, объединенных в одном иске, может затянуть судебный процесс, носит дискуссионный характер. Ответ на него во многом зависит от опыта и квалификации судьи, рассматривающего конкретный спор, а также от позиции истца по первоначальному иску. Последний может как проигнорировать заявляемые встречные иски (то есть не представлять по ним каких-либо возражений), так и потребовать отложения рассмотрения дела для сбора и представления соответствующих доказательств.
2. Необходимость предоставления времени для изучения и подготовки встречного иска к рассмотрению. Если встречный иск будет предъявлен, например, на одном из последних заседаний, судья будет лишен возможности надлежащим образом рассмотреть его и будет вынужден либо отложить рассмотрение дела, либо принять решение по встречному иску в сжатые сроки, что увеличит возможность судебной ошибки. Поэтому целесообразно предоставлять судье разумный срок для исследования заявленных ответчиком требований. То же самое можно утверждать и в отношении истца, который нередко узнает о встречных требованиях ответчика только с его слов в ходе судебного заседания, без получения какого-либо письменного документа. Такое положение дел обусловлено тем, что встречный иск предъявляется ответчиком по общим правилам, т.е. для его принятия судом достаточно, чтобы к такому иску прилагалась почтовая квитанция о его отправке другой стороне. А то, что такое почтовое отправление может прийти к истцу по первоначальному иску уже после окончания судебного процесса, не является основанием для отказа в принятии встречного иска.
3. Возможность предъявления встречного иска за пределами установленного законом срока. Установление каких-либо ограничений в сроках предъявления встречного иска в любом случае не исключит ситуаций, когда ответчик по уважительным причинам вовремя не сумеет этого сделать. Например, если право на иск возникнет у него только после изменения истцом предмета или основания исковых требований или же в результате изменения самих обстоятельств после направления вышестоящей инстанцией дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции и так далее. Лишение ответчика возможности предъявить встречный иск в случае пропуска установленного срока по уважительной причине в конечном счете приведет к нарушению основополагающих принципов судебного процесса - диспозитивности и равноправия сторон. В связи с этим полагаем, что ограничение предельного срока предъявления встречного иска не должно исключать возможность его восстановления при наличии к тому объективных факторов.
4. Необходимость максимальной формализации (регламентации) случаев для целей ограничения судебного усмотрения при решении вопроса принятия встречного иска за пределами установленного законом срока. Практика показывает, что суды нередко отказывают в принятии встречных исков по делу, если, по их мнению, такое совместное рассмотрение может каким-либо образом усложнить или замедлить разрешение судебного дела. Такое положение дел является подтверждением высказанной в процессуальной литературе точки зрения, согласно которой отдельные действия судьи (с известной долей условности) можно квалифицировать как разновидность злоупотребления судебным усмотрением в сфере процессуальных отношений.
С целью исключения (или по крайней мере снижения) злоупотребления судебным усмотрением следует как можно исчерпывающе регламентировать в законодательстве правомочие суда по определению возможности принятия встречного иска к производству после истечения законодательно установленных сроков. Поскольку сложно однозначно и исчерпывающе сформировать перечень таких случаев, то представляется целесообразным закрепить в законодательстве те ситуации, при наступлении которых суд не должен отказывать в принятии встречного иска по причине пропуска срока для его предъявления. Это, например, случаи, когда истец по первоначальному иску в ходе судебного разбирательства изменяет его предмет или основание, когда единственным средством защиты от иска является предъявление встречного иска или когда отдельное рассмотрение первоначального иска делает невозможным рассмотрение встречного иска ответчика.
Безусловно, можно предположить случаи использования предлагаемых положений во вред судебному процессу для обоснования судебной волокиты. Однако, эти негативные тенденции могут быть преодолены.
В частности, ограничение сроков предъявления встречного иска, во-первых, позволит ответчику своевременно получить все необходимые данные для решения вопроса о необходимости и целесообразности его предъявления, ведь в ходе проведения заседания, на котором дело начинает рассматриваться по существу, стороны уточнят свои позиции и предъявят все имеющиеся у них дополнительные доказательства. Во-вторых, у суда будет возможность ознакомиться со встречными исковыми требованиями ответчика при отсутствии надобности в переносе слушания дела по собственной инициативе. В-третьих, первоначальный истец также будет располагать необходимым временем для подготовки своей защиты и уточнения правовой позиции.
Институт продления сроков и предельный срок для заявления встречного иска не противоречат друг другу и могут сосуществовать и взаимно дополнять друг друга, что позволит превратить институт встречного иска в гибкий и оперативный инструмент и в определенной мере исключить элементы волокиты и использования процедуры встречного иска как средства затягивания процесса. Для исключения (или ограничения) возможности использования встречного иска как способа затягивания процесса и более эффективного его применения в соответствии с принципом процессуальной экономии необходимо более зримо и реально определить грань, после которой встречный иск не должен приниматься к производству. Иначе говоря, следует четко разграничить по времени стадию начала судебного процесса по существу заявленных требований и возможность предъявления встречного иска.
Данные правила обусловлены тем, что с момента получения копии искового заявления, извещения суда и подготовки своего отзыва на иск проходит достаточно времени, в течение которого ответчик сможет сформировать свою позицию и выбрать соответствующие формы защиты. Последующая стадия разбирательства дела должна исходить лишь из того, что все права и обязанности сторонам разъяснены и им известны и те процессуальные средства защиты, которые они избрали и должны в последующем ими использоваться. Эти правила значительно ограничивали бы возможность злоупотребления правом на встречный иск, способствовали бы быстрому рассмотрению и разрешению спора, обеспечивали бы гибкий баланс принципов процессуального формализма и процессуальной экономии.
Существующая ныне практика, допускающая заявление встречного иска до ухода суда в совещательную комнату, не соответствует принципу процессуальной экономии, поскольку если после исследования определенного круга доказательств, представленных сторонами, ответчик вдруг заявляет встречный иск, то это означает, что все затраченные до этого процессуальные усилия и средства были напрасны, круг доказательств расширяется, и процесс по существу начинается заново.
В действующем ГПК РФ употребляются понятия "принцип разумности" и "разумные пределы"; причем подразумевается, что руководствоваться принципом разумности должен исключительно суд в своих действиях в ходе судебного процесса. В то же время в АПК РФ содержится лишь термин "разумные пределы", относящийся к положениям об оплате услуг представителя (ч. 2 ст. 110 АПК РФ). Но, поскольку эти виды процесса являются родственными и допускают взаимное применение норм по аналогии, можно обоснованно полагать, что принцип разумности фактически действует и в гражданском, и в арбитражном процессах. Этот процессуальный принцип лежит в основе, например, судебного усмотрения, и именно с учетом его позиций во многом строятся те или иные судебные решения.
Оценка разумности всего срока судебного рассмотрения гражданских дел, в случае его обжалования, и в российских судах может, по нашему мнению, производиться на основании тех же критериев, что и в практике Европейского суда по правам человека. Европейский суд по правам человека при оценке разумности сроков исходит из необходимости учитывать: 1) сложность дела; 2) последствия несоблюдения разумного срока для заявителя; 3) оперативность работы соответствующих органов; 4) собственное поведение заявителей.[17]