на тепловую и электроэнергию энергетическими региональными комиссиями. Если
комиссии не рассмотрели эти проекты и не ввели их официально через 20 дней
с момента представления им расчетных материалов по установленным формам, то
вне зависимости от причин задержки тарифы вводятся автоматически, т.е. даже
не пройдя процедуру согласования.
Это “Положение” вместо организации государственного регулирования
открывает широкие возможности для полного произвола в установлении тарифов
на электроэнергию со стороны организаций, осуществляющих её производство и
распределение, т.е. в первую очередь РАО “ЕЭС России” и региональных АО.
Результатом диктата цен на тепло и электроэнергию явилось резкое
возрастание доли затрат на них в себестоимости многих видов продукции
промышленности.
Не лучше обстоят дела и с другими антимонопольными документами. Так, в
законе “О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на
товарных рынках” нет никаких указаний о критериях и методах определения
границ монопольных рынков, а антимонопольные управления на местах и
(главное) сами предприятия не имеют необходимых разъяснительных документов
или инструкций. В результате для антимонопольных органов сохраняется
возможность неоправданно широко толковать понятие “доминирующее положение
на рынке”, а для многих предприятий возможность защиты от обвинений в
монополизме выглядит как умышленно затруднённая.
Не совсем удачными представляются и некоторые приведенные в законах
формулировки, например, формулировка в законе о конкуренции понятия
“монополистическая деятельность”. Эта деятельность определяется здесь как
“противоречащие настоящему закону действия... хозяйствующих субъектов...,
направленные на недопущение, ограничение или устранение конкуренции и (или)
причиняющие ущерб потребителям”. То есть при сохранении нынешней
формулировки понятия “монополистическая деятельность”, под антимонопольные
статьи можно, в принципе, подвести любые предприятия. [9,c.63]
Уточнения целесообразно было бы внести и в официальные документы о
регулировании цен на продукцию предприятий-монополистов. В частности,
следовало бы, очевидно, внести определённые изменения в пункт 2 “Положения
о порядке регулирования цен на продукцию предприятий-монополистов”, где
отмечается, что это Положение распространяется на хозяйствующие субъекты,
занимающие доминирующее положение на рынке определённого товара, дающие им
возможность оказывать решающее влияние на конкуренцию, затруднять доступ на
рынок другим хозяйствующим субъектам или иным образом ограничивать свободу
их экономической деятельности и что “Положение не распространяется на
отношения, регулируемые нормами правовой охраны изобретений, промышленных
образцов, товарных знаков и авторских прав”. Можно сделать вывод о том, что
государственное регулирование цен будет распространяться на все
предприятия, занимающие доминирующее положение на соответствующих рынках,
независимо от того, злоупотребляют ли они реально данным положением, или
только имеют возможность для таких злоупотреблений. Именно здесь заложена
база для расширительных толкований антимонопольного законодательства со
стороны заинтересованных организаций и лиц. Далее в тексте Положения (а
именно лишь в 12 пункте) сказано, наконец, о том, что решение о введении
государственного регулирования цен принимается Министерством экономики и
финансов Российской Федерации по представлению Государственного комитета по
антимонопольной политике на основе “анализа последствий злоупотреблений
доминирующим положением на товарных рынках... со стороны предприятия-
монополиста”. Очевидно, это обстоятельство надо было бы выделить уже в
названии самого данного Положения. Оставляют желать лучшего и другие пункты
с указанными в них формулировками. [10,c.91]
При таком подходе со стороны разработчиков антимонопольного
законодательства представляется более целесообразным вообще бы не издавать
данного положения. Лучше надеяться, что когда-нибудь сильно “завравшихся”
монополистов от производства поставит на место сама жизнь, чем помогать (с
помощью таких формулировок) нынешним чиновникам удержаться на плаву путём
создания для них попросту ещё одного способа взимания взяток с зависящих от
их произвола предприятий.
