Проявления силы нанимателей и, соответственно, слабости работников многочисленны и разнообразны.
Начиная с 90-х гг. в России начала складываться ситуация, способствующая массовым злоупотреблениям работодателей. Даже в «тучные» нулевые годы, в условиях высокого спроса на рабочую силу на многих частных предприятиях рабочий день длился 10-12 часов; сверхурочная работа, а также работа в ночные смены, выходные и праздничные дни оплачивалась в одинарном, а не в двойном размере[1]; прекращение трудовых отношений не сопровождалось выплатой выходного пособия; оплата отпуска и всех компенсаций и пособий (в том числе по беременности и родам) осуществлялась исходя из «белой» зарплаты.
Реальная власть работодателей над работниками проявлялась не только в занижении заработной платы, но и в ее задержках (особенно в 90-е гг.), а также в консервации тяжелых и опасных для здоровья условий занятости, ухудшении положения работников по сравнению с правилами, зафиксированными в трудовом законодательстве. Не считалось и не считается «грехом» сознательное искажение информации о качестве рабочих мест, установление жестких требований к внешнему виду персонала, хамство и проявление насилия, психологическое преследование подчиненных (моббинг).
На частных предприятиях работники обычно согласны на лишение или сокращение продолжительности оплачиваемого отпуска и пособий по временной нетрудоспособности; неписаным правилом стало выполнение в случае необходимости любой работы, не входящей в служебные обязанности. К этому нередко добавляется устная договоренность с работодателем о том, что официально выплачивается лишь часть заработной платы; трудовые отношения могут быть немедленно прекращены из-за сокращения объема работ, финансовых трудностей фирмы и т.п.; выходное пособие при увольнении по инициативе администрации не выплачивается; трудовой контракт прекращается в случае вступления в брак или наступления беременности.
Российские традиции изначально предполагают высокую степень личной зависимости работника, допустимость субъективизма и произвола нанимателя. Роль государства и профсоюзов как возможных защитников интересов наемных работников невелика. Это еще более осложняет положение тех, кто пытается бороться за нормальную цену труда и улучшение его условий.
Что касается цены труда, то в 2006 г. заработная плата в промышленности РФ составляла примерно 10% средней заработной платы в странах Западной Европы, 35-40% – в постсоциалистических государствах ЦВЕ и около 60% – в республиках Балтии.
Низкие заработки большинства российских работников лишь отчасти можно объяснить низкой производительностью их труда. По данным академика Д. Львова, на 1 долл. заработной платы нашим среднестатистическим работником на рубеже веков производилось в 2,5-3 раза больше ВВП, чем, например, в США.
Кризис существенно повлиял на взаимоотношения нанимателей и работников. На фоне резкого ухудшения макроэкономической ситуации тысячи фирм (крупных, средних и мелких) оказались на грани банкротства. Выросло число тех, кто эту грань уже перешел. Увеличение безработицы началось осенью 2008 г. и продолжилось в 2009 г. По оценкам Росстата, в I квартале 2009 г. она достигла 9,5% экономически активного населения, или 7,1 млн. человек, что на 40% больше, чем годом ранее. Особенно тяжелая ситуация сложилась в моногородах, которых в России, по данным Института региональной политики, более 450; до 25% городского населения страны живет в населенных пунктах, зависимых от одного или нескольких работодателей.
Численность незанятых, обратившихся в органы ГСЗН за содействием в поиске работы, в конце марта достигла 2523,8 тыс. человек (за год - рост на 45%), из них 2176,6 тыс. зарегистрированы в качестве безработных. По Приволжскому федеральному округу эти цифры составили соответственно: 434,7 тыс. человек (рост на 93,2%) и 378,5 тыс. человек (см. Таблица 2). Потребность в работниках, заявленная работодателями, существенно снизилась: по России - на 74,5% (с 1235 тыс. до 920,1 тыс. человек); по ПФО - на 55,9% (с 203,7 тыс. до 113,9 тыс. человек).
Динамику приема и выбытия работников отражает Таблица 4.
