В заключение хотелось бы отметить, что исследования форм проявлений календарного и социального времени в правовой системе являются достаточно новым для юридической науки подходом, что, в свою очередь, дает надежду на всестороннее исследование данной проблемы как на теоретическом, так и на отраслевом уровне правовой науки. А поскольку современные естественные и точные науки пришли к выводу, что "источником реальной длительности и реального пространства является человеческая личность, внутреннее движение которой мы и называем временем и в котором мы располагаем все внешние отметины, как референты продолжительности"[25], то и в правовых следованиях необходимо преодолевать представления о времени как о некоей универсальной, всеобщей, равномерно текущей сущности (что, конечно, обусловлено безраздельным господством в умах ученых на протяжении нескольких столетий ньютоновской концепции времени) и о том, что свойства материальной и социальной действительности не имеют отношения к выяснению сущности и свойств времени.
Прежде всего, необходимо отметить, что история развития института действия уголовного закона во времени в зарубежной юридической мысли имеет для нас существенное значение в связи с большим влиянием так называемой западной традиции права на формирование правовой системы России. Мы ограничиваемся анализом развития западных учений в отношении действия уголовного закона во времени и пространстве XIX веком потому, что именно до этого периода они имели к развитию права в России самое непосредственное отношение.
В частности, одной из ярких черт западной традиции права (при её формировании) являлось существование внутри одного общества различных юрисдикции и различных правовых систем. В основном это происходило вследствие дифференциации церковной и светской власти. В результате этого постоянно присутствовала проблема разрешения различных правовых коллизий. Все это, по мнению Г. Дж. Бермана, послужило источником свободы личности на Западе[26], что в свою очередь дало толчок к формированию и законодательному закреплению принципов действия законов во времени и пространстве.
Следует особо отметить, что влияние западной традиции права на развитие российской юридической мысли при учете всего изложенного, в то же время носило несколько специфический характер. Существенное значение здесь имело разделение между восточной и западной христианскими церквями, которое в I в. н.э. соответствовало границе раздела между восточной и западной частями Римской Империи. Этот раскол совпал с западным движением за передачу единовластия над церквью епископу Рима, выведения духовенства из-под контроля императора и резкого отграничения церкви от светской власти. Это движение достигло кульминации в период григорианской реформации (1075-1122 г. г) и породило первую правовую систему Запада - новое каноническое право римско-католической церкви[27].
Вследствие этого термин "западная традиция права" следует относить к тем правовым системам, чьи традиции проистекают из этих событий. Такие же страны, как Россия и Греция остались в восточной православной церкви и из этого процесса частично были исключены.
Именно поэтому первое законодательное упоминание о действии законов во времени в России мы находим лишь в Судебнике 1550 года, тогда как в западной системе права уже в IХ-Х веках закон воспринимался как единая система, которая развивается во времени. Вследствие этого, практически до XVI века русское законодательство затрагивало лишь вопросы пространственного ограничения применения определенных законодательных положений.
Кроме того, необходимо учитывать, что на Руси очень долгое время (вплоть до императорского периода) [28] имело огромное значение и силу обычное право, которое, как известно, вообще не допускало вопроса о времени возникновения того или иного правила поведения.
Начиная с X века, восточные славяне были вовлечены в военные столкновения с Византией и западноевропейским миром. Вследствие этого был нарушен прежний уровень обычного права и возникла необходимость согласования отечественных норм с иностранными. Отсюда и возникли первые приемы законодательства письменного: договоры с другими государствами и рецепция чужих законов. В частности, в X веке с греками было заключено 4 договора: в 907 году Олегом, в 911 году - им же, в 945 году - Игорем, в 972 году -Святославом.
Подобное значение имеют и договоры с немцами, хотя и были заключены в более позднее время (ХII-ХIV в. в). С немцами заключили договоры западнорусские земли: Новгородская (в 1195 году и 1270 году), Смоленская (в 1229 году, 1230 году и 1240 году), Полоцкая (в 1264 году и 1265 году). Договоры заключались с Ганзейскими городами, Готландом, Ригой, немецким орденом и Швецией. Договора в большей своей части определяли правовое положение иностранцев на территории русской земли и, соответственно, положение русских вне своей территории и, следовательно, имели значение внутреннего действующего права. [29] В договорах этих нередко встречаются выражения "и покаянен будет по закону грецкому и по уставу русскому".
