К увеличению масштабов бегства капитала ведут просчеты во внутренней экономической политике. Крах ряда крупных финансовых пирамид ("МММ", "Чара" и др.) породил настороженное отношение населения к действиям государства и финансовых структур. В результате перемещения денежного оборота в сферу валютных операций хозяйственные структуры уходят от систематической уплаты налогов, население скрывает свои доходы и сбережения, нанося серьезный ущерб бюджетной системе страны. Хотя, по данным Госкомстата РФ, в 1997 г. вклады населения в Сберегательный банк возросли на 9,1%, в коммерческие банки - на 4,4%9, преобладающую часть в приросте сбережений населения до настоящего времени занимает приобретение наличной иностранной валюты, что также является одной из форм бегства капитала. Существуют различные оценки масштабов бегства капитала. По оценке О. Павлова, руководителя Федеральной службы России по валютному экспортному контролю, за 1992-1996 годы из страны вывезено около 120 млрд. долл. По данным специалистов МВФ, из России за границу прежде всего нелегальным путем ушло 30-40 млрд. долл. По данным Центрального банка, ежегодный отток составляет от 7 до 9 млрд. долл. По оценкам центра финансово-банковских исследований ИЭ РАН, объем утечки капитала за 1992-1996 гг. составил от 67 до 165 млрд. долл. Большинство приведенных оценок не учитывает такую сложную и специфическую для России проблему, как долларизация экономики требующую самостоятельного рассмотрения.
Феномен бегства капиталов в современной научной литературе трактуется по-разному. Одни авторы {в частности, Дж. Каддингтон из Принстонского университета, США) понимают его достаточно узко, связывая с оттоком краткосрочных частных капиталов спекулятивного характера. Другие (в том числе эксперты Всемирного банка) подходят к проблеме шире, применяя термин "бегство" к ситуациям массового оттока частных капиталов любого характера и любой срочности. Многие исследователи (например, М. Деплер и М. Уильямсон из МВФ) акцентируют внимание на проблеме странового риска, рассматривая бегство капиталов как процесс помещения ресурсов в инвалютные финансовые активы (в том числе непосредственно за границей), вызванный нарастанием экономической либо политической нестабильности в данной стране и/или опасениями обесценения национальной валюты. Вариантом такой трактовки, отражающим характер оттока капиталов из латиноамериканских стран в 80-е годы, стало отождествление бегства капиталов с массовой легальной распродажей национальных активов (акций, облигаций и т.п.) или с массовым изъятием вкладов со счетов местных банков с целью перевода средств в более твердую валюту для их последующей рекапитализации.
Наряду с подобными интерпретациями рассматриваемого феномена, опирающимися преимущественно на качественные характеристики, существует и альтернативный, так называемый измерительный, подход, идентифицирующий бегство капиталов на основе количественной оценки его последствий. Автор данного подхода, эксперт МВФ М. Дули относит к "убежавшим" капиталам ту часть внешних финансовых обязательств страны, которая не связана с мотивом диверсификации активов и не приносит стране статистически регистрируемого инвалютного дохода в отличие от "нормального" оттока капиталов. Признаков их бегства считается при этом сокращение финансово-инвестиционного потенциала страны, обнаруживаемое количественно через ухудшение возможностей обслуживания внешнего долга и/или реализации национальных инвестиционных программ.
В контексте проблемы бегства капитала из России группа российских и канадских ученых выступила с инициативой проведения совместных исследований феномена оттока и бегства капиталов из реформируемой России. Намеченная ими проектная программа опиралась в организационном отношении на соответствующий международный опыт. Она дополняла анализ научной и специальной литературы проведением предметных "круглых столов", деловых встреч и интервью в России и в Канаде. Наряду с концептуальной проработкой темы был подготовлен ряд документов практического характера.
По поводу трактовки бегства капиталов участники "круглого стола" пришли к единому мнению о необходимости использования широкого подхода. Было подчеркнуто, что бегство капиталов является разновидностью их оттока из стран, испытывающих социально-экономические трудности. Учитывая разнообразие вариантов такого бегства, известных в мировой практике, профессор Финансовой академии при правительстве РФ Л. Красавина предложила рассматривать это явление как ускоренный отток больших объемов капитала, вывозимых по легальным и нелегальным каналам, при разных срочности и функциональном назначении активов.
