Монополизм и его последствия для развития российской экономики теоретические и практические асп (стр. 4 из 5)
§ 3.2 Российский монополизм на примере РАО «Газпром»
Совершенно уникальным явлением в отечественной и мировой практике стало РАО "Газпром". Уставный капитал общества составляет 236,7 млрд. руб., что превышает уставный капитал другого российского энергетического суперхолдинга - Российского акционерного общества энергетики и электрификации - почти в 3,5 раза. В состав "Газпрома" входят: предприятия Единой системы газоснабжения; внешнеэкономическое объединение "Газэкспорт". 40% акций РАО "Газпром" при его образовании в 1992 г. на три года было закреплено в федеральной собственности; 15% акций распределено по закрытой подписке между работниками предприятий, входящих в состав общества всем своим калиталом. Обществом контролируется порядка 95% производства российского газа. В данном случае имеет место классический монопольный рынок со всеми своими атрибутами в области политики производства, экспорта, цен и доходов. В нынешней ситуации позиции "Газпрома" однозначно оценить трудно. Это одна из отраслей, которая в наименьшей степени испытывает воздействие кризиса, обеспечивает стабильность налоговых и валютных поступлений в госбюджет. Но для нормально функционирующей экономики подобные организационно-правовые формы, по всей видимости, неприемлемы. Данный вопрос требует особого внимания.
Чтобы понять, как и насколько мощно функционирует РАО «Газпром», ниже приведены некоторые статистические данные, почерпнутые из годового отчета 2007 года.[14]
К сожалению, мы не можем с точностью определить, насколько достоверны следующие данные, но за отсутствием других, попробуем проанализировать имеющиеся.
Таблица 2.
Насколько видно из Таблицы 2, выручка и чистая прибыль неуклонно растут. В динамике эти изменения за год составляют около 150 %.
Таблица 3
Разве не удивительно, что объёмы продажи газа в дальнее зарубежье возросли в 4,3 раза (таблица 3), а объёмы продажи газа в России резко снизились? Учитывая тот факт, что многие города России не газифицированы, данные цифры просто поражают.
График 1
Исходя из данных графика 1, чётко наблюдается рост добычи газа Группой Газпром в среднем на 7 млрд м3, однако к 2007 году уровень добычи резко упал. На мой взгляд, это связано с нежеланием довольно- таки богатой и крупной монополии разрабатывать новейшие месторождения газа, низким вовлечением в научно-исследовательские работы.
Рисунок 4
Обратите особое внимание на рисунок 4. С моей точки зрения, частные лица не имеют права распоряжаться национальной собственностью на таком обширном сегменте рынка. Разве не госорганы должны распределять основные ресурсные потоки, тем более в таком количестве?
Таблица 4
Особое внимание привлекает отчёт по затратам на окружающую среду. Сравните доходы РАО (1799000 млн. руб.) и траты на защиту окружающей среды (12200 млн. руб.). То есть в 150 раз меньше.
§3.3 Реалии существования современных монополий
и антимонопольной политики.
В связи с вышеуказанными данными хотелось бы упомянуть последние события в России. Выступая на расширенной коллегии Министерства финансов, министр экономического развития Герман Греф в очередной раз грубо критиковал естественные монополии. Он даже назвал их действия «монопольным терроризмом». «Хочу обратиться к руководству наших естественных монополий – РАО ЕЭС, »Газпрома« и РЖД – с просьбой представить в установленные сроки материалы для анализа ваших издержек, – сказал министр. – Иначе не будет оснований пересматривать прогнозный уровень роста тарифов на следующую трехлетку». И напоследок пообещал: «Будем очень жестко относиться к анализу издержек». А закончил свою речь и вовсе несбыточным пожеланием: «Если естественные монополии не хотят регулироваться со стороны государства, то они должны быть демонополизированы»[15].
Увы, угрозы Германа Оскаровича в адрес естественных монополий в нынешних условиях являются пустым сотрясанием воздуха. Во-первых, в России нет единой системы контроля за бизнесом естественных монополий. Так, формально за ТЭК в правительстве отвечает министр промышленности и энергетики Виктор Христенко, куратором отрасли является Дмитрий Медведев, возглавляющий совет директоров «Газпрома». Но при этом, например, важнейшая часть активно формирующейся государственной монополии в нефтяном секторе – госкомпания «Роснефть» – совершенно не подконтрольна ни г-ну Медведеву, ни г-ну Христенко, являясь бизнесом определенной кремлевской группировки.
