Политическая составляющая развития нефтегазовыми компаниями сектора мировой экономики вносит значительный процент рисков, когда формируются долгосрочные проекты, связанные с чисто географическим несовпадением распределения запасов природного газа по регионам мира и, следовательно, со структурой добычи углеводородной продукции с территориальным расположением потребления нефти и газа.
Это естественное положение обстановки взаимодействия нефтегазовых компаний мировой экономики легче всего продемонстрировать на примере производства и потребления природного газа в мире. Доказанных запасов в мире на 1 января 2001г. – 164 трлн. куб. м. Считается, что этих запасов, с учетом развития глобальной экономики, хватит на 62 года. В России и Иране находятся 50% мировых запасов природного газа, а 70 % мировых запасов - это территория, на которой расположены государства Россия, Казахстан, Туркменистан, Узбекистан плюс государства Ближнего Востока.
Структура распределения запасов природного газа по регионам мира такова: Ближний Восток – 35%, Африка 7,5%, Западное полушарие 9,5%, страны Азиатско-Тихоокеанского региона – 7%, Западная Европа – 3%, Россия плюс страны СНГ – 37,9% (из них Россия 32,2%).
Структура же потребления природного газа по регионам мира такова: Организация экономического сотрудничества и развития - 54,2%, Ближний Восток – 8,1%, СНГ- 23,4%, Китай - 1,2%, Азия-5,7%, Европейские страны - не Организация экономического сотрудничества и развития – 1%, Латинская Америка – 4%, Африка – 2,4%.
Необходимо заметить, что, как Вам известно, нефть и газ в природном состоянии, как правило, тесно связаны, их запасы расположены в одних и тех же нефтегазовых провинциях. Таким образом, ни для кого не является секретом, то, что интересы нефтяников и газовиков находятся на одном полюсе, а энергопотребителей – на другом, т.е. в разной плоскости.
Основным видом транспорта природного газа в мире является трубопроводный, и только около 25% его транспортируется танкерами в виде сжиженного природного газа, как правило в межконтинентальных и межматериковых направлениях: из Алжира и Ливии – в Европу и Америку; из Индонезии, Малайзии и Брунея – в Японию и Республику Корея и на Тайвань; из Абу-Даби, Катара и Австралии – в Японию и США. Однако в США протяженность только магистральных газопроводов составляет 417,5 тыс. км (по состоянию на 1996г.) (в сравнении в России 147,74 тыс. км.). Эта система магистральных трубопроводов в достаточной степени определяет корпоративные интересы американских предпринимателей. Для дальнейшего экономического развития надо переходить на систему сжиженного природного газа, или искать источник для наполнения уже сложившейся газотранспортной структуры с подключением к этой уже имеющейся системе перспективных и лояльных в политическом отношении партнеров.
Самым удобным партером для США можно было бы считать Восточную Сибирь России, когда можно было бы соединить с этим регионом газопровод «Альянс», проложенный из канадской провинции Британская Колумбия (г. Форт-Сент-Джон) в район Чикаго (США). Этот газопровод введен в эксплуатацию в 2000г. и имеет самые совершенные технологические параметры, в том числе контрактную пропускную способность – 37,5 млн. кубометров в сутки ( при максимальной – 42,5). Напомним, что месторождения на территории Канады имеют запасы 1,7 трлн. куб. м., а в 2002 г. было добыто 183,5 млрд. куб. м. В дополнении к этому надо заметить, что 2001 год дал 186,8 млрд. куб. м., т.е. налицо падение добычи. Дополнительные объемы углеводородов для США можно было бы брать в Восточной Сибири и Центральной Азии.
Сейчас нет смысла пересказывать всю историю борьбы за углеводороды Каспийско-Центральноазиатского региона, Ковыктинского газоконденсатного месторождения (г.Иркутск) и т.д., тем более, что конфликтные противостояния продолжаются, и каждый из субъектов процесса понимает диверсификацию исходя только из своих интересов. Первые постсоветские энергетические войны, как внутри СНГ, так и на внешней орбите, сейчас уже меняют свою направленность и становятся более конфликтоопасными.
В Центральной Азии, на Каспии и Кавказе политическая борьба за экономические дивиденды идет по целому ряду направлений – это и транзитные маршруты, и борьба за контроль над стратегической территорией и за влияние в государствах, обладающих богатейшими природными ресурсами. Внимание к этому суперрегиону проявляют США, Россия, Китай, Индия, Турция и государства ЕС. Они сложно взаимодействуют в большой политической «игре» как в отношении углеводородного сырья, так и в отношении трансконтинентальных транспортных коридоров. Государственные деятели, политики, бизнес, транснациональные корпорации, преследуя каждый свой интерес, ведут сложные манипуляции вокруг следующих основных направлений:
Транстурецкий коридор, а именно: нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан и газопровод Баку-Тбилиси-Эрзурум с возможным подключением к ним потоков нефти и газа из Казахстана, Туркменистана и даже, может быть, из Ирана;
Российский коридор состоит из нефтепровода Каспийского Трубопроводного Консорциума и газопровода «Голубой поток»; нефтепровода Атырау-Самара и системы магистральных газопроводов Средняя Азия-Центр;
Южный иранский маршрут, хотя и проблематичный из-за политики конфронтации Ирана-США, но весьма привлекателен с точки зрения коридора «Север-Юг»;
Восточное (Китайское) направление стремительно набирает строительные обороты и уже в декабре 2005г. должен войти в строй нефтепровод Атасу - Алашанькоу.