В целом же, анализ правовых актов указанного периода позволяет сделать вывод о том, что в случаях возникновения конкуренции законов различных государств действовали следующие правила:
1) где отношения между русскими и иностранцами не были определены договорами, там иностранец за преступления, совершенные им на русских землях, подлежал суду по русским законам; и 2) где взаимные отношения были определены договорами, то этими им устанавливалось, по возможности, однообразность ответственности: "тажо (то есть такая же, как немцу в России) правда боуди Роуси въ Ризъ и на Готьскомъ березе" (Договор Смоленского Князя Мстислава Давыдовича с Ригой, Голландией и немецкими городами.1230 г).
Первым законодательным документом, до известной степени систематизировавший все действующее право, был Судебник Ивана III, изданный в 1497 году, который по своей сути явился единым законом для всех областей, вошедших к тому времени в Московское государство. Таким образом, данный Судебник имел весьма важные последствия для всей правовой жизни того времени. Так, в результате его издания в 1497 году суд и "расправа" сделались однообразными на всей территории Московского государства. До этого правосудие осуществлялось в зависимости от того, действовали или нет в области особые грамоты типа Псковской, Новгородской или Двинской. В некоторых местностях применялась даже Русская Правда с некоторыми добавлениями к ней. В частности, вследствие определенных исторических обстоятельств, законодательство в литовско-русском государстве придерживалось начал древнего русского права, и основные постановления Русской Правды имели там силу вплоть до XV века. В частности, до 1440 года в соответствии с "княжьей" Правдой судились литовцы, полочане, витебляне и смоляняне[30].
Дальнейшая юридическая жизнь Московского государства, с одной стороны и дальнейшее развитие правовых отношений, идей, институтов, имевшее место после издания первого Судебника, с другой стороны, были причинами возникновения потребностей в новом кодификационном труде, и уже через пятьдесят с небольшим лет был составлен новый Судебник, названный царским и изданный Иваном IV в 1550 году. Год спустя после этого (в 1551 году) Иван IV, как известно, созвал церковный собор, получивший название Стоглавого, которому было поручено рассмотреть и утвердить Судебник. Главная особенность данного законодательного памятника состоит в том, что именно с него начинаются серьезные теоретические и практические разработки вопросов, касающихся действия законов во времени. Основным источником царского Судебника 1550 года послужил первый Судебник с дополнениями Великого князя Василия Иоановича и новыми узаконениями. Важность его заключается в том, что в данный Судебник были включены ряд новых постановлений "о силе действия и порядке составления законов" (ст. ст.97-98) и он впервые объявил закон всеобъемлющим и единственным источником права: "впредь всякие дела судите по сему Судебнику" (ст.97); если же возникнут дела, решение которых не предусмотрены Судебником, то они должны уже решаться не по обычному праву, а представляются для разрешения в органы законодательной власти, "которая по этим поводам дает законы" (ст.98). Кроме того, Судебник относится крайне отрицательно к всякого рода исключениям из общих норм права и окончательно запрещает издание "тарханных" грамот, то есть актов, освобождающих определенные местности или лица от общих норм, и даже предписывает изъять все такие грамоты, изданные до 1550 года. ("А тарханных впредь не давать никому, а старые тарханные грамоты поимати у всех" (ст.43 Судебника) [31].
Действие закона начинается с момента его издания ("с которого дня уложил"[32]), что, впрочем, на практике должно было сводиться к тому моменту, когда закон стал на определенном месте известен.
К этому необходимо добавить, что в Судебнике 1550 года мы впервые встречаем положения о действии закона во времени: закон не имеет обратного действия: "которые дела прежде Судебника вершины..., быти тем делом всем..., как прежде сего вершены..." (ст.97). Общий закон действует на пространстве всего государства (ст.99) в противоположность прежним местным законам[33].