В ст.7 перечислены преступления, представляющиеся во времена грамоты наиболее опасными: измена, поджог, кримская кража, конокрадство. О случаях совершения этих преступлений доносит до нас летопись. И хотя летописание находилось в руках господствующего класса, мы не встречаем упоминаний о перевеете в смысле выступлений народных масс.
В статье содержится перечень наиболее опасных имущественных преступлений. Уровень развития уголовного права в то время не был достаточно высок для того, чтобы законодатель отграничивал преступления по объекту посягательства на государственные и общеуголовные. С точки зрения современного уровня особо опасным государственным преступлением является измена, стоят рядом с имущественными преступлениями (конокрадство). С точки зрения законодателя конокрадство было так же опасно, как и измена.
Много споров велось по вопросу о том, какое воровство называлось кримским. Н.Н.Мазуркевич и Ф.Н. Устрялов считали, что это воровство из помещения, клети (храмины), М.Ф. Владимирский-Буданов и вслед за ним С.В. Юшков доказывали, что речь идет о краже церковного имущества из церкви, т.е. не только непосредственно церковного имущества, но и не церковного, хранившегося в церкви (чаще всего в подклети). А.И.Яковлев, Л.В.Черепнин, И.Д.Мазуркевич, А.А.Зимин, Ю.Г.Алексеев рассматривают кримскую татьбу как кражу из Кремля (Крома).[7]
Такое разнообразие мнений было вызвано опиской при переписке грамоты.
Конкретные виды смертной казни в законе не определялись. Из летописей известно, что воров обычно вешали ( эта казнь была традиционной для таких преступников и пришла на Русь из Византии), поджигателей сжигали, изменников побивала толпа, убийцам отрубали голову; известно было и утопление. Штрафы (продажи) взимались в пользу князя, часть суммы поступала в казну Пскова. Одновременно с выплатой штрафа виновный должен был возместить ущерб.
Много места в законе уделено доказательствам. Серьезную роль, особенно в имущественных преступлениях, по делам о воровстве в качестве доказательства выступало «полишное», т.е. краденая вещь, найденная у лица, заподозренного в краже. Поличное обнаруживалось во время обыска, производимого должностным лицом – приставом, при котором мог присутствовать и истец.
Ст.27. В ней говорится о бое, учиненном в публичном месте. Ю.Г.Алексеев рассматривает бой на торгу как самостоятельный новый состав преступления, появление которого свидетельствует о росте значения государственной власти. Публичность боя не доказывает здесь того обстоятельства, что преступление преследуется по инициативе государства: суд начинается только по жалобе потерпевшего. Особое внимание к месту преступления объясняется тем, что присутствовало много народа и свидетелей достаточно. Но вторая часть статьи говорит о случае, когда потерпевший обвинит своего обидчика еще и в грабеже. В этом случае потерпевшему необходимо выставить послуха, т.к такое обвинение, как грабеж, влечет за собой возможность поединка послуха с ответчиком.
Глава 2 Право Пскова
2.1 Обязательственное право (договора и виды собственности)
Псковской Судной грамоте более развитая система обязательственного права. Ему посвящено около трети статей памятника. Псковской Судной грамоте были известны договоры купли-продажи, дарения, залога, займа, мены, поклажи, найма помещений, личного найма, изорничества.Система договоров Псковской Судной грамоты является гораздо более развитой по сравнению с Русской Правдой. Само собой разумеется, что Псковская судная грамота не содержит подробных постановлений о каждом из этих договоров. Она содержит, главным образом, постановления о форме заключения этих договоров.[8]Статья 14. В Псковской Судной грамоте значительное место уделено регулированию гражданско-правовых отношений. Статья расчленяется некоторыми авторами на несколько небольших статей (например, Ю Ю.Г.Алексеев полагает, что в статье 14 содержится три статьи).Статья регулирует широкий круг отношений. Прежде всего, она содержит положение о наследовании по завещанию – рукописанию. К завещанию предъявляются определенные формальные требования: оно подлежит хранению в архиве Кремля; в нем должны указываться все долги завещателя, а также, по-видимому, должны оговариваться сделки, участником которых являлся наследодатель, и, в частности, должен содержаться перечень имущества, взятого или сданного наследодателем на хранение. Наследовать по завещанию, как показывают грамоты, найденные при раскопках Новгорода, могли не только члены семьи завещателя, но и иные лица. Часто в роли наследников по завещанию выступали монастыри. Тот факт, что письменно оформленные завещания были найдены и в Новгороде, говорит об их широком распространении. В завещаниях подробно указывалась судьба имущества завещателя.