В рамках психологии мышление как высшая форма психической деятельности изучается на протяжении многих веков. При этом всякий раз, когда говорят о природе языка, обязательно вовлекают в сферу рассуждений и феномен языка. Поэтому, в языкознании проблематика соотнесения языка и мышления составляет наряду с происхождением языка «вечную проблему» (7, 68).
Мышление — это активный процесс отражения объективной действительности в формах представлений, понятий, суждений, умозаключений. Мышление является частью сознания, т. е. всего процесса отображения действительности нервно‑мозговой системой человека. Т. о. Будучи связанным с понятийными аспектами именно мышление ответственно за осмысливание, переработку и трансформацию языкового знака в то, что он означает — в понятие.
Мышление главным образом оперирует понятиями как логическими значениями языковых знаков. Строго говоря, проблема значения слова связана не только с мышлением но и к сознанием. Ведь кроме логических значений языковых знаков существуют также эмоциональные и эстетические. А семантика языка это как раз и есть сочетания всех значений (5, 71).
Можно выделить четыре основных гипотезы о соотношении мышления и языка.
Гипотеза I.Язык есть мышление. Подразумевается, что эти понятия тождественны, хотя удобнее говорить о их синонимичности: ибо ничто не есть язык, только язык есть язык. Но это была бы тавтологическая характеристика. Все же по этой формуле не может быть языка без мышления и мышления без языка. Говорение (речевая деятельность0 приравнивается к озвученному мышлению, невыраженное мышление — к внутреннему говорению.
А. Шлейхер заявлял: «Язык есть мышление в звуке, как и наоборот, мышление есть беззвучная речь». «Без речи, — писал И. М. Сеченов, — элементы чувствительного мышления, лишенные образа и формы, не имели бы возможности фиксироваться в сознании: она и придает им объективность, род реальности (конечно фиктивной), и составляет поэтому основное условие мышления нечувственными образами».
Отвергая такое мнение, критики утверждают, что, во‑первых, возможно говорение без мышления. Во‑вторых, часто для уже готовых мыслей подыскивают слова, а иногда так и не находят. В практике говорения имеются также примеры ложных высказываний (при правильных мыслях).
Гипотеза II.Язык есть мышление, но мышление не есть язык. В первой гипотезе возможна была перестановка элементов равенства без ущерба для этого равенства (язык есть мышление, мышление есть язык). Согласно данной гипотезе говорение и мышление не одно и то же, а разные стороны одного процесса. Язык и интеллект развиваются в тесной связи, но ни один из них не является результатом другого.
Мы можем мыслить без языка, но мы не можем говорить (осмысленно) без мышления. Речевая деятельность, по мнению Г. П. Мельникова, меняет состояние сознания, но это изменение может протекать и без участия языковых знаков, например, под воздействием сигналов, получаемых от органов зрения, осязания и т. п. «Следовательно, речевая деятельность всегда сопровождается мыслительными процессами, но мышление может протекать независимо от языковых процессов. Именно поэтому одно и то же понятийное содержание может быть выражено различными языковыми средствами».
Гипотеза III. Язык не есть мышление, но мышление есть язык. Согласно этому тезису, все, что высказано и реализовано в чувственно воспринимаемых структурах (звукоряды, графические знаки и т. п.), никак не может быть приравнено к мышлению и элементов такого не содержит. Однако мышление как процесс протекает в формах собственного языка. Психологи называют этот процесс внутренней речью, имеющей предикативную структуру, которая преобразуется во внешнюю — речь.
В этой группе можно выделить две разновидности:
1. язык и мышление не имеют ничего общего. Подлинное понимание мира может быть осуществлено только в мышлении свободном от языка, хотя не исключено, что язык в состоянии сделать мышление более экономичным, послужить ему опорой, однако в этой роли способна выступать и другая знаковая система;
2. язык не имеет никакого положительного влияния на мышление. Так называемые вспомогательные средства для обозначения и фиксации мышления служат помехой. Точно также и передача познанного осуществляется в языке весьма несовершенным образом.
Гипотеза IV. Язык — это не мышление, и мышление — это не язык. Согласно данному положению, язык и мышление — разные типы поведения. Сначала человек думает, затем говорит. Даже если он говорит про себя, он сначала обдумывает. Так, Э. Леннеберг убежден, что интеллект и речь, интеллектуальная и языковая способности человека совершенно самостоятельны и друг от друга не зависят.
Но все же зависимость данных феноменов при относительной автономности подтверждается большинством исследователей. Так, в общих чертах представляется совокупность существующих мнений относительно связей мышления и языка.
Все четыре гипотезы небезосновательны и имеют право на существование. Однако в любом случае невозможно отрицать наличие тесной связи между процессами мышления и функционированием языка.
Отношение мысли к языку проявляется в том, что человек изобретает и создает те или иные формы речи, формы и способы языкового выражения. Мысль, обращенную на речь и язык, т. е. мысль о языке, называют языковым мышлением (9, 93).
Мысль воплощается в слове не стихийно, а осознанно. В слове наша мысль делает значащими все более тонкие структуры. Осмысление, осознание, ощущение своей речи человеком как процесса языкового мышления развивается, затрагивая все новые детали строя языка (9, 93).
Осмысление речи принято делить на распознавание речи и понимание речи. Распознаванием называют узнавание материальной формы речи (знака). Пониманием называют тот или иной тип осознания смысла сказанного и того, каким образом он выражен.
Тесная связь между языком и мышлением может быть обоснована и тем. Что структурное и понятийное значения тесно связаны между собой. Дж. Ферс полагал, что значение может быть раскрыто при помощи контекста ситуации, которая включает в себя не только саму обстановку речи и собеседников, но и окружающие предметы, социальный и культурный опыт говорящих.
«Содержание, — пишет Г. Глисон в работе «Техника семантики», — вне его структуры не поддается какому‑либо обобщению. Субстанцию содержания составляет, несомненно, вся совокупность человеческого опыта» (8, 152).
Между понятиями и образами в речи и лексическими понятиями устанавливаются сложные и многоаспектные связи. В этих связях, несомненно участвуют как и другие семиотические системы, так и предметный мир, отражаемый сознанием. Связи составляют суть отношений между процессом мышления в языковой форме и языковым мышлением, когда возникает осмысление языкового выражения.
Чем больше погружаешься в разработку данной темы, тем больше понимаешь, что рамки ее практически не ограничены. Данные вопросы находятся в компетенции многих дисциплин, как разделов языкознания, так и независимых наук.
Синтез и обобщение существующих взглядов приводит к выводу о том, что теория языка нуждается в упорядочивании и систематизации. Именно теоретическое языкознание несет в себе огромные потенциальные возможности. Хотя возможно практического и прикладного языкознания
Язык — поистине удивительное явление, поражающее своей безграничностью, неограниченной способностью расширяться, своей сложностью и простотой одновременно. Язык не мог возникнуть из ничего. Следовательно он описывает законы развития мира, заключая в себе структурный и понятийный аспекты, соответствующие форме и содержанию — основополагающих начал любого явления.
Несмотря на обширное многообразие существующих точек зрения по поводу человеческого мышления, методы исследования, предлагаемые языкознанием, способны пролить свет на многие тайны разума человека, пока скрытые от нас.
1. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990
2. Семиотика. М., 1983
3. Березин Ф. М. История лингвистических учений. М., 1975
4. Головин Б. Н. Введение в языкознание. М., 1977
5. Березин Ф. М., Головин Б. Н. Общее языкознание. М., 1979
6. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993
7. Комлев Н. Г. Слово в речи: денотативные аспекты языка. М., 1992
8. Кодухов В. И. Общее языкознание. М., 1974
9. Рождественский Ю. В. Лекции по общему языкознанию. М., 1990