Однако, в настоящее время государственное регулирование в сфере вывоза капитала из России, характеризуется отсутствием системности, не выработаны соответствующая государственная политика, и даже концепция этой политики. Фактически нет административного контроля за вывозом капитала. Хотя постановление Совета Министров СССР № 412 «О развитии хозяйственной деятельности советских организаций за рубежом» от 18 мая 1989 г. и указ президента РСФСР «О либерализации внешнеэкономической деятельности на территории РСФСР» от 15 ноября 1991 г., декларировали в самой общей форме разрешительный порядок осуществления инвестиций за рубежом, этот порядок почти не соблюдается, и значительная часть российских экспортёров капитала не обращается за лицензиями ни в ЦБ, ни в МВЭС России. Так, по состоянию на 1 января 1997 г., ЦБР выдал всего 1066 лицензий на операции, связанные с движением капитала из России, общим объёмом 10,2 млрд. долл., в том числе 312 лицензий на прямые и портфельные инвестиции на сумму 4,3 млрд. долл., что составляет лишь несколько процентов от объёма вывезенного за последние годы частного капитала.
Подавляющая часть российских экспортёров капитала не регистрирует свои зарубежные вложения в Регистрационной палате при Минэкономики России, в результате чего, в стране отсутствуют статистические сведения о зарубежных инвестициях. Так, в Государственном реестре зарубежных предприятий, создаваемых с российским участием, содержатся данные примерно о двух тысячах таких предприятий, а их число достигает нескольких десятков тысяч только в оффшорных зонах.
Практически, отсутствует доступная государственным органам бухгалтерская отчетность о зарубежных инвестициях, что не позволяет осуществлять за ними налоговый контроль.
В России отсутствует информационная и техническая поддержка прямых зарубежных инвестиций (хотя торговые представительства вполне могли бы её обеспечить), нет ни финансовой поддержки со стороны государства, ни страхования прямых инвестиций.
Очевидно, Россия нуждается в концепции государственной политики в сфере экспорта капитала. Она призвана сформулировать национальные интересы и ключевые задачи в этой сфере, а также, основные меры по её регулированию. Концентрированным изложением концепции мог бы быть федеральный закон « О российских инвестициях за рубежом», проект которого разработан А. Булатовым и предоставлен в Федеральное собрание РФ.
В рамках законопроекта предлагаются конкретные меры по ограничению вывоза частного капитала (ужесточение лицензирования) и по поддержке наиболее важных форм и направлений инвестиционной деятельности за рубежом, декларируются принципы налогообложения этой деятельности, а также, принципы регистрации, учета, анализа, инвентаризации и репатриации инвестиций, в том числе и через отзыв лицензии. Принятие подобного закона могло бы благоприятно сказаться на функционировании российской экономики, направить зарубежную инвестиционную деятельность предприятий в русло реализации национальных интересов страны.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
События августа-сентября 1998 г. имели рубежное значение для хода реформирования экономики и для функционирования народного хозяйства. С воспроизводственной точки зрения можно констатировать, что после кратковременного периода депрессивной стабилизации произошли новый срыв в «штопор» инфляции, углубление спада производства, снижение товарооборота и сокращение реальных доходов населения. В институциональном плане налицо резкое «сжатие» всех видов рынков и полный крах некоторых из них, ослабление многих элементов рыночной инфраструктуры, прежде всего банковской системы, кризис доверия наших граждан и зарубежной общественности к дееспособности российской экономической системы.
Страна отброшена на начальные рубежи рыночных преобразований, а надежды на экономический подъём и улучшение жизни народа отодвинуты далеко в следующее тысячелетие. Очевиден полный крах всех идеологий праворадикального реформизма, социального нигилизма и монетаристского фанатизма в трансформационной экономической политике; последняя, свелась в деятельности, всех первых трёх пост советских правительств, к подавлению инфляции любой ценой, в том числе ценой «уполовинивания» реального сектора экономики и обнищания подавляющей части населения.
Рыночные реформы прекратились сразу по завершении чекового этапа приватизации (которая не привела к появлению эффективного собственника). Разве что, кроме, формирования рынков государственных и корпоративных ценных бумаг. Но первый строился, как финансовая пирамида, которая при разрозненном производстве не имела ни одного шанса не обрушиться: оба рынка отличались высокой долей нерезидентов, оба разбухали на фоне вопиющего ухудшения реального состояния экономики.
Во всем остальном имел место застой. Никак не продвигались объявленные реформы: налоговая, социальная, жилищно-коммунальная, банковской системы, предприятий, финансовых отношений Федераций и её субъектов, и т.п. Сменявшие друг друга правительства лишь искали «на стороне» виновных этого реформационного застоя, закрепив за собой преимущественно функцию латания экономических дыр.
Многие шаги, первых правительственных команд реформаторов, абсолютно необъяснимы с точки зрения хозяйственной целесообразности и эффективности. Так, не имеют рационального экономического объяснения ни поспешная приватизация государственной собственности, бесплатно или по цене, равной стоимости основных фондов с учётом износа (т.е. за бесценок), ни отказ от госмонополии на продажу спиртного, с потерей значительного объёма денежных поступлений в госбюджет, ни отсутствие и по сей день правовой защиты интересов вкладчиков банков и других финансовых организаций, ни спокойствие, с которым исполнительная власть наблюдала за ежегодным оттоком много миллиардных средств из нищающей России в западные банки. Всё это, однако, обретает смысл с точки зрения политических интересов новой властной элиты: создавались все условия для облегчения первоначального накопления, прежде всего, слоя богатых людей как её социальной опоры.
Итак, проводимая в течение восьми лет экономическая политика в преобладающей мере служила средством перераспределения власти и собственности, орудием политической борьбы.
Сегодня же, предстоит задействовать истинный вектор экономического реформирования – повышение экономической эффективности производства и хозяйствования, рост благосостояния населения. Развитие политических процессов, следует, в конечном счёте, подчинить интересам экономики, прежде всего задачам её выведения из кризиса.
В общем, корректная постановка вопроса такова: экономические реформы лишь предстоит разворачивать. Многое придётся начать заново, причём, как в разработке теории перехода планово-распределительной экономики в рыночную, так и в выборе, адекватной условиям страны, модели и практических методов её реализации. Здесь возникает комплекс сложнейших проблем. Ниже делается попытка выделить из их множества лишь некоторые узловые вопросы и наметить главные требования к организации процессов рыночной трансформации.
Предельно кратко эти требования сводятся к следующему:
1) не допускать первенства политики над экономикой (целевая функция реформационных преобразований – не перераспределение власти, а повышение социально-экономической эффективности воспроизводства);
2) необходимое на нынешнем этапе усиление роли государства использовать для упорядочения и защиты, либеральных начал в хозяйственном механизме, для выстраивания полиформического регулирования смешанной экономики – рыночного, корпоративного, государственного;
3) сосредоточить усилия государства на создании действенного механизма управления финансовыми потоками – без этого не добиться макростабильности в сфере финансов и денежного обращения.
Нужна предсказуемая макроэкономическая политика. Это необходимо не только для поддержания низкоинфляционной среды, низких процентных ставок, но и для того, чтобы банки могли адекватно оценивать риски вложения в конкретные проекты, под которые, они выделяют кредиты. Кроме того, банкам нужны кредитные ресурсы, а их нет. Поскольку население практически полностью утратило доверие к российской банковской системе. Пока 85% депозитов населения сосредоточено в Сбербанке, банковская система не будет кредитовать реальный сектор.
Стратегия оздоровления денежного обращения в России вряд ли может основываться на введении неких параллельных денежных единиц типа золотого, газового и прочих рублей. Во-первых, одна параллельная единица уже существует – доллар. За долларом стоит вся экономическая мощь США. И нет никакой уверенности, что некий новый параллельный рубль, сможет на равных с ним конкурировать. Оздоровление денежного обращения в России, скорее всего, будет происходить с оздоровлением всей экономики. Стабильность доллара, фунта и ряда других валют объясняется не избытком сырьевых или даже золотых запасов. В основе всего - стабильно работающая, динамичная многосекторная экономика. Рост монетизации хозяйства возможен одновременно с ростом экономики, по мере повышения спроса на деньги.
Я также не считаю, что для денежного хозяйства России, сейчас, уместна модель «currency board», то есть, жесткой привязки рублёвой эмиссии к золотовалютным резервам и фиксации курса рубля к доллару. Если будет принята достаточно жёсткая среднесрочная фискальная программа, которую начали продумывать год назад (под нее, и была получена часть из согласованных кредитов МВФ в 1998 году), если денежные власти не будут злоупотреблять поддержкой проблемных банков, то у центрального банка не будет никаких стимулов для бесконтрольного печатания денег. При разумной макроэкономической политике нет необходимости связывать себя по рукам и ногам столь жесткой моделью денежного хозяйства как «currency board».