Статья позволяет также установить порядок заключения ряда гражданско-правовых договоров, и прежде всего договора хранения. В Пскове, крупном торговом центре Руси, договор поклажи в силу его распространенности, а также из-за того, что на хранение стали отдаваться значительные ценности (деньги, одежда, украшения), изменил свою сущность. Для того чтобы получить защиту закона в случае нарушения условий договора, необходимо его юридически оформить, причем оформить письменно(документом, копия которого хранилась в архиве Троицкого собора). Точно такой же порядок существовал и при оформлении договора ссуды (за некоторыми исключениями). Мартысевич считает, что речь в ст.14 идет исключительно о ссуде, П.Н.Мрочек-Дроздовский видит здесь возможность понимать ссуду и как заем. Последнее вполне вероятно. Хотя Псковская судная грамота и знает особый термин заим, все же из контекста ст.14 можно заключить, что обстоятельства из договора займа также регулируются подобным образом. Договор ссуды мог гарантироваться не только записью, но и закладом. В.О.Ключевский считал, что запись должна была сочетаться с закладом.В статье среди различных договоров упоминается и торговля. По-видимому, можно согласиться с Зиминым, что здесь имеется в виду договор «купеческого займа».В случае если договор поклажи или ссуды был оформлен надлежащим образом, то обстоятельства из договора распространялись и на наследников по завещанию – в любом случае и в полном объеме. Ст.14. А кто положит доску на мрътваго о (з)блюденъ(е), а имет искати на прказникох того зблюдениа, сребра или платиа или круты, или итного чего животнаго, а тот умръшей с поряднею и рукописание у него написано и в ларь положено, ино на тых приказникох не искати чрез рукописание ни зсудиа без заклада и без записи и на прикозниках не искати ничего. А толко будет заклад или запись, ино волно искати по записи, и кто животом владеет по записи или по закладу; а у приказников умръшего, а не будет заклад, ни записи умръшаго на кого, ино им не искати ничего ж, ни съсудиа, ни торговли, ни зблюдениа ничего ж.Статья 16. В первой части статьи имеется пропуск, который восстанавливается рядом исследователей Псковской Судной грамоты по смыслу ст.ст. 16-17. И.Энгельман, М.Ф.Владимир-Будановский и А.А.Зимин практически сходятся на том, что речь идет о разновидности договора поклажи, который заключен между псковитянином и лицом, приехавшим из чужой земли. Далее взгляды расходятся. Зимин считает, что статья говорит о случае, когда имущество пропало у поклажепринимателя во время пожара, грабежа. Энгельман и Владимирский-Буданов видят особые условия в момент заключения договора: пожар, восстание народа, т.е. эти обстоятельства и побудили собственника передать вещь на хранение.Последняя точка зрения представляется более соответствующей грамоте. Только в том случае, если договор поклажи заключается в условиях бедствия, к нему нельзя предъявлять требований, установленных ст.14, о необходимости сделать запись. При наличии записи, копия которой хранится в архиве Троицкого собора, вряд ли возможно «запирательство» поклажепринимателя, а при отсутствии записи нельзя предъявить иск. Многие ученые объединяют ст.16 со следующей статьей, рассматривая их как одну: Ст. 16. А о зблюдении, кому … в пожару или по грехом на кого ополчится, а у того времени, что кому даст на зблюдение, имет просит своего, и тот человек запрется, у него взем, ино кому искат, явити ему.[9]Ст.17. А.А.Зимин и Ю.Г.Алексеев, Н.Н.Мазуркевич, Энгельман восстановив начало статьи 17, оно было дефектно, пришли к выводу, что ст.16 и 17 близки. Необычный порядок заключения договора хранения вызывает и необычные способы доказательства своей правоты. Суд принимает в качестве доказательства присягу ответчика, поединок, присягу истца.
Мартысевич видит в статье указание на срок давности; по его мнению, иск в таком случае может быть подан только в течение недели после возвращения собственнику вещи, сданной на хранение, или спустя неделю после пожара. Л.В.Черепнин, наоборот, рассматривает выражение «за неделю» как представление истцу права требования лишь через неделю после происшествия: Ст.17. …чюжой земли приехав или под пожар за неделю или по грабежу, и тот имет записатся, ино тот суд судить на того волю … хочет сам поцелует, или на поле лезеть, или у креста положит своему исцу.
Статья 18 содержит, скорее всего норму, регулирующую особый случай договора хранения (Зимин считает, что здесь «зблюдение» можно понимать и как ссуду деньгами). Договор заключается с лицом, не имеющем постоянного места жительства и живущим в сельской местности (по волости ходит). Видимо, это лицо, принадлежащее социальным низам, выполняющее работы на пашне или скотном дворе. Такое обстоятельство, а также сложность оформления записи в сельской местности приводили к тому, что разрешалось заключение договора без соблюдения общеустановленных правил: Ст.18.А кто по волости ходит закупен, или скотник, а имет искати тако же соблюдениа, или верши, ино г(оспо)дне обыскать правда тако же присужает на ком сочат, хочет сам поцелует, или на поле с ним лезет, а хочет ему у креста положит.