Применяя данное определение к условиям России, участники встречи пришли к выводу, что наблюдаемый в стране в 90-е годы процесс оттока капиталов едва ли можно квалифицировать как феномен массового и скоротечного их бегства. Скорее, имеет место широкомасштабная практика скрытого (недоступного для органов госконтроля) вывоза резидентами своих доходов и как результат - устойчивая утечка из страны инвалютных ресурсов. Как мне представляется, такая практика порождена не столько резко возросшими рисками рыночного обесценения капитальных активов, сколько особенностями переходного периода и спецификой первоначального накопления капиталов в условиях высокой инфляции.
По мнению профессора Дж. Вэлли, категории "бегство капиталов" присущи политическая и эмоциональная смысловые нагрузки, предполагающие меры быстрого реагирования, что в условиях России чревато поспешностью решения проблемы. К тому же в своей строгой трактовке, вытекающей из опыта многих развивающихся стран (паническая распродажа национальных активов), эта категория не имеет значения для оперативного анализа российских событий. Необходим, как считают канадские ученые, иной термин, позволяющий без лишних эмоций оценить реальные (и, скорее всего, весьма специфические) мотивы российских предпринимателей, приводящие к оттоку капиталов из России.
В тоже время, как считает академик Л. Абалкин, полностью отказываться от понятия "бегство капиталов" при характеристике тенденций во внешнеэкономической сфере России было бы неверным. Во-первых, если толковать это понятие расширительно, включая в него феномен "бегства от национальной валюты", то Россия пережила два всплеска такого явления – в 1991 и 1993 гг., когда в стране максимально усилились ожидания крупных социальных и финансовых потрясений. Во-вторых, утечка финансовых ресурсов из России сродни понятию "бегство капиталов" в том смысле, что мотивируется соображениями не столько коммерческой целесообразности и выгоды, сколько сохранности и безопасности вывозимых доходов. В-третьих, если оценивать проблему по ее последствиям (согласно вышеупомянутой трактовке М. Дули)» то российская ситуация характеризуется явными признаками бегства капиталов, поскольку сопровождается финансовыми потерями для экономики страны.[1]
Участники российско-канадской встречи единодушно согласились с тем, что первопричиной оттока капиталов из России стала фундаментальная нестабильность ее общественной и хозяйственной жизни. Академик Л. Абалкин, ссылаясь на отечественные исследования, отметил, что базовой предпосылкой этого феномена явился "хронический многоплановый кризис общества, экономики и государства".
Для конкретизации причин оттока капиталов из России участники "круглого стола" сопоставили российскую ситуацию с соответствующим опытом зарубежных стран. В числе факторов, упоминаемых в данной связи в мировой экономической литературе, было обращено внимание на следующие:
- общие неблагоприятные условия формирования экономического и инвестиционного климата в стране (падение темпов роста и инвестиционной активности, нарастание политической нестабильности, сокращение емкости рынка, высокий бюджетный дефицит, слабость национальной валюты, неразвитость инфраструктуры финансовых рынков и др.);
- последствия проводимого в стране хозяйственного курса, в том числе во внешнеэкономической сфере (возрастание налогового бремени, ожидания девальвации национальной валюты, жесткая кредитная политика и др.);
- криминальная деятельность (включая коррупцию чиновников), побуждающая к сокрытию доходов и отмыванию денег за рубежом.
Применительно к России обе стороны выделили неблагоприятный инвестиционный климат в качестве основного фактора, способствующего процессу оттока капиталов из страны. По мнению канадских ученых (Р. Винтроб, У. Зигал, Д. Винсент), это - естественная реакция российских предпринимателей на высокий уровень хозяйственно-политических рисков, своеобразная попытка компенсировать издержки, связанные с отсутствием необходимых инвестиционных гарантий. Многое объясняется также и незавершенностью процесса приватизации. Неразвитость ипотечного кредита, несовершенство финансовых рынков, а также низкий уровень менеджмента, порожденный "странным русским капитализмом" (когда 75% производственных фондов оказалось в руках директорского корпуса), не позволяют перейти в России к нормальной для рыночных условий системе максимизации доходов. К тому же у населения и предприятий еще отсутствуют благоприятные инвестиционные ожидания и уверенность в предстоящем хозяйственном подъеме – фактор, как заметила Т. Сикьюлар, не менее значимый, чем формирование доверия к национальной валюте.
На проблеме доверия как условия улучшения российского инвестиционного климата в равной мере акцентировали внимание и российские, и канадские ученые. Одним из побудительных мотивов утечки капиталов остается недоверие бизнеса к правительству; а населения – к банкам и иным финансовым институтам, деятельность которых связана с распоряжением активами вкладчиков. Ту же мысль подчеркнули и специалисты Всемирного банка в своей беседе с участниками проекта.