Следовательно, в результате исходной инвестиций происходит общее увеличение совокупного спроса, занятости и дохода. Теория мультипликатора ставит задачу найти меру возрастания спроса, занятости и дохода по отношению к приросту инвестиций.[7] Кейнс пишет: ”Мультипликатор инвестиций указывает, что когда происходит прирост общей суммы инвестиций, то доход возрастает на величину, которая в k раз больше, чем прирост инвестиций”.[8]
По Кейнсу, “мультипликатор” зависит от величины “склонности к потреблению”
C ⁄ Y, (3.4)
где
Y – национальный доход;
C – его часть, расходуемая на личное потребление.
Отношение прироста дохода к величине новых инвестиций (это и есть мультипликатор) выступает в качестве прямой функции “склонности к потреблению”. При этом чаще идет речь о зависимости “мультипликатора” от “предельной склонности к потреблению”, то есть отношение прироста потребления к приросту дохода. Кейнс пишет в связи с этим: “Чем больше предельная склонность к потреблению, тем больше величина мультипликатора и, значит, тем больше сдвиги в занятости, вызываемые данным изменением в размерах инвестиций”.[9]
Таким образом, теория мультипликатора обосновывает наличие прямой и пропорциональной связи между накоплением капитала и потреблением. Размер накопления капитала (инвестиций) обусловлен “склонностью к потреблению”, а накопление вызывает множественное увеличение потребления.
Общепринятые формулы мультипликатора в кейнсианской литературе имеют следующий вид:
k = ∆Y ⁄ ∆I; или k = ∆Y ⁄ ∆Y - ∆C; или k = 1 ⁄ 1 - ∆C ⁄ ∆Y. (3.5)
Из формулы k = ∆Y ⁄ ∆I вытекает, что прирост дохода представляет собой величину прироста инвестиций, помноженную на “мультипликатор”, то есть
∆Y = ∆I * k. (3.6)
Согласно теории “мультипликатора” коэффициент прироста национального дохода к величине инвестиций определяется “предельной склонностью к потреблению”. Эта формальная зависимость получает двоякое объяснение. Во-первых, “предельной склонностью к потреблению”, то есть тем отношением, в каком прирост дохода прошлого года распадется на инвестиции и потребление, определяется и та величина потребления следующего года, которая будет вызвана этими инвестициями. Поэтому основная формула “мультипликатора” имеет следующий вид:
∆Y = (1 ⁄ 1-∆C ⁄ ∆Y)*∆I, (3.7)
где
∆Y – прирост дохода;
∆I – прирост инвестиций;
∆C ⁄ ∆Y – предельная склонность к потреблению.
Отсюда должно следовать, что, во-первых, эффект от прироста инвестиций ∆I, выраженный в приросте дохода ∆Y, находится в прямой зависимости от “склонности к потреблению” ∆C ⁄ ∆Y и, во-вторых, поэтому, как правило, увеличение инвестиций ведет к краткому увеличению дохода, занятости и потребления.
Второе объяснение формальной зависимости коэффициента прироста национального дохода к величине инвестиций, определяемой “ предельной склонностью к потреблению ”, связано с явлением “вторичного эффекта”. Суть этого явления состоит в следующем: затраты на любом участке хозяйства “индуцируют” последующие затраты на других участках, но в пределах “ склонности к потреблению ”. Поэтому приращение дохода происходит в убывающей прогрессии, но по истечении определенного периода прирост дохода образует кратную величину к первоначальной затрате. Причем коэффициент этого отношения (мультипликатор) находится в прямой зависимости от “ склонности к потреблению ”.
Этот механизм должен служить объяснением тому, почему происходит “мультипликационный процесс” и почему он прекращается. Он происходит благодаря “вторичному”, “третичному” и т. д. эффекту. Другими словами, благодаря “индуцированию” одних затрат другими и зависимости величины этого эффекта от “ склонности к потреблению ”. Прекращается же “мультипликационный процесс” вследствие того, что расходуется не весь доход, так как часть его сберегается и “уплывает” из процесса. Мультипликационный процесс заканчивается в тот момент, когда приращение дохода приближается к 0, а сумма утечек – к 1, то есть к величине первоначальных затрат.[10]
Теория мультипликатора показывает, что крупные расходы государства, больших фирм, частных лиц на потребление, положительно сказываются на объёме национального дохода.
4. ВОЗМОЖНОСТИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ КЕЙНСИАНСКОЙ МОДЕЛИ МАКРОЭКОНОМИЧЕСКОГО РАВНОВЕСИЯ ПРИМЕНИТЕЛЬНО К РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКЕ
“Постулаты кейнсианства” важно иметь в виду, когда мы размышляем над судьбами России. На собственном опыте мы убеждаемся в необходимости квалифицированного макроэкономического анализа, разумной кредитно-денежной политики, изучения обратной связи между безработицей и инфляцией.[11]
В экономическом отношении 2000 год в России является наиболее успешным за последний десяток лет. В то же время широко распространено мнение, что факторы, обеспечившие благоприятное развитие нашей экономики не носят фундаментального характера. И в этом смысле проблема стоит так: сумеем ли мы воспользоваться благоприятной ситуацией для того, чтобы перевести экономику в устойчивый режим роста, или после небольшой передышки вернемся ко многим из тех проблем, с которыми до этого сталкивались.
Многие российские "кейнсианцы" искренне уверены в том, что дефицит совокупного спроса – это отсутствие денег у хозяйственных субъектов. Соответственно, их рецепты сводятся к тем или иным вариантам увеличения денежного предложения и осуществления на этой основе "монетизации" экономики. Между тем, самого Кейнса волновала прямо противоположная проблема: как заставить тратить деньги в условиях, когда хозяйственные субъекты этого делать не хотят. Не случайно в качестве основного инструмента увеличения эффективного спроса он рассматривал фискальную, а не кредитно-денежную политику.
Кредитно-денежная политика монетарных властей России реально может иметь дело лишь с процессами, протекающими на коротком отрезке времени, причем в условиях кризиса. Именно таков подход к анализу экономических процессов, развитый Дж. М. Кейнсом.
Идеи Кейнса, интерпретированные Дж. Р. Хиксом в духе неоклассической школы, получили воплощение в знаменитой модели IS-LM.
Основные зависимости, описываемые этой моделью, это обратная зависимость национального дохода от процента в реальном секторе экономики, и прямая зависимость процента от национального дохода в денежном секторе экономики. Главный вывод из модели IS-LM заключается в том, что увеличение денежной массы относительно достигнутого уровня национального дохода позволяет снизить равновесную ставку процента и добиться увеличения национального дохода.
Если в реальном секторе модель IS-LM постулирует равенство инвестиций и сбережений, то в денежном секторе эта модель постулирует автоматическое первоначальное поступление денег на обслуживание трансакций, и лишь избытка денежной массы сверх необходимых трансакций – на спекулятивные рынки.
Возможность инвестирования сбережений и нехватки денег для обслуживания трансакций априори исключается, что противоречит российским реалиям.
Тем не менее, модель IS-LM описывает определенные закономерности, сохраняющиеся в российской экономике (зависимость инвестиций от ставки процента, снижение национального дохода по мере сокращения инвестиций, зависимость процента от массы денег) при данном уровне национального дохода.
Однако эта модель не адекватна российской экономике полностью. Абсолютная нехватка денег для обслуживания трансакций в российской экономике свидетельствует о том, что в чистом виде методы регулирования процента и инвестиций через манипулирование денежной массой, предлагаемые сторонниками кейнсианского - неоклассического синтеза, не дадут нужного эффекта. Отсюда вытекает, что для российской экономики необходима более жесткая модель регулирования процента, денежной массы и ее канализации в реальный сектор экономики. Такая модель, отчасти основанная на радикальном истолковании постулатов Кейнса, была отработана и функционировала на практике в Японии в послевоенные десятилетия. Эта модель включает в себя жесткое ограничение открытых спекулятивных рынков (валютного и фондового), концентрацию сбережений в форме банковских депозитов, прямое регулирование размеров и направлений кредитов, предоставляемых коммерческими банками, прямое регулирование не только денежной базы, но и денежной массы, широкое рефинансирование коммерческих банков центральным банком.
Кейнсианство в макроэкономике принимает так называемый эффект реальных кассовых остатков: сам по себе рост цен не ведет к длительному снижению платежеспособного спроса, поскольку одновременно с ростом цен растут и номинальные доходы; рост цен обесценивает не текущие доходы (они возрастают), а сбережения. Однако стремление индивидов и фирм восстановить реальную стоимость сбережений временно ограничивает текущее потребление и останавливает дальнейший рост цен. В результате через определенное время восстанавливается привычное соотношение между доходами и сбережениями, но при возросшем уровне цен. Таким образом, совокупный платежеспособный спрос на длительном отрезке времени не зависит от абсолютного уровня цен, он определяется реальным уровнем национального дохода и его распределением между социальными группами.
Однако в российской экономике эффект реальных кассовых остатков практически не действует, а совокупный платежеспособный спрос, не восстанавливается в течение длительного времени.
В результате в российской экономике не только относительный, но и абсолютный рост цен вызывает снижение совокупного спроса. Этот вывод заставляет обратиться к традиционным теориям динамики спроса под воздействием изменения цен, но распространить применимость этих теорий на совокупный рынок в народном хозяйстве, а не только на рынки отдельных товаров.