Такой, выработанный творческой мыслью, категориальный образ позволяет так или иначе аттестовать реальную действительность различными мерами красоты и совершенства, давать ей эстетическую оценку и вступать с ней в определенные отношения.
Указанный категориальный образ позволяет ориентировать опыт художника и служить методологическим обеспечением его творческой деятельности.
3. Эстетическая деятельность, красота и гармония
Первые эстетические мысли об искусстве, о том, что такое красота, мы находим в древнейших восточных трактатах "Веды", "Авеста", у античных философов, в религиозных средневековых сочинениях. Древнегреческие философы обсуждали проблемы красоты и прекрасного, разрабатывали понятия "калокагатия" (соединение прекрасного и добра), "мимесис" (поначалу означавшее подражание актера природе).
В Древней Греции возникли трагедия и комедия, процветало искусство. Слово "хор" ("chorus") у древних греков означало хоровод с пением. Хотя столь распространенного сегодня термина "искусство" у древних греков не было. Свидетельство тому древнегреческий термин "техне" - это и мастерство, и искусство, и знание. Греческий мастер выступал одновременно в роли творца идеи и ее технического разработчика; художника, рисующего в своем воображении облик предмета, и ремесленника, воплощающего свой замысел в природном материале. Его талант был многогранен, но оценивался по красоте, практичности и качеству создаваемых им вещей. "Техне" древних греков известно по предметам гончарного, оружейного и ювелирного дела, храмам, скульптурам, парусникам и пр. Часто безымянные, они сохранили индивидуальность автора, стиля, композиции.
В "Поэтике" Аристотеля рассматривал понятие "катарсис" - очищение, эмоциональная разгрузка; магическое очищение души от грязи чувственности, телесности; одна из целей и одно из следствий трагедийного жанра. Аристотель считал, что цель трагедии - совершить катарсис души человека, "очищение от страстей" "возбуждением сострадания и страха".
Немецкий философ, поэт и музыкант второй пол. XIX вв. Ф. Ницше выделял в древнегреческой культуре конструктивные "аполлоновские" искусства (архитектура, скульптура, живопись), которым были присущи соразмерность, гармония и симметрия. Их цель - созерцание, а не выражение чувств. Экспрессивные "дионисийские" искусства (танец, поэзия, музыка) он ассоциировал с предельным выражением эмоций, темперамента, страстности; достижением "катарсиса". Ведущий в них танец был неразрывно связан с музыкой и поэзией.
В эпоху Просвещения И. Винкельман ("История искусства древности", 1764 г.), развитие искусства (проходящего через стадии роста, созревания и увядания) рассматривал как результат изменения представлений об идеальной красоте человеческого тела. В истории древнегреческого искусства эти изменения привели к смене четырех стилей: древнейшего, высокого, изящного и подражательного. Вершиной развития античного искусства И. Винкельман считал "высокий" идеал красоты, воплощающий благородную простоту, спокойное величие, гармоническое единство душевного и телесного начал в человеке. И. Винкельман писал, что развитие искусства обусловлено как природными факторами (климат), так и общественными (влияние "государственного управления и вызванного ими склада мыслей"). Идеалом искусства он назвал порожденное свободой древнегреческое искусство, воплощение "благородной простоты и спокойного величия". Идеи И. Винкельмана оказали большое влияние на философов и деятелей европейского искусства конца XVIII - первой пол. XIX вв.
Исходя из значимости природного мира для социума, представители природнической концепции пришли к выводу, что главный источник красоты заключен в природе. Они доказывали, что человек еще не появился на Земле, а красота была уже разлита в окружающем мире, ибо она такое же неотъемлемое свойство объектов, как их физические качества. Явления природы прекрасны сами по себе, независимо от нашего к ним отношения.
Действительно, явления подлинного искусства всегда заключают в себе притягательную силу разнообразных гармонических проявлений природы, наполненных возвышающего очарования. Июльский ливень, блистание зарниц, рассвет, первый снег, цветение садов ... многое другое обладает неизъяснимой художественной силой, ибо ими творится жизнь. Поэтому художник старается найти метафору, проливающую свет на это грандиозное творчество, великое торжество гармонии.
