Конечно, как и в большинстве концепций, в строе политической экономии социализма можно увидеть и логические противоречия, и непоследовательность по ряду фиксируемых позиций, и очевидно политизированный, то есть ориентированный на субъективно понятые задачи момента, характер. Тем не менее, взятая как единое целое, она, несомненно, представляет собой определенное теоретическое достижение и содержит набор характерных черт, отражающих специфику российской экономической мысли. Таково наше мнение, и попытаемся его аргументировать.
Первая особенность российской экономической теории, как отмечалось ранее - объективистская парадигма восприятия происходящих в обществе процессов. Политическая экономия социализма, базирующаяся, как это декларировали ее основатели и последователи, на философии исторического материализма, также четко заявляла, что законы политической экономии отражают закономерности процессов, совершающихся независимо от воли людей. Уже в одном из первых учебников[14] экономические законы отождествляются с законами природы, познание которых позволит применить их на пользу человечеству. Читаем: «… законы экономического развития являются объективными законами, отражающими процессы экономического развития, совершающиеся независимо от воли людей. Люди могут открыть эти законы, познать их и, опираясь на них, использовать их в интересах общества, … но они не могут уничтожить их или создать новые экономические законы»[15].
Вторая особенность российской экономической мысли, представленная в политической экономии социализма - рассмотрение общества как единого организма, экономика, политика и идеология которого взаимосвязаны. Этот социологический взгляд напрямую отражен в названии учения и содержится в его основных положениях. Действительно, в отличие от других «политических экономий» здесь речь идет об обществе с определенной социальной идеей, а именно, идеей социализма. Эта идея составляет один из составных элементов концепции, ее неотрывную часть. Если, например, «духовная политическая экономия» Ивана Посошкова опиралась в идеологическом отношении на православие, то ее «наследница» ХХ века заменила религиозную идею научной, что отражало закономерности времени.
Само представление об изучаемом в политической экономии социализма объекте – обществе, также включает в себя экономические, политические и идеологические компоненты. Экономические отношения в этой теоретической модели образуют так называемый базис общества, а политические и идеологические – его надстройку. Соответственно, надстроечные отношения определяются базовыми. Крылатые ленинские выражения «Политика есть концентрированное выражение экономики» или «Коммунизм [идея – С. К.] есть Советская власть [политика – С. К.] плюс электрификация всей страны [материальная база – С. К.]» образно и четко отражают эту связь.
Нельзя не отметить, что осознание единства экономической, политической и идеологической сфер в советской политэкономии социализма, по сравнению, например, со взглядами предшественников, становится более глубоким и зримым. Это выражается в фиксировании многообразных связей между ними, констатации их взаимообусловленности, введении и разработке понятий, выражающих эти связи. Так, развитие концепции коммунистической партии (при всех достижениях и заблуждениях ее разработчиков), задачей которой является обеспечение соответствия между тремя названными сферами, является одним из таких примеров*.
Наконец, социологический подход выражает себя и в том, как понимается в политической экономии социализма основной экономический закон. Для рыночных экономик основным законом - это было зафиксировано Марксом, является максимизация прибыли, другими словами, он относится к экономической сфере как таковой, действует «внутри» нее. В отличие от этого, формулировка основного экономического закона социализма – «обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники» (если абстрагироваться от декларативного характера его воплощения) содержит в себе попытку перейти от экономических терминов к социальным. Экономика здесь явно предстает как один из составных общественных элементов, который действует по законам этого общественного целого, выступающего по отношению к экономике «внешней» силой.
