Вплоть до начала ноября 2001 г. ОПЕК предпринимала односторонние сокращения поставок нефти на мировой рынок, стремясь удержать цены на более высоком уровне. К этому времени в течение 2001 г. она уже таким образом сократила свои поставки на 3,5 млн баррелей в сутки (мбс) при максимальном уровне мирового спроса на нефть в 2000 г. порядка 76 мбс. Однако дальнейшее снижение экспорта на сжимающийся (в результате экономического спада/рецессии в основных государствах-импортерах) рынок с 1 января 2002 г еще на 1,5 мбс ОПЕК обусловила снижением экспорта в странах, не входящих в эту организацию (в первую очередь - Мексика, Норвегия, Россия) на 0,5 мбс.
Причем от России ждали снижения примерно на 0,2 мбс.
Россия отреагировала сначала категорическим неприятием какого-либо внешнего "диктата" в отношении того, в каких объемах ей осуществлять экспорт. Затем в заявлениях членов правительства наметились некоторые подвижки. Сначала речь пошла о принципиальной возможности снижения экспорта, потом стали называться конкретные цифры: 0,03, потом 0,05, наконец, 0,15 мбс. Таким образом, страны, не входящие в ОПЕК, подтвердили в итоге снижение своего суммарного экспорта на уровне, близком к ожидаемому от них, и, таким образом, "обусловленное" снижение экспорта ОПЕК также состоялось.
ОПЕК и некоторые аналитики считали, что Россия реагирует на ее предложения неадекватно. От нас ожидали сокращения экспорта на 0,2 мбс и более. Наша же страна заявляла (устами как членов правительства, так и руководителей ряда крупнейших компаний), что это сделать либо невозможно (в том числе и по чисто техническим причинам), либо что объявленные масштабы сокращений дадутся ценой неимоверного напряжения сил. Однако специалисты (как западные, так и отечественные) понимают, что это не так. Более того, имея представление о сезонной динамике экспорта, становится понятным, почему объявленные поначалу Россией сокращения в объеме 30, а потом 50 тыс. баррелей в сутки были восприняты в странах ОПЕК как неадекватная реакция, как насмешка (или - если жестче - как издевка, выданная за "жест доброй воли"). Ибо эти объемы намного меньше тех, на которые Россия регулярно в конце каждого года сокращает свой экспорт вне зависимости от конъюнктуры цен.
Понятно также, почему в то время, когда правительство отрицало возможность снижения экспорта или оперировало минимальными значениями такого снижения, президент ТНК С.Кукес говорил о наличии такой возможности без ущерба для компаний в объемах 0,12-0,15 мбс - эти цифры как раз соответствуют диапазону средних значений сезонного снижения экспорта за различные периоды.
Очевидно, все это не являлось откровением и для ОПЕК, которая имеет очень хорошую, на мой взгляд, экономическую и информационно-аналитическую службу. Поэтому поведение России может восприниматься как не вполне адекватное, не соответствующее текущей ситуации на рынке и тому вкладу, который она могла бы привнести в нормализацию цен в своих же собственных, кстати, интересах. В связи с этим итоговое решение о снижении экспорта на 0,15 мбс мне хотелось бы расценивать как начало нового этапа прогрессивного поведения России на мировом рынке нефти.
Пока "ЛУКОЙЛ" не вывел нефть Тимано-Печоры через Варандей или каспийскую нефть через Джейхан на американский рынок, а "ЮКОС" не построил трубопровод в Китай из Восточной Сибири, для России мировой рынок сжимается до пределов западноевропейского. На этом рынке у нас есть возможность объединить интересы основных игроков: и производителей, и экспортеров, ОПЕК и свои - для того, чтобы выработать позицию, отражающую общий баланс интересов всех основных конъюнктурообразующих субъектов, действующих на этом рынке.
Более того, именно в рамках европейского рынка (в широком его понимании) в течение последнего десятилетия происходят поиски модели эффективного взаимодействия (сначала - в энергетике, затем - и в экономике в целом) между расположенными на этом континенте государствами, входившими ранее в противостоящие политические системы. Так, начиная с 1990 г. происходит формирование единого энергетического пространства в Европе (идея которого была выдвинута тогдашним премьер-министром Нидерландов Руудом Любберсом и трансформировалась со временем в Европейскую Энергетическую хартию и юридически обязательный Договор к ней). В 2000 г. председатель Комиссии ЕС Романо Проди выдвинул идею формирования в Европе единого экономического пространства, которое/безусловно, будет иметь тенденцию к расширению и за пределы региона. Таким образом, современная история интеграционных процессов в Европе, более чем в других регионах, подготовила этот континент к поиску многостороннего баланса интересов государств и рыночных игроков.
