Всей жизнью, смертью и воскрешением Христос подтвердил правоту своего учения и проповедей. Его облик предстал как образец нравственного величия и совершенства, силы духа, увлекающей за собой не принуждением, а примером любви и самоотверженности. Ведь Богу нужно не просто соблюдение человеком заповедей, а самоотверженное и бескорыстное служение, добровольная и искренняя вера, чистая духовная любовь.
Любовь как выражение сущности самого Бога и всего нравственного миропорядка лежит в основе всех ценностей и требований христианской нравственности. Как "наибольшую" заповедь Христос провозглашает требование возлюбить Бога "всем сердцем, всею душою и всем разумением" своим. Но любовь к Богу становится реальной в любви к ближнему, не знающему различий между "своими" и "чужими", "хорошими" и "плохими".
Нравственная сила христианской любви особенно проявляется в требовании любить врагов, "проклинающих", "ненавидящих" и обижающих" человека, ибо любить тех, кто хорошо к нему относится, легко и не требует духовных усилий.
Поэтому Христос не жалеет усилий, проповедуя сочувствие и любовь, жалость и сострадание к ближнему, кротость и смирение в себе. Важнейшими ценностями провозглашается умение прощать и не противиться злу совершением другого зла. Осуждаются своекорыстие и эгоизм, присущие человеческой поврежденной грехом природе, и превозносятся раскаяние и самоотречение в своем стремлении к Богу. Земные ценности вообще утрачивают всякое оправдание перед лицом Царства Божия, достичь которого можно только на пути духовного совершенствования. Даже естественные привязанности человека к своим близким могут отвлечь его от выполнения долга - искать Царства Божия и стремиться к духовному совершенству, а поэтому должны быть отвергнуты.
И только воспитание человека в духе этих ценностей, взращивание их в его душе на почве веры в Бога, любви и надежды на него способно помочь человеку в его борьбе с греховными искушениями и соблазнами. Оно позволяет обрести христианское достоинство и вместо мелких и ничтожных эгоистических радостей приобщиться к вечной благой нравственной жизни в Боге.
Христианская этика знаменовала собой значительный шаг в культурном и нравственном развитии человеческого общества. Оно возвысило мораль над всеми другими формами духовного освоения мира, придав ей абсолютный характер и освятив авторитетом Бога. Все явления земной жизни обретали свой смысл только в отношении Царства Божьего в свете исполнения человеком своего призвания - преодоления собственной корыстной индивидуальной ограниченности в духовном развитии.
Христианство впервые отметило равенство и одинаковость всех людей перед Богом, а фактически в своих нравственных возможностях. Оно утвердило благородный, возвышенный и бескорыстный характер нравственности, дало человеку духовные ориентиры и сформулировало нравственный идеал.
Христианская этика утвердила, хотя и в отраженном от Бога свете, ценность каждого человека независимо от его расы, национальности, происхождения и социального положения, независимо даже от его достоинств.
В познавательном отношении христианская этика также вскрыла существенные характеристики морали, не попадавшие прежде в сферу анализа.
Так, последовательно проведенное здесь отождествление морали с любовью оказывается более адекватным природе морали, нежели античные представления о ней как сфере природных склонностей или разумного усмотрения и выбора. Мораль действительно является разновидностью духовной, бескорыстной и самоотверженной связи между людьми, противостоящей более действенным, но отнюдь не самоценным отношениям полезности и целесообразности.
Введение в этическую проблематику категорий греха, вины, страдания, искупления, покаяния, спасения позволило значительно углубить понимание специфики нравственности. Простоватая и самонадеянная языческая мораль не улавливала, что подлинная зрелая нравственность предполагает не просто правильные и хорошие поступки, а мотивированные желанием добра в борьбе с желанием зла, в борьбе с искушением и соблазном.
Появление сознания греховности означало, что моральное сознание поднялось от состояния невинности и неискушенности до сомнений и мучений совести, в то время как представление о собственной непогрешимости всегда свидетельствует о моральной неразвитости субъекта.
Однако в целом христианская этика разделяет судьбу всех религиозно-идеалистических концепций морали.
Подобно тому, как человек ценен лишь в силу причастности к Богу, так и ценности христианской морали являются нравственными не вследствие своего содержания, а только в силу их божественного происхождения. Воля Бога оказывается выше морали, и в случае их расхождения самое жестокое зверство будет оправдано религиозной моралью, если оно соответствует воле Бога (например, инцидент с Авраамом и Исааком).
Этот коренной порок всякой религиозной морали сохраняет и Христос, когда указывает "наибольшую" заповедь или сурово порицает тех, "кто любит отца или мать более, нежели Меня".
Религиозная мораль в конечном счете оказывается за рамками возможностей человека, ибо никакие его усилия, никакие ухищрения не могут победить склонности к греху без помощи Бога. "Человекам это невозможно, - отвечает Христос на вопрос, кто же может спастись, - Богу же все возможно".
Однако и с помощью божьей спасение оказывается весьма условным - за пределами земной жизни человека! Само спасение достигается не практической переделкой жизненных обстоятельств, а более привычным способом - через изменение своего сознания, культивирование в нем веры, надежды, любви, смирения, покорности, самоуничижения - и может быть осуществлено лишь после смерти, в Царстве Небесном, после второго пришествия Христа.
В земной же жизни все должно оставаться по-прежнему: необходимо повиноваться господам "со страхом и трепетом", "в скорби быть терпеливыми", сносить все мерзости, угнетения и несправедливости.
По сути дела христианская этика воспроизвела и обосновала вынужденную аберрацию отчаявшегося сознания, когда в условиях тотального господства в земной жизни безнравственности человеческое стремление к правде и справедливости с необходимостью рождает веру в то, что если нравственность не в мире, то она по ту сторону его! Нужно только найти туда дорогу и твердо ей следовать!
Следует также отметить, что и сам Христос не выдерживает характера, которым олицетворяет величие и бескорыстие духовного подвига любви, время от времени разражаясь угрозами в адрес отступников и маловеров и поминая геенну огненную, плач и скрежет зубов.
Даже смысл жизни человека в религиозной этике изымается из его личного бытия и приобретает потустороннее значение. "...Никто из нас не живет для себя и никто не умирает для себя, а живем ли - для Господа живем, умираем ли - для Господа умираем, - всегда Господни", - наставляет апостол Павел.
Таким образом, достижения и гуманистический пафос христианской этики были исторически обусловлены и ограничены своим временем.
5. Этика эпохи Возрождения и Нового времени
Между средневековьем и Новым временем лежит эпоха Возрождения (XIV--XVI вв.), знаменовавшая зарождение новых, капиталистических общественных отношений. С развитием разделения труда и трудовой частной собственности растет товарное производство и торговля, возникают тысячи новых посадов, поселений, городков - центров товарно-денежных отношений, ремесла, торговли, образования и культуры. Города постепенно превращались в центры антифеодальных настроений и формирования сословий горожан, относительно свободных от феодальной зависимости.
Товарное производство снимало присущие натуральному хозяйству ограничения и стимулировало потребность в развитии производительных сил, совершенствовании средств производства, навыков, умений и знаний работника. Оно требовало также работника, способного трудиться не за страх, под угрозой принуждения, а на совесть.
Потребность в развитии производительных сил дает толчок к опытному познанию природы, к переориентации философии с теологических и схоластических проблем средневековья на проблемы познания природы и человека, а потребность в свободном от внешнего принуждения труде порождает новые представления о человеке, его свободе и достоинстве.
Универсальным выражением этих общественных потребностей стала гуманистическая идеология эпохи Возрождения как первая форма буржуазного просвещения и "исправление" христианской религии в ходе протестантской Реформации в качестве первого практического выступления буржуазии против феодализма.
В противовес средневековому христианскому аскетизму с его представлением о том, что земная жизнь не имеет самостоятельной ценности и есть лишь подготовка к вечной, небесной жизни, гуманизм возрождает античные воззрения на человека как центр мироздания. Он утверждает величие и достоинство человека, его право на творческую разумную деятельность, на наслаждение и счастье в земной жизни.
Гуманисты видели в человеке наиболее прекрасное и совершенное творение Бога. На основании библейского выражения "по образу и подобию" они распространяли на человека присущие Богу созидательные, творческие способности, видели его предназначение в познании и преобразовании мира, украшении его своим трудом, в развитии искусств, наук и ремесел.
В религиозной форме гуманисты по существу возрождали и развивали натуралистическое и рационалистическое понимание человека, проводили идеи гедонизма и эвдемонизма, тем самым преодолевая аскетический характер и потусторонний дух христианского гуманизма.
Оставаясь в рамках христианского мировоззрения и будучи в основном верующими людьми, гуманисты своим творчеством наносили удар средневековой теологической схоластике, мистицизму и церковному догматизму, подрывали духовную монополию церкви и подготавливали наступление светского, рационалистического и оптимистического взгляда на мир.