Вот почему в истории философской мысли эстетические категории, характеристики, оценки выводились нередко из тех или иных естественных качеств вещей, прекрасное ставилось в один ряд с физико-химическими и биологическими свойствами материи. Природническое понимание прекрасного развивалось в работах И.Б. Астахова, Ш.М. Германа, В.К. Скатерщикова, Ю. Линника, Г.И. Поспелова, И.Ф. Смольянинова. Считалось также, что основой красоты является целесообразность, которая оттачивалась на протяжении миллионов лет. В романе "Лезвие бритвы" И. Ефремов достаточно обстоятельно обосновывает идею, согласно которой сущностью красоты являются целесообразность и жизненная энергия. По его мнению, у идеально красивой женщины должны быть большие глаза, ровные, плотно посаженные зубы, высокая шея, длинные ноги, широкие бедра, тонкая талия, высокая грудь, густые волосы, прямой нос, гладкая кожа, густые, не очень широкие брови, длинные ресницы. Именно эти качества анатомически целесообразнее, так как способствовали выживанию рода с древнейших времен. Чем больше глаза, тем больше поверхность сетчатки и лучше вести обзор местности. Стройная, длинная шея, тонкая талия придают телу большую гибкость, быстроту движений. Длинные густые волосы давали возможность лучше согревать ребенка от холода, защищать от непогоды на заре развития цивилизации. Главное назначение густых бровей - отводить пот от глаз. Длинные ноги делали женщину более приспособленной к быстрому, легкому бегу. Следовательно, все эти свойства, доказывал И. Ефремов, обеспечивали высокий уровень жизнеспособности, они целесообразны, совершенствуясь на протяжении многих тысяч лет, и поэтому имеют высокую эстетическую значимость, причем независимо от индивидуальных вкусов, расовых особенностей, культурных традиций.
Но если красота рождается независимо от вкусовых пристрастий, типов культур, то почему существует великое многообразие интерпретации видов как природной, так и человеческой красоты? Известно, например, что у многих народов идеалом прекрасного признавался очень полный человек, так как полнота олицетворяла богатство и социальное положение. Символом мужской красоты в Китае являлся тучный, с круглым животом чиновник - мандарин. Можно вспомнить и дородных женщин Рубенса, и пышнотелых красавиц Кустодиева. В Древней Греции чрезмерно развитая грудь считалась непривлекательной. Поэты красивую грудь сравнивали с незрелым виноградом. "Спросите северного индейца, что такое красота, - писал Ч. Дарвин, - и он ответит: широкое, плоское лицо, маленькие глаза, высокие скулы, низкий лоб, большой широкий подбородок, толстый крючковатый нос, желто-коричневая кожа и груди, висящие до пояса".
Недооценка роли субъекта в формировании эстетического отношения и даже попытка его "нейтрализации", приводила, например, Ю. Линник к утверждению, что все живое прекрасно. Черви и змеи внесли "великолепный вклад в сокровищницу природных лент и бордюров". И далее: "Если освободиться от всякого рода предрассудков, связанных с пиявками, то надо честно признать, что это очень изящные существа".
Это далеко не единственная точка зрения, которая игнорировала специфику эстетического мировосприятия. Считалось, что восприятие явлений природы часто затемняется целым рядом личных и общественных ассоциаций, предубеждений. Но если освободиться от этих субъективистских моментов и стать к явлению в независимое познавательное отношение, то объект природы непременно предстанет привлекательным, прекрасным. Именно поэтому для ученого-биолога нет отвратительных животных. (Но в том то и дело, что, нейтрализуя личностный момент, правильнее вести речь о познавательном, а не об эстетическом отношении к миру. Ибо в эстетическом восприятии человек всегда соотносит самого себя с тем или иным предметом, явлением.) И как логическое завершение приведенных рассуждений делался вывод: "Объективность эстетического означает, что оно присуще самой действительности, существует независимо от нашего к нему отношения, что вещи и явления прекрасны или безобразны сами по себе".
Однако в этом случае упускается из виду тот принципиальный факт, что природа сама по себе и природа как общая предпосылка человеческого бытия - не одна и та же природа. В первом случае - это физическая реальность, т.е. природа естественнонаучного описания, во втором - реальность культурно-исторического бытия людей, возможность, ставшая действительностью в результате деятельности человека. Все объекты материального мира, вовлеченные в систему социокультурных связей, оставаясь самими собой, не теряя ни атома своей вещественности, приобретают еще особое сверхприродное, "сверхчувственное" содержание, свое второе - идеальное - бытие. Это двойное существование природных объектов и. процессов обусловлено состоянием общества, субъекта, содержанием культурно-исторических связей, в силу которых происходит модификация природной реальности, и предметы, внешнего мира получают право на свой "культурный лик".