«Трансафганский» проект был выгоден многим, особенно США. «Трансафганский» проект, вернее борьба вокруг него, стал наглядным примером порочности практики не считаться с интересами других стран в стремлении занять доминирующие и контрольные позиции.
Современные проекты по созданию трансконтинентальных и магистральных нефте и газопроводов столкнулись со следующими препятствиями:
· партнеры по финансированию, зачастую, жестко ставят перед основными участниками проекта свои политические ультиматумы;
· препятствием являются и трудности, связанные с конфликтными ситуациями на тех территориях, где предполагается проведение трубопроводов;
· масштабное и долгосрочное финансирование может пострадать от сложной обстановки вокруг цены на мировом и нефтяном рынках, а также от нестабильности современной валютно-финансовой системы;
· стремление к быстрому обогащению за счет подавления интересов возможных партнеров создает локальную обстановку националистического снобизма, в результате чего начинают проявляться сепаратизм, национальная конфронтация, терроризм, заканчивающиеся военно-политическим масштабным конфликтом долгосрочного действия.
В Каспийском регионе обстановка осложняется еще и тем, что не определен его новый правовой статус. Попытки геополитического доминирования США в Каспийском регионе потенциально ставят оппонентами Россию, Китай и Иран, а также Пакистан и Индию. Нефть Каспия станет основой нефтегазового рынка юга Европы и стран юго-восточной части Европы и, одновременно, сократит возможности экспорта арабских государств и иранских углеводородов. Однако диверсификация поставок азербайджанских углеводородов дает возможность геополитического контроля США в Закавказье и Грузии, которая получает от транзита нефти и газа нужные ей ресурсы для выживания. Так, например, после продолжительных консультаций, эта страна получит от транзита природного газа от 4,8 до 7,4 долл. за 1000 куб. м. (в зависимости от периода эксплуатации). Кроме того, Грузия бесплатно будет выбирать из трубы 5% объема транспортируемого газа, а также имеет право купить в течение 20 лет в общей сложности 8,8 млрд. куб. м. по льготной цене.
Вторым вариантом энергетической политики может быть создание на основе сбалансированности интересов единого энергетического пространства. Интегрированный рынок, обслуживающий пространство Шанхайской организации сотрудничества, имеет все шансы быть созданным в самое ближайшее время, если принять во внимание достаточно высокий уровень экономического развития и роста совокупного ВВП, а также то, что в нем могут быть представлены, с одной стороны, страны-производители энергосырья, а с другой, страны-потребители. Страны-производители – на первом этапе это Россия, Казахстан, Узбекистан, Иран, впоследствии, возможно, Туркменистан и Азербайджан. Страны-потребители – Китай, Индия, Пакистан, Таджикистан и Кыргызстан. Для государств Центральной Азии и России сотрудничество с государствами-потребителями ШОС позволит интенсифицировать процесс создания новых маршрутов поставки нефти и газа в направлении рынков КНР и Южной Азии.
Внимание специалистов и политиков можно сейчас привлечь, для начала, возможностями газового сектора, на основе которого приступить к созданию I-го этапа энергетического альянса. На первых порах можно определить этот будущий рынок как «Энергетический клуб ШОС».
Суммируя все данные по количеству возможного произведенного природного газа с одной стороны и прогнозные показатели потребителей в южной и юго-восточной частях Азии, можно утверждать о нарождающейся тенденции регулирования интересов, как производителей, так и потребителей в рамках такой организации как ШОС.
Китаю необходимо сейчас и в перспективе в 2005 г. – 76,4 млрд. куб.м.; в 2010 г. – 110; в 2015 г. – 198,1; в 2020 г. – 250, а если к этому приплюсовать и Южную Корею, то это в 2005 г. – 28,3; в 2010 г. – 39,6; в 2015 г. – 50,9; в 2020 г. – 84,9.
Индия на сегодняшний день уже шестой по значимости потребитель энергии в мире, в которой ожидается увеличение потребления нефти со 130 млн. тонн в год до 160 млн. тонн к 2010 году. Сегодня Индия импортирует почти 50 млн. тонн в год и этот показатель, скорее всего, будет увеличиваться. Аналогичная ситуация обстоит и с природным газом. Если в 2002 году потребности индийского рынка составили всего 30 млрд. кубометров, то к 2010 году они предположительно составят 40 млрд., а к 2015 году – 55 млрд. кубометров.