Во-вторых, и это еще более важно, сама бизнес-структура естественных монополий настолько непрозрачна, что предоставленные монополистами заявки на повышение тарифов не могут быть адекватно оценены правительством.
Правительство попросту не знает, сколько денег реально зарабатывает и тратит тот же «Газпром», обросший «дочерними», «внучатыми» и «правнучатыми» компаниями. Более того, нет уверенности, что полной информацией на этот счет обладает и само руководство «Газпрома».
В реальности трехлетнее планирование тарифов естественных монополий, переход на которое подавался как появление в стране механизма тарифной политики, выглядит примерно так. Естественная монополия говорит: хочу, чтобы в этом году тариф вырос на 15%, в следующем на 17, а еще через год на 20. Правительство, анализируя издержки по представленным монополистами документам, отвечает: «Нет, это слишком большая социальная нагрузка на население, поэтому в этом году повышайте на 12%, в следующем на 13, а еще через год на 15%.
При этом, на каких экономических основаниях базируются как заявленные цифры монополистов, так и «мягкий вариант» правительства, остается тайной.
В результате весь «контроль», как правило, сводится либо к вышеупомянутому снижению предлагаемого «Газпромом» повышения цен на несколько процентов, либо к переносу срока повышения на некоторое время позже запланированного. Эти два регулярных мероприятия и заменяют, собственно, тарифную политику. А вслед за «старшим братом» таким же путем идут и другие крупнейшие монополии – с той же степенью обоснованности новых тарифов и таким же способом государственного их регулирования.
Фактически государственное регулирование монополий в России заменено политическим и экономическим оброком.
На встрече с президентом глава «Газпрома» Миллер с удовольствием доложит об очередных пяти газифицированных населенных пунктах в далекой области (график 2) (притом, что без газа в стране, являющейся абсолютным мировым рекордсменом по его добыче, запасам и объему экспорта, до сих пор живет даже часть Подмосковья). А президент поручит господину Миллеру еще что-нибудь газифицировать. При этом, что происходит с реальным бизнесом принадлежащих государству компаний-гигантов, государство не знает и, похоже, не хочет знать.
График 2
Одним из самых хрестоматийных примеров неподконтрольности госкомпаний государству стала история с поглощением «Газпромом» компании «Роснефть». Такую сделку публично в прямом эфире всех государственных телеканалов анонсировал лично премьер-министр Путин, но «Роснефть», контролируемая конкретным чиновником президентской администрации, отказалась «сливаться», и сделка как бы сама собой отменилась.
Монополии, если продолжать пользоваться метафорой Германа Грефа, будут «терроризировать» отечественную экономику ровно до тех пор, пока не перестанут быть государством в государстве, пока не станут нормальными коммерческими компаниями с прозрачной финансовой отчетностью и равными перед с законом с частными корпорациями.
Пока же государство, возвращая формальный контроль над целыми отраслями экономики в ходе ползучей ренационализации, не в состоянии справиться с теми монополиями, которые всегда были государственными.
А ведь именно они формируют всю цепочку цен в экономике. Отсюда и получается, что уровень государственного контроля за крупнейшими монополиями определяет уровень государственного контроля за ценами. Уровень, увы, весьма и весьма невысокий. [16]
Текущая антимонопольная политика реализуется через ряд инструментов, включая Государственный реестр предприятий-монополистов. Под последними в соответствии с новой редакцией Закона РФ "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" понимаются предприятия, контролирующие 65% рынка и более. До недавнего времени регулирование осуществлялось через установление предельного уровня рентабельности, дифференцированного по отраслям. Антимонопольное регулирование в части формирования и ведения Государственного реестра предприятий-монополистов затронуло: большинство предприятий, выпускавших потребительские товары, стройматериалы; предприятия некоторых других обрабатывающих отраслей, включенных в региональные разделы Реестра; предприятия базовых и обрабатывающих отраслей, содержащиеся в федеральном разделе Реестра. Попытка ограничения рентабельности не принесла успехов, тем более что подобная идея не срабатывала даже тогда, когда существовал мощный аппарат Госкомцен СССР, способный отслеживать и контролировать динамику цен и рентабельности.
Предприятия-монополисты быстро адаптировались к новым формам контроля и нашли различные способы обходить данные ограничения. Это, в частности, достигалось путем создания мелких "дочерних" коммерческих структур, которые, естественно, не могли быть включены в Реестр. Монопольная продукция реализовывалась по свободным ценам через эти структуры.