Третья особенность российских экономических теорий также характерна для политической экономии социализма. Речь идет о направленности исследований на законы развития общества как целого, на анализ поведения больших групп людей в противовес анализу моделей индивидуального поведения. Такой подход, характерный для главного источника политэкономии социализма – марксизма, лег в нашей стране на благодатную почву, поскольку соответствовал самому духу, размаху и стилю российского мышления. «Хочешь иметь дело с марксизмом, - говорил Сталин, - имей одновременно дело с классами, с массой…»[16]. Более того, в политической экономии социализма категориями анализа являются уже не столько классы, как это было у Маркса, сколько «общественные силы» с единым общественным интересом. Поэтому исследовательской и, соответственно, практической задачей является не столько анализ противоположностей между социальными группами, например, между городом и деревней или умственным и физическим трудом, но выявление общего в них. На наш взгляд, здесь очевидна попытка рассмотреть все общественное население как единое целое, реализовать холистический подход к социальной сфере. В отличие от тезисов Маркса о классовой борьбе как источнике социального развития, политическая экономия социализма, развиваемая в традициях российской экономической мысли, пытается выявить источники общественного согласия, коллективного начала, обеспечивавшего выживание огромной страны в непростых условиях. Социалистическая идея представлялась в данном случае таким возможным источником социального консенсуса.
Наконец, четвертая особенность, характеризующая политэкономию социализма как преемницу российской традиции экономической мысли, – это выявление и описание законов «другой экономики», национальной экономической системы. Собственно говоря, это и составляет само содержание политической экономии социализма. Большинству экономистов нашего и старшего поколений эти особенности хорошо известны из учебников, по которым мы учились. Отметим самые главные.
Ключевым отличием хозяйственной системы социализма, доминировавшей в СССР, от других систем, называемых в этом дихотомическом ряду «капиталистическими системами», является общественная собственность на средства производства. Она противостоит институту частной собственности, характерному для рыночных экономик «несоциалистических» стран. Соответственно, в такой системе отсутствует наемный труд в марксистском его понимании, и связанная с ним, как полагали сторонники политэкономии социализма, система эксплуатации. Соответственно, закону конкуренции противостоит закон планомерного пропорционального развития производства, который «возник как противовес закону конкуренции и анархии производства при капитализме»[17].
Выявление особенностей социалистической экономики, понимание ее собственных законов, к которым относятся упомянутые закон развития общественной собственности и закон планомерного и пропорционального развития, а также закон о непосредственно общественном характере труда при социализме - преимущественное, но не единственное направление исследований экономической реальности, проводимых в рамках политической экономии социализма.
Другим не менее интересным фокусом анализа являлась специфика проявления экономических отношений из «капиталистических экономик», которые сохраняются и действуют в условиях доминирования социалистической общественной системы. Речь шла о модификации и трансформации таких отношений и категорий, как прибыль, товар, банковская система и др.
К сожалению, это направление теоретической работы (и практической политики), намеченное в 1950-е годы[18], не получило широкой поддержки. Участники дискуссий о характере собственности при социализме, товарно-денежных отношениях, хозрасчете и подобных им подвергались политическому давлению[19]. В условиях ограничения свободы теоретических исследований и выражения своих взглядов советским ученым, осознающим тесноту методологических рамок политической экономики социализма, приходилось пользоваться «эзоповым языком», вкладывать свои мысли в прокрустово ложе официальной доктрины и т.п. Это сдерживало направления творческих поисков, что привело, в конце концов, к той нищете отечественной экономической науки, которая в полной мере не преодолена до сих пор.
Политическое давление послужило причиной того, что характерные особенности российской школы экономической мысли, содержащиеся и в трудах советских политэкономов, не получили своего развития, а порой реализовывались как свои противоположности. Материалистическое понимание действительности замещалось субъективными взглядами на возможность преобразования общества в задаваемом направлении, социологичность экономических теорий и широкий социальный контекст рассмотрения хозяйственных процессов деформировался в представления об абсолютизации одной из общественных компонент – политики - в процессе социально-экономического развития. В свою очередь, холистический подход при анализе общества привел к игнорированию рассмотрения личности вообще, а специфика «другой» экономики - социализма, была введена в абсолют, фактически запретив внедрение и анализ дополнительных и жизненно необходимых рыночных и подобных им форм экономической жизни.