Итак, сегодня назрел "тройственный" диалог ЕС - Россия - ОПЕК, направленный на нормализацию нефтяного рынка за счет согласованных действий вовлеченных в этот диалог государств. Несмотря на глобализацию мирового рынка нефти, на ключевую роль биржевых процессов ценообразования на мировом рынке именно государства могли бы сыграть системо-образующую роль в нормализации рынка, поскольку именно от государства на нем многое зависит. Причем именно Россия, ЕС и ОПЕК заинтересованы в умеренно высоких ценах:
ЕС - поскольку именно государство получает основную выгоду от высоких цен и теряет от низких (в Европе на долю налогов в цене бензина приходится от 63% в Греции до 82% в Соединенном Королевстве против 28% в США);
ОПЕК - потому что именно государственные (национальные) нефтяные компании осуществляют в этих странах добычу и экспорт нефти;
Россия - поскольку именно государству принадлежит регулирующая роль в экспорте (установление экспортных пошлин, регулирование доступа к трубе).
В этом "тройственном диалоге" Россия могла бы претендовать на роль, как минимум, полноправного партнера, если не модератора. Эффект от согласованной политики может оказаться более действенным и дать более быстрые результаты. Ведь биржа реагирует в первую очередь на ожидания субъектов рынка и одновременно формирует их. Поэтому политика не конфронтации, но конструктивного сотрудничества, безусловно, окажет на биржевые котировки стабилизирующее воздействие.
Такой "тройственный диалог" может проводиться, например, за счет расширения рамок энергодиалога Россия - ЕС (с включением в него ОПЕК) либо за счет расширенных консультаций России с ОПЕК (с включением в них ЕС). Энергодиалог носит более формализованный характер, консультации - менее формальны. Оба процесса могут идти, в принципе,параллельно. Важно, что у всех трех игроков есть общие интересы: и Западная Европа, и Россия, и ОПЕК стремятся к поддержанию умеренно высоких цен. ЕС необходимы умеренно высокие цены на нефть, чтобы страны Европы могли продолжать проводить социальную политику, которая в значительной степени осуществляется за счет высоких налогов (акцизов) на нефтепродукты. В этом же заинтересованы Россия и ОПЕК, так как им нужны инвестиции. Это создает общий экономический фундамент для того, чтобы можно было выработать соответствующие механизмы нахождения сбалансированных решений в рамках конкурентного рынка, наиболее эффективными из которых будут отнюдь не политические. Политические механизмы окажутся лишь предварительным (промежуточным) шагом на пути к созданию международно-правовых инструментов, которые позволяли бы в рамках единого мира не только формировать систему двусторонних или многосторонних политических договоренностей, но и выработать экономико-правовые нормы - "правила игры", чтобы можно было эффективно предвосхищать негативные явления и реагировать на различные изменения на рынке.
Основа для этого есть: вот уже семь лет существует Договор к Энергетической хартии (ДЭХ) - пока единственный многосторонний международно-правовой договор в сфере энергетики, объединяющий 51 страну (включая ЕС в качестве отдельного субъекта международно-правовых отношений), охватывающий вопросы инвестиций, торговли, транзита в энергетике. ДЭХ в основном имеет евразийское наполнение, но движение в сторону его расширения осуществляется в том числе и за счет стран Северной Африки и Ближнего и Среднего Востока - ряд стран ОПЕК из этих регионов уже стали наблюдателями в Энергетической хартии. В связи с этим ратификация ДЭХ Россией предоставила бы нашей стране дополнительные возможности по укреплению своего положения на мировом нефтяном рынке как потенциального модератора в нахождении баланса нефтяных интересов основных игроков на европейском экономическом пространстве в расширенном понимании этого слова.
В настоящее время человечество переживает углеводородную эру. Нефтяная отрасль является главной для мировой экономики. В нашей стране эта зависимость особенно высока. К сожалению, российская нефтяная промышленность находиться сейчас в состоянии глубокого кризиса. Было перечислено немало ее проблем. Каковы же перспективы развития отрасли? [11. Стр. 63-67] Если продолжать хищническую эксплуатацию месторождений вкупе с большими потерями при транспортировке и нерациональной нефтепереработкой, то будущее нефтяной промышленности представляется весьма мрачным. Уже сегодня сокращение темпов производства составляет в среднем 12 - 15% в год, что чревато полным развалом стратегически важной для державы отрасли. Дальнейшее экстенсивное развитие нефтяной промышленности уже невозможно. Например, большие объемы нефти Восточной Сибири труднодоступны из-за сложного геологического строения, требуют огромных инвестиций в добычу. Следовательно, будут прирастать слабо. Эффект от геологоразведки выше в Западной Сибири, однако в этом регионе высокопродуктивные месторождения уже значительно истощены. [11. Стр. 71-74]