В политической науке позитивистский подход основывается на посылке о единообразии, повторяемости и исчислимости элементов и компонентов, лежащих в основе политических феноменов. Это более или менее последовательно изложил американский политолог А.Г.Кэтлин в книге "Наука и метод политики" (1927), в которой была предпринята попытка разработать "чистую науку о политике", свободную от каких бы то ни было ценностных доводов и аргументов. В соответствии с такой установкой в 20-х - 30-х годах в политической науке США неуклонно утверждался позитивизм в его сциентистских формах, что фактически вело к изгнанию из исследований теоретического, философского, мировоззренческого начал. Важной вехой в утверждении позитивистской методологии стала так называемая бихевиористская революция, развернувшаяся в социальных науках Запада, особенно США, после второй мировой войны. Утвердившийся первоначально в социологии, психологии и социальной психологии бихевиористский подход имел своей целью исследование прежде всего поведения отдельного индивида, группы, разного рода социальных, культурных, профессиональных и иных общностей. Этот подход был призван определить реальные параметры и причины политического поведения на массовом уровне и соответственно политических процессов и функционирования политических систем. Если традиционная политическая наука делала ударение на формально-юридическом анализе государственно-правовых и политических институтов, формальной структуре политической организации общества, то объектом анализа бихевиористской политологии являлись различные аспекты поведения людей как участников политического процесса.
Позитивизм и сциентизм в социальных и гуманитарных науках, в том числе в политологии, означали ориентацию на количественные и статистические методы исследования, построение отвлеченных моделей, использование методов естественных наук, особенно математики, освобождение от ценностей, объективность и т.д. Одной из главных характеристик позитивизма, в том числе и бихевиоризма, является постулат о разграничении фактов и ценностей, о неприемлемости ценностного подхода в политологическом исследовании. Утвердилось мнение, что политологи должны оставить морально-этические вопросы философам и заниматься преимущественно описанием и анализом поведения участников политического процесса. Считалось также, что политическую науку необходимо отделить от политической философии и теории, поставив при этом во главу угла фактологическое исследование.
Объявив политологию наукой, свободной от ценностей, теории и идеологии, приверженцы позитивизма взяли на вооружение заимствованные из точных наук модели и методы исследования. Особенно широкое применение получили математические методы и связанная с ними квантификация. Были установлены тесные междисциплинарные связи политической науки с другими общественными науками (культурной антропологией, психологией, социологией, историей и т.д.). Политическая наука оказалась на перекрестке междисциплинарного движения, охватившего почти все общественные науки. Она получила благоприятные возможности для всестороннего исследования массовых движений и широких социальных процессов, которые традиционной политологией либо отодвигались на задний план, либо вовсе игнорировались.
Большую популярность в политической науке приобрела так называемая теория рационального выбора, которая основывается на "методологическом индивидуализме". Суть последнего состоит в утверждении, что все социальные феномены, в том числе политические, можно вывести из поведения отдельных людей. По мнению ее сторонников, политические факторы - избиратели, политики, бюрократы - преследуют цель максимизации своих материальных интересов, в поисках блага и выгоды в форме голосов, должностей, власти и т.д. Модели, созданные на основе теории рационального выбора с использованием математических методов, затрагивают наиболее сложные аспекты политических явлений - поведение и субъективный выбор индивидуальных и коллективных участников этих явлений.
В условиях парламентской демократии, всеобщего голосования, плюрализма политических партий и организаций, представляющих разнородные заинтересованные группы и социальные слои, очевидно, что ни одно правительство не может завоевать власть без согласия и доброй воли большинства населения. Здесь состояние умов общества, социально-психологический климат, общественное мнение имеют немаловажное значение. Более того, при парламентском режиме как ценность правительственных программ, так и достоинства политических деятелей обычно оцениваются и измеряются их популярностью и уровнем поддержки общественности. В рамках бихевиористской методологии и ее исследовательского арсенала важнейшим инструментом выявления соотношения и состояния общественных умонастроений, ориентации, установок, позиций широких масс людей по важнейшим политическим вопросам стали опросы общественного мнения.
Развитие методологии опросов и всего комплекса исследовательских приемов и инструментов бихевиоризма и неопозитивизма позволило ответить на многие вопросы, например: существуют ли особые признаки, присущие исключительно той или иной нации, и особые субкультуры? Если да, то в каком плане и в какой степени? Имеют ли четкие ориентации в отношении политики социальные классы, функциональные группы и элиты и какую роль в формировании этих ориентации играет политическая социализация?
Следует отметить, что на этом поприще западная политология добилась значительных успехов в исследовании процессов и механизмов функционирования политических систем, институтов, партий, различных ветвей, уровней и органов власти, политического и избирательного процессов, поведения избирателей, результатов голосований и т.д. Поэтому очевидна необходимость тщательного изучения этого опыта и выявления оправдавших себя приемов и методов исследования для их применения в нашей политологии.
Вместе с тем следует учесть, что при всей разработанности исследовательского аппарата позитивизм оказался не способен охватить и раскрыть политические феномены и процессы во всей их полноте и многообразии. Позитивизм считает единственно верными лишь те факты, которые либо экспериментально подтверждены, либо получены с помощью формально-логических или математически формализованных методов, заимствованных в естественных и технических науках. Тем самым отвергаются как ненаучные выводы, умозаключения ценностного, мировоззренческого, идеологического характера. Рассуждения вроде "свобода предпочтительнее равенства", "государственное состояние лучше анархии" и т.д. предполагают, что говорящий занимает определенную позицию, и неприемлемы для позитивизма, поскольку их нельзя квантифицировать и верифицировать с помощью математических или иных сциентистских методов. При этом, рассматривая государство и политические институты с точки зрения их функциональной эффективности и рациональной организации управления, представители позитивизма и бихевиоризма стали отводить науке самодовлеющую роль в решении важнейших социально-экономических проблем.
В послевоенный период получили широкое распространение социологический позитивизм и эмпирическая социология, методы и приемы которых стали неотъемлемой частью политической науки. В 1956 г. П.Ласлет опубликовал получившую большую известность статью, в которой обосновывалась мысль о "смерти" политической философии. Он, в частности, утверждал, что развитие логического позитивизма привело к смерти политической философии как предмета академических исследований. В тот период апогеи позитивизма выразился в широко популярной концепции о конце идеологии, которая имела особенно далеко идущие последствия для политической науки.
Однако, как показывает опыт развития социальных и гуманитарных наук, оставаясь на почве исключительно эмпирических фактов, абстрагируясь от ценностей, норм, теоретического и идеального начал, невозможно раскрыть реальное содержание политических феноменов. Более того, позитивизм и связанные с ним сциентизм, квантификация и математизация в общественных науках могут способствовать замене реальных процессов уравнениями и безжизненными абстракциями. Они навязывают способ познания, скопированный с естественной науки, и нейтрализуют всякое стремление к пониманию истинно социального в социальной действительности. Касаясь последствий одного из основополагающих принципов позитивизма - квантификации, которая приобрела чрезмерные масштабы, Г.Алмонд и С.Джинкоу вынуждены были признать, что квантификация при всех ее достоинствах "породила значительное число псевдонаучных опытов", которые выпячивают форму, а не сущность исследуемой проблемы [85].
Политолог Д.Риччи даже написал объемный труд "Трагедия политической науки". И вполне правомерным представляется вывод американского политолога С.Хэкмана о том, что к середине 70-х годов характерный для западных обществоведов консенсус относительно позитивизма как методологической основы социальных наук стал "реликтом прошлого". По словам другого американского политолога Ф.Долмейра, "влияние логического позитивизма, сфокусированного на научной эпистемологии", в основном пришло к концу, уступив место "постэмпирическим проектам". Стали говорить даже о смерти позитивизма. Естественно, что реакция против почти безраздельного господства позитивизма выразилась прежде всего в распространении в западной политической науке новейших течений постбихевиоризма и постпозитивизма, в возрождении интереса к политической теории и философии, ценностным и идеальным началам в политике.