Таким образом, фундаментом протестантской этики стали идеи возможности спасения одной только верой, личной связи человека с Богом и признания условности официальной церкви, утверждения равенства всех верующих в вопросах веры перед Господом, необходимости внутреннего покаяния и нравственного очищения, а также учение о божественном предопределении всего сущего и иллюзорности свободы воли человека.
Стержнем протестантской этики стало положение "все от Бога", освободившее человека от тщетных и суетных переживаний об исходе его мирских дел и оставившее ему лишь одно - уповать на Бога и верить в спасение. Лютер доводит эту мысль до утверждения, что спасение вообще не зависит от усилий человека, а целиком предопределено Богом. Ибо если было бы иначе, если спасение не было бы только благодатью божьей, а его можно было заслужить, оно породило бы самоуспокоенность и самодовольство человека, влекло бы его к гордыне и отвращало от покаяния.
По сути дела здесь в религиозных облачениях рождалась новая мировоззренческая и нравственная установка, проникнутая готовностью принять и перенести все трудности и испытания, ниспосланные человеку, отчаянно стремясь и заботясь только об одном - внутренней чистоте и духовной стойкости. Сохранить в душе человека образ Божий, не упасть духом ни при каких обстоятельствах, а делать свое дело методично и хорошо несмотря ни на что и вопреки всему!
И если такое действие без надежды на благополучный результат, совершаемое вовсе не ради него, а во имя своего человеческого долга жить по-божески, во имя укрепления веры, вдруг оказывается действительно успешным - это и будет явным знаком божественного благоволения.
Поэтому фатализм протестантской этики не отрицает необходимости активных деятельных усилий, систематического упорного труда в рамках своего мирского призвания, как не отвергает она и материального достатка и благополучия, приобретенного в результате этой деятельности. Протестантская этика отрицает лишь традиционную мотивацию такой деятельности - она совершается не для того, чтобы "выслужиться" перед Богом, не ради благополучия и богатства, развлечений, празднеств и веселого образа жизни, а, прежде всего, ради долга служению своему призванию и получению удовлетворения от мужества и упорства на этом пути.
Выполнение долга в рамках своей мирской профессии - высшая задача человека, посредством чего он убеждается в собственной угодности Богу. Тот, кто упорно и добросовестно трудится, вырастает в глазах Бога, кем бы он ни был, к какому сословию ни принадлежал и какую мелкую и неприметную должность ни занимал. Тот же, кто трудится нерадиво, - чернь в глазах Творца, как бы высоко он ни вознесся в переменчивом течении жизни. Истинная христианская вера как бескорыстная устремленность к добру фактически совпадает с моральностью индивида и означает просто усердную и тщательную сосредоточенность и упорную методичность в исполнении своей обычной мирской работы, составляющей одну из взаимопригодных служб устроенного Богом миропорядка. Хорошо работать нужно просто потому, что это угодно Богу, а не потому, что эта работа будет достойно вознаграждена.
При этом успешность человеческих занятий и их положительный результат безразличны сами по себе для спасения души, но поскольку отлично выполненная работа свидетельствует о добросовестности и старательности работника, значит, о прочности его веры, успешный результат может косвенным образом рассматриваться как внешняя примета спасения.
Радикальным продолжателем Реформации стал француз Ж. Кальвин, еще более упростивший христианское богослужение и придавший церкви демократический характер.
Он же упростил и усилил учение о божественной предопределенности сущего, доведя его до абсолютного фатализма: одни люди еще до рождения якобы предопределены к спасению и вечной жизни, а другие - к погибели и мукам, и ничто не в силах этого изменить - ни отвергнутое Лютером внешнее благочестие, ни даже их вера. Человек вообще спасается не потому, что верит в Бога, а верит потому, что уже предопределен Творцом к спасению!
Однако божественное предопределение и собственное избранничество сокрыто от людей, и поэтому каждый христианин должен построить свою жизнь так, как если бы он изначально был предопределен к спасению, отыскивая при этом в своей жизни знаки божественного предопределения.
Таким образом, кальвинизм идет дальше лютеранства, утверждая, что спасение не зависит также от личной веры, ибо истинно верующим может быть лишь тот, кто "избран". Не зная заранее о своей принадлежности к этим избранникам, он должен лишь истово стараться вести себя, как будто он им является. И если человек ощущает в себе силы, позволяющие ему противостоять искушениям и соблазнам, стремлению к праздности, лени, удовольствиям и развлечениям, т. е. всему осуждаемому Богом набору качеств, способствующих "развращению человеков и их погибели", то это хороший знак для него.
Наиболее видимым знаком избранничества кальвинизм вообще признает удачное и успешное течение дел в земной жизни, ибо все это невозможно без воли, упорства, целеустремленности, сильного характера и стойкости, трудолюбия, простоты и скромности в жизни, - всех тех качеств и способностей, которыми Бог отмечает "избранных".
Именно поэтому протестантская этика проповедовала постоянный упорный труд и совершенствование профессионального мастерства, прилежание, скромность и ограничение своих потребностей, доходящее до скопидомства, отказ от земных удовольствий и праздности. Непроизводительное потребление, растрата капитала, неспособность к бережливому расходованию средств, праздное времяпрепровождение рассматривались здесь как самый большой грех. Ведь праздность, леность, склонность к легкой жизни, неизбежно приводящие любого человека к порокам и бедности, ясно свидетельствовали о неизбежности его погибели.
Обожествление протестантизмом трудолюбия, бережливости и скромности обернулось отрицательным отношением ко всяким праздникам, запретами на развлечения и удовольствия, свободное времяпрепровождение, увеселения, ношение красивой одежды, употребление изысканных кушаний и т. п. Ненависть к социальному паразитизму вылилась в запрет нищенства и монашества, развращающих тех, кто этим занимается, и тех, кто своей мелкой филантропией надеется подкупить Всевышнего, демонстрируя показное благочестие.
Пожалуй, наиболее полно и последовательно духовную сущность протестантской этики выразил пуританизм - одно из течений протестантизма.
Пуританством стали называть христианское мировоззрение и стиль жизни, связанные с абсолютизацией аскетической строгости нравов, трудолюбия, высокого чувства долга, бережливости, мелкого благочестия и религиозного усердия.
Пуританская этика отличалась строгим ригоризмом, т. е. суровым следованием нравственным принципам и нормам, источником которых считалась воля Бога, требованием простоты в отношениях между людьми, проповедью всемерного ограничения и упрощения собственных мирских потребностей, крайне враждебном отношением к роскоши, расточительству и пустой праздности. Эта этика не мирилась с "растратой" драгоценного времени на непроизводительные занятия и считала все забавы и развлечения незаконными, так как они отнимают время, необходимое для более серьезных занятий.
Поэтому большинство праздников были отменены, а жизнь пуритан превратилась в разновидность "мирской аскезы", т. е. служения Богу. Пуритане заметно выделялись среди людей подчеркнутой пунктуальностью и педантизмом в соблюдении строгих нравов, методичностью и трудолюбием в работе, подчеркнутой скромностью жизни и набожностью.
В то же время эта скромность и сдержанность сочетались у них с чрезвычайно высокой самооценкой, проистекающей из религиозной убежденности в том, что именно протестанты являются не просто одной из разновидностей христианства, а носителями божественной исторической миссии. Всей своей жизнью они стремились продемонстрировать, что Господь указывал именно на протестантов, когда предвидел истинный путь человечества к спасению.
Таким образом, протестантская Реформация обосновала новое понимание христианской веры как непосредственной личной связи человека с Богом, ограничив авторитет и претензии церкви в вопросах веры и морали, защитила свободу совести и достоинства личности независимо от места в социальной иерархии, освятила нравственную ценность мирского труда и предприимчивости.
Не выдвигая никаких идей относительно переделки общества в ту или иную сторону, не совершая никаких научных открытий и изобретений, Реформация изменила сознание массового человека, открыла перед ним новые духовные горизонты. Человек получил свободу мыслить самостоятельно, освободился от авторитарной опеки церкви, приобрел высшую для себя санкцию - религиозную на то, что только собственный разум и совесть могут подсказать ему, как следует жить. Однако для окончательной победы нового строя необходима была более радикальная переориентация ценностей с потусторонней морали - на мораль человеческую, с этики откровения - на эмпирическую земную этику.
Необходимо было привести нравственность на землю, связать ее с условиями реальной жизни, найти объяснения нарастанию кризисных явлений в нравственной жизни под воздействием развивающегося индивидуализма, частного произвола, эгоистических устремлений, разрушающих идею божественного миропорядка.
Под воздействием успехов науки уже с Бэкона утверждается взгляд, что античность - это не образец для подражания и возрождения, а детство человечества, которое преодолевается силами разума и науки. Разум начинает все более рассматриваться не просто как уравновешивающая страсти способность, средство примирения с неумолимым ходом вещей, а как высшая инстанция для руководства человеком, способ организации его бытия, придания всей человеческой жизнедеятельности разумного смысла на основе проникновения в законосообразность устройства мира.