Недоработки антимонопольного законодательства сочетаются с
непродуманной практикой его исполнения. Особенно неудовлетворительной
представляется практика преобладающего использования метода установления
предельного норматива рентабельности не по отношению к фондам предприятий-
монополистов, а по отношению к себестоимости их продукции. Такой метод
критикуется в печати как побуждающий предприятия “не к снижению цен, а к
накручиванию издержек, снижению качества и расточительству, снижению
инвестиционной активности предприятий»
Недостаточно эффективно ведётся реализация принятой в 1994 году
государственной антимонопольной программы. На заседании Президиума
Правительства РФ исполняющий обязанности председателя Государственного
антимонопольного комитета Вадим Белов сообщил, что за трёхлетний период
работы Комитета в него поступило более 11 тыс. жалоб на нарушение
антимонопольного законодательства. К рассмотрению, по его словам, было
принято 2 тыс. дел, но в 1,9 тыс. случаев нарушения были устранены до
передачи материалов в суд.
В. Белов отметил при этом, что на долю естественных монополий
приходилось 40% от общего числа принятых к рассмотрению дел. Около 700 дел
касались злоупотреблений местных органов власти, которые устанавливали
незаконные барьеры на пути рыночной конкуренции и перемещения партий
товаров.
Что касается направлений антимонопольной политики в России на
ближайшие годы, то в декабре 1996 года на заседании Правительства РФ была
утверждена концепция среднесрочной правительственной программы на 1997-2000
гг. “Структурная перестройка и экономический рост”. Она содержит
специальный раздел, посвящённый антимонопольной политике. Антимонопольная
политика в среднесрочной перспективе будет реализовываться по следующим
основным направлениям:
Совершенствование правовой базы, форм и методов антимонопольного контроля и
регулирования в целях предупреждения и пресечения злоупотреблений рыночной
властью, сговоров, соглашений и согласованных действий, имеющих результатом
ограничение конкуренции и (или) ущемление интересов хозяйствующих субъектов
или граждан, недобросовестной конкуренции.
Демонополизация экономики и создание условий для развития конкуренции на
монополизированных товарных рынках с высокой степенью концентрации
поставок, устранение барьеров для развития конкуренции и входа на рынки
других хозяйствующих субъектов.
Противодействие созданию новых монополистических структур в результате
перераспределения собственности, реализации корпоративной инвестиционной
политики и интеграционных процессов, в том числе при формировании ФПГ.
Распространение антимонопольных требований на рынки финансовых, в том
числе банковских и страховых, услуг.
Согласование целей, задач и мер по демонополизации и развитию конкуренции
на товарных рынках, гармонизации антимонопольного законодательства в рамках
единого экономического пространства СНГ, адаптации конкурентной политики в
целях вхождения России в мировое экономическое сообщество.
Разработчикам российского антимонопольного законодательства
предстоит ещё большая работа, при этом было бы целесообразно учитывать опыт
зарубежных стран, не забывая при этом специфики российского рынка.
Глава 3. Проблемы становления системы государственного регулирования естественных монополий.
Проблема необходимости государственного регулирования естественных монополий была осознана властью лишь к 1994 г., когда рост цен на производимую ими продукцию уже оказал существенное влияние на подрыв экономики. При этом реформаторское крыло правительства стало уделять большее внимание проблемам регулирования естественных монополий не столько в связи с необходимостью остановить рост цен в соответствующих отраслях или обеспечить использование возможностей ценового механизма для макроэкономической политики, а в первую очередь стремясь ограничить круг регулируемых цен.
Первый проект Закона «О естественных монополиях» был подготовлен
сотрудниками Российского центра приватизации по поручению ГКАП РФ в начале 1994 г. После этого проект дорабатывался российскими и зарубежными экспертами и согласовывался с отраслевыми министерствами и компаниями (Минсвязи, МПС, Минтранс, Минатом, Миннац, РАО «Газпром», РАО «ЕЭС России» и др.). Против проекта выступили многие отраслевые министерства, однако ГКАП и Минэкономики удалось преодолеть их сопротивление. Уже в августе
правительство направило согласованный со всеми заинтересованными министерствами проект Закона в Госдуму.[4.c.67]
Первое чтение Закона в Госдуме (январь 1995 г.) не вызвало
продолжительных дискуссий. Основные проблемы возникали на парламентских слушаниях и на встречах в комитетах Госдумы, где представители отраслей вновь делали попытки изменить содержание или даже препятствовать принятию проекта. Обсуждались многочисленные вопросы: о правомерности предоставления органам регулирования права контролировать инвестиционную деятельность компаний; о границах регулирования - правомерности регулирования видов деятельности, которые не относятся к естественным монополиям, но связаны с