Таблица 4 – Динамика приема и выбытия работников в РФ, тыс. человек
| Принято | Выбыло | Из них | |||
| По собственному желанию | В связи с сокращением численности работников | По соглашению сторон | |||
| Декабрь 2008 г. | 405,2 | 724,5 | 446,3 | 34,2 | 100,2 |
| Январь 2009 г. | 281,6 | 424,0 | 260,3 | 34,2 | 50,5 |
| Февраль 2009 г. | 306,8 | 452,6 | 280,6 | 45,9 | 50,4 |
| Март 2009 г. | 327,2 | 502,4 | 310,6 | 46,1 | 60,1 |
| Апрель 2009 г. | 344,4 | 525,2 | 322,4 | 38,8 | 57,8 |
| Май 2009 г. | 322,8 | 483,3 | 297,6 | 38,2 | 47,9 |
| Июнь 2009 г. | 385,3 | 521,2 | 326,1 | 43,3 | 48,3 |
| Июль 2009 г. | 457,4 | 526,1 | 328,7 | 35,9 | 41,4 |
Под воздействием макроэкономических факторов происходит снижение спроса и увеличение предложения на рынке труда. В таких условиях у многих людей, даже не потерявших работу, усилилась потребность в дополнительных доходах и уменьшились зарплатные притязания. Заметно скромнее стали требования к другим - незарплатным - аспектам занятости (социальному пакету, условиям труда, продолжительности рабочего времени и др.). Не исключено, что и в дальнейшем эти требования будут снижаться как у безработных, так и у занятых. Наблюдается существенный прирост неполной занятости (ею охвачено примерно 15% всех работающих).
В тех случаях, когда сотрудники значительную часть рабочего времени проводят не на рабочем месте, а дома, за компьютером (а это встречается все чаще), грань между рабочим и внерабочим временем становится достаточно условной. Во время кризиса такие работники нередко сталкиваются с ситуацией, когда руководитель может позвонить в субботу или в воскресенье и дать срочное задание. Мало кто из них решится возражать. Если за рубежом подобная трудовая практика наталкивается на реальное противодействие со стороны профсоюзов, то в России она не встречает почти никакого сопротивления.
Одним словом, кризис существенно ослабил позиции наемных работников.
Институциональная среда, регулирующая взаимоотношения нанимателей и работников, в последние годы формально изменилась: несколько усилился контроль за соблюдением законодательства о защите занятости, работодателям угрожают реальные санкции в случае несвоевременной выплаты заработной платы. Но некоторый рост невыплат все же наблюдается.
Так, с 1 января по 1 июня 2009 г. численность работников, которым задерживалась зарплата, возросла с 323 тыс. до 510 тыс. человек, а просроченная задолженность по заработной плате – с 4674 млн. до 8779 млн. руб. (правда, к 1 июля численность снизилась до 393 тыс. человек, а задолженность – до 7194 млн. руб.). Следует также отметить, что в 2009 г. МРОТ был официально увеличен до 4330 руб. Но при этом осталось немало бюджетников, оклады которых гораздо ниже (если не учитывать компенсационные и стимулирующие надбавки).
Региональная власть продолжает давление на бизнес (особенно в моногородах с градообразующими предприятиями): стремясь не допустить массовых увольнений работников, менеджеров «уговаривают» придерживать персонал. Но такая тактика экономически не перспективна; она затягивает процессы обновления.
По-видимому, государству в период кризиса следует бороться не столько с увольнениями работников (эта борьба имеет оборотную сторону и может привести фирмы к банкротству), сколько за создание новых рабочих мест, прежде всего в новом частном секторе. Пока же помощь получает лишь крупный бизнес (в первую очередь - банковский). Поддержка малого и среднего бизнеса по-прежнему происходит лишь на словах.
Сохраняют свою остроту многие старые проблемы взаимоотношений работников и нанимателей, возникшие задолго до кризиса. Едва ли снизится дифференциация доходов населения, уменьшатся чрезмерные межотраслевые, межрегиональные и должностные (между руководителями и рядовыми сотрудниками) различия в уровне заработной платы. Не стоит ожидать роста трудовой мобильности людей, особенно территориальной.