Смекни!
smekni.com

Великие экономисты России (стр. 10 из 12)

Если после всего сказанного мы должны признать несостоятельной как теорию меновой ценности вообще, так и, будучи строго последовательны, теорию денег как масштаба меновой ценности в частности, то все же исследование природы и функции денег показывает нам, что различные оценки, о которых мы только что говорили (их следует отличать от измерения меновой ценности благ) по большей части целесообразнее всего производить в деньгах. Цель первых двух оценок - определить количество благ, за которое можно бы на данном рынке и в данный момент купить или продать товар. Но этими благами, если соответствующий обмен в действительности осуществится, будут обыкновенно деньги, и знание суммы денег, за которую можно купить или продать товар, является вместе с тем, естественно, ближайшей обусловленной экономической задачей оценки, целью ее.

К тому же при развитых отношениях торгового оборота деньги - единственный товар, в котором без окольных путей можно выразить оценку всех остальных. Где исчезает меновая торговля в узком смысле этого слова и ценами различных товаров фактически являются в общем только денежные суммы, там нет прочного базиса для всякой другой оценки. Оценка, например, хлеба или шерсти в деньгах, конечно, очень проста, но оценка шерсти в хлебе или, наоборот, хлеба в шерсти уже потому связана с большими трудностями, что непосредственного обмена этих благ нет или же он происходит в редких, исключительных случаях и потому недостает основания оценки - соответствующих действительных цен. Поэтому оценка такого рода возможна только на основании соображений, предполагающих уже оценку этих благ в деньгах, тогда как оценку благ в деньгах можно произвести непосредственно, пользуясь существующими действительными ценами.

Итак, оценка товаров в деньгах не только, как мы видели выше, лучше всего удовлетворяет обыкновенным целям ее, но и ближе, проще в смысле практического ее осуществления; оценка в других товарах - операция более сложная, предполагающая уже первую.

То же самое следует сказать и относительно определения эквивалентов благ в субъективном смысле слова, потому что оно, как мы видели, имеет уже своим основанием и предположением первые две оценки.

Таким образом, ясно, почему именно деньги и представляют собой товар, в котором обыкновенно производятся оценки, и в этом смысле (как товар, в котором при развитых отношениях оборота обыкновенно [выше мы указали причины, обусловливающие то, что оценки целесообразнее всего выражать в том товаре, который приобрел уже характер денег (если таковой есть), и что они так действительно и выражаются, если только этому не мешают препятствия, вытекающие из особенностей товара, ставшего деньгами. Исполнение, однако, этой роли не является необходимым следствием функционирования товара в роли денег, и мыслимы случаи, когда "мерилом цен" является товар, не обладающий характером денег, или по крайней мере только один из нескольких товаров, завоевавших положение денег. Словом, функция "мерила цен" не связана обязательно с товарами которые приобрели характер денег, не есть необходимый результат этого факта, а тем менее условие и причина его. Во всяком случае деньги обыкновенно, и металлические в особенности, ввиду высокой степени их заменимости и устойчивости моментов, определяющих их ценность, представляют действительно в то же время и самое целесообразное "мерило цен". Наоборот, другие товары, обладавшие характером денег (оружие, металлическая посуда, бронзовые кольца и т. п.), никогда не употреблялись в роли "мерила цен". Таким образом, эта функция не заключена в понятии денег, и если у некоторых экономистов последние характеризуются именно своей ролью масштаба ценности, то это указывает именно на непонимание истинной природы и сущности денег] удобнее всего производятся оценки) можно их назвать также мерилом цен [уже Аристотель (Ethik. Nicom. V. 8, IX, I) подметил функцию денег как масштаба в торговом обороте людей. Из писателей, сводивших происхождение денег исключительно или преимущественно к потребности хозяйствующих людей в масштабе меновой ценности и цен и сообразно с этим объяснявших приобретение благородными металлами их характера денег особенной приспособленностью к этой цели, следует упомянуть здесь: Броджиа (Delle monette. 1743. С. I. P. 304 ed. Coust); Нери (Osservazioni, 1751, Cap. VI. Art I. § 14); Галиани (Della moneta. 1750. Lib. I. C. I. P. 23; Lib. II, ed. 1831. C. 1, P. 120); Дженовези (Lezioni, Part. II, 1769. § 2, 4); Хатчесон (A system of moral philosophy, 1755. Book II. Ch. XII. § 2); Рикардо (Principles of P. E. Chap. III, ed. 1846. P. 46); Шторх (Cours d'econ. politique. Petersb., 1815. I. Introd. gen. P. 8); Штайн (System d. Staatswissenschaft, 1852 I. S. 217); Шеффле (Das gesellschaftlische System der menschlichen Wirtschaft, 1867. § 60)].

Подобные же причины обусловливают также и то, что деньги являются преимущественным средством помещения тех составных частей имущества, с помощью которых владелец намеревается приобрести в обмен другие блага (предметы потребления или орудия для производства). Части имущества, предназначаемые хозяйствующим индивидом на то, чтобы за них посредством обмена приобрести предметы потребления, получают путем предварительного обмена на деньги такую форму, при которой владелец может вернее и быстрее удовлетворить свои потребности; и для той части капитала хозяйствующего субъекта, которая не состоит еще из элементов предполагающегося производства, по таким же основаниям денежная форма целесообразнее всякой другой, потому что всякий товар иного вида нужно предварительно обменять на деньги и потом только можно уже в обмен на них приобрести требуемые средства для производства. В действительности ежедневный путь показывает нам, что хозяйствующие люди стараются превратить в деньги часть своего потребительского запаса, состоящую не из благ, служащих для непосредственного удовлетворения их потребностей, а из товаров; они поступают точно так же и с частью капитала, находящейся не в форме элементов предполагаемого производственного процесса, и этим в значительной мере приближаются к осуществлению своих конечных хозяйственных целей.

Наоборот, ошибочным нужно признать взгляд, приписывающий деньгам как таковым функцию перенесения "ценностей из настоящего в будущее". Правда, металлические деньги годны для этой цели ввиду почти безграничной их сохраняемости, небольших расходов по хранению и т. д., но некоторые товары еще более приспособлены для этой цели; сверх того, опыт показывает, что там, где не благородные металлы, а другие блага, не так долго способные сохраняться, приобрели характер денег, последние служат целям сохранения "ценностей" [эта теория нашла главных представителей в лице великих английских философов XVII века. Гоббс исходит (Leviathan: de civitate, Pars II. opera, 1668. С. 24. Р. 223) из потребности людей в сохранении имущественных ценностей, по природе скоро разрушающихся и не предназначенных для немедленного потребления, и показывает, как путем обращения ("concoctio") их в металлические деньги достигается эта цель, равно как и цель облегчения транспортирования их. У Локка мы встречаем то же самое (Of civil government. Book II. 1691. Chap. V. § 46; Further Considerations concerning raising the value of money. I, 1689. § 1). Бандини (Discorso economico, 1737. Custodi. P. 142) развивает теорию, заключающуюся в зародыше уже во взглядах Аристотеля. Он начинает свое изложение с указания на затруднения, проистекающие из исключительно меновой торговли; кто имел блага, в которых нуждались другие, не всегда был в состоянии потребить блага последних; явилась необходимость поэтому в залоге (un mallevadore, как говорит Бандини), обладание которым обеспечивало ему будущий платеж. Для такой функции были выбраны благородные металлы. В Италии поддерживали эту теорию Ортес (Della economia nazionale LVI. P. I; Lettere ad un legislatore. P. 258, ed. Custodi) иКарли (Del origine del comercio e della moneta, § 1, 2), воФранции - Дюто (Reflexions sur le commerce in finances, 1738, Chap. III. I P 895, ed Daire). В Германии Шмальц (Staatsw. in Briefen, 1818, S. 49), а в Англии Маклеод (Elements of P. E., 1858. P. 24) пытались снова ее обосновать].

Объединив все сказанное, мы придем к выводу, что товар, ставший деньгами, если только нет препятствий, обусловленных особыми свойствами его, в то же время представляет собою товар, в котором целесообразнее всего выражать оценки, удовлетворяющие практическим задачам хозяйствующих людей, и помещать меновые запасы, и что металлические деньги (которые ближайшим образом и имеют в виду исследователи в области нашей науки, когда говорят о деньгах вообще) действительно в высокой степени отвечают таким целям. Но точно так же ясно, что деньгам как таковым не следует приписывать функции масштаба или хранителя ценностей, потому что эти свойства акцидентальные и в понятии денег они не содержатся.

§4. МОНЕТА

Из предыдущего изложения сущности и происхождения денег видно, что при обыкновенных отношениях обмена цивилизованных народов благородные металлы естественно стали экономическими деньгами. Но употребление их в роли денег связано с некоторыми затруднениями, устранением которых должны были заняться хозяйствующие люди. Главные неудобства при употреблении благородных металлов в роли денег заключаются в нелегком установлении их подлинности, пробы и в необходимости делить твердый материал при меновых операциях на части - затруднения, с которыми нельзя справиться без потери времени и экономических жертв.