Смекни!
smekni.com

Части речи (стр. 4 из 5)

1. Различиями тех синтаксических функций, которые выполняют разные категории слов в связной речи, в структуре предложения

2. Различиями морфологического стоя слов и форм слов

3. Различиями вещественных (лексических) значений слов

4. Различиями в способе отражения действительности

5. Различиями в природе тех соотносительных и соподчинительных категорий, которые связаны с той или иной частью речи (Виноградов В. В., 38-39).

В. В. Виноградов, отмечая, что в разных языках может быть разный состав частей речи, подчеркивал динамизм системы частей речи в одном языке.

Завершая историко-лингвистический и теоретический обзор частей речи в русском языке, В. В. Виноградов предлагает две схемы: одну, иллюстрирующую соотношение между отдельными частями речи (в узком смысле слова), и вторую, характеризующую все группы слов современного русского языка (см. схему №1 и схему №2). В этих схемах перечисляются части речи в русском языке и демонстрируются их отношения между собой.

До сих пор ученые не пришли к единому мнению по поводу критериев выделения частей речи, таким образом, вопрос об основах классификации частей речи в современном языкознании остается открытым. Но наиболее продуктивным и универсальным представляется подход к частям речи как к лексико-грамматическим разрядам слов с учетом их синтаксической роли.

3 Система имени и система глагола

Пытаясь выделить универсальные свойства частей речи лингвисты пришли к выводу, что в большинстве языков выделяются системы имени и глагола, чаше всего противопоставленные друг другу.

3.1 Система имени

Отличительные черты имени как типа слов связанны с особенностями процесса наименования, приводящего к именам, и с ролью имен в предложении.

Морфологические отличия имен от слов других классов не поддаются обобщению, они могут вообще отсутствовать. В языках с развитой морфологией имя отличается формами склонения, тогда как глагол имеет формы спряжения, прилагательное – формы согласования и степеней сравнения и т.д. Однако то, что в индоевропейских языках естественно воспринимается как объект и выражается именем, может в некоторых индейских языках выражаться как процесс, в формах третьего лица глагола; например, в языке хупа ''он спускается'' – название дождя (имя объекта ''дождь''), в языке тюбатюлабаль различаются ''дом'' и ''дом в прошлом'' (то, что было домом и перестало им быть), т.е. имя обладает изменением по категории времени, и т.п.; понятие ''дождь'' в русском языке выражается обычно именем, которое по функции может быть предикатом или предложением (''Дождь, надо взять зонтик''), а, например, в английском языке обычно не получает именной формы выражения (''It is raining'') и т.п. (Ярцева В. Н., 175).

Существуют объективные основания, как внеязыковые, так и внутриязыковые, для отличения имен от слов других типов. Внеязыковым основанием служит то, что имя обозначает вещь, тогда как глагол, вообще предикат – признак или отношение; различение этих внеязыковых сущностей объективно и не зависит от языка. Внутриязыковым основанием является то, что только имя стоит в таком отношении к внеязыковому объекту, которое является отношением наименования. Глаголы и вообще предикатные слова ''выражают'' отношения между предметами действительности, не именуя этих отношений, т.е. своих объектов обозначения. Союзы ''выражают'' логические связи между элементами мысли, не обозначая никаких внеязыковых объектов; междометия ''выражают'' эмоции, также не именуя их. Особое место занимают ''имена признаков'' – прилагательные (также могущие служить предикатными словами) и наречия, отношения тех и других к внеязыковым объектам подобны отношениям имени к вещи, но объекты здесь не являются вещами. Таким образом, с внутриязыковой стороны обоснование определения имен сводится к проблеме наименования и в конечном счете к объективному внеязыковому различию вещей, свойств, отношений (Ярцева В. Н., 175).

В предложении имя занимает место актанта (терма) в составе предикатива, в качестве субъекта и объекта, а также различных дополнений.

В развитых языках, как естественных так и искусственных, путем особой трансформации, так называемой номинализации, в имя может быть превращено любое выражение, например, в русском языке: глагол ''бежать'' > ''бег''; предикатив ''В комнате холодно'' > '' В комнате холод''; целое предложение ''Я

опаздываю'' > ''Тот факт, что я опаздываю…''. В этом смысле предложения иногда рассматриваются как ''имя факта или события''.

Номинация закономерна, но выбор признака случаен, чем и объясняется различие имен одних и тех же объектов в разных языках. Тем не менее, поскольку положенный в основу имени признак сам уже имел языковое выражение, имена всегда включаются в лексико-семантическую систему, получая свое место в группе взаимосвязанных имен, противопоставленных другим группам. В силу устойчивости оппозиций, полей и всей лексико-семантической системы в целом она, и главным образом имена являются фактом духовной культуры народа, образуя устойчивый каркас этой культуры – имена родства, власти, права, экономических отношений, человека, животных и т.д., отражают глубокие традиции культуры, вскрывающиеся при исторической реконструкции (Ярцева В. Н., 175).

Внутренняя структура имени, в особенности непроизводного, достаточно полно характеризуется системой так называемого семантического треугольника: имя (1) обозначает вещь, (2) именует вещь, (3) выражает понятие о вещи. В истории философии языка и собственно языкознания отношение ''именовать'' понималось неоднозначно – то как связывающее имя и вещь, то как связывающее имя и понятие.

В новой европейской философии языка, у Платона, в его диалоге ''Кратил'', излагается второе понимание: имя именует идею, понятие (''эйдос'') и лишь вследствие этого способно именовать ''соименную'' с ним вещь(Ярцева В. Н., 175).

Постепенно была обнаружена недостаточность такого, в целом признаваемого правильным, понимания наименования: было предложено из совокупности всех объективно различимых признаков вещи выделить меньшую совокупность – непосредственный предмет наименования – денотат. В логике до некоторой степени параллельно этому было введено понятие ''экстенсионал'' имени, соответствующее классу предметов, непосредственно именуемых данным именем. Аналогичный процесс расщепления пережило понятие ''понятие о вещи'', в котором в логике стали выделять непосредственно структурированную языком часть – ''интенсионал'', а в языкознании – сигнификат. В лингвистике прообразом сигнификата и интенсионала еще ранее послужило понятие ''значимость'' (отличное от ''значения''), введенное Ф. де Соссюром. К. И. Льюис в работе ''Виды значения'' ввел четыре компонента в семантике имени (одновременно они же – процессы): сигнификацию – совокупность признаков, служащих мыслимым предметом обозначения; объем, или ''охват'', - все мыслимые предметы, соответствующие такой сигнификации (в том числе не существующие реально); денотацию, или экстенсию, - предметы, существующие реально; коннотацию, или интенсию, - мыслимый предмет обозначения, соответствующий такому денотату, или экстенсии. Таким образом, интенсия, интенсионал так относится к экстенсии, денотату, как сигнификация относится к охвату, объему(Ярцева В. Н., 175).

По мере расширения семантических исследований предложение стало трактоваться как разновидность имени со своим денотатом, или экстенсионалом, или референцией, и, с другой стороны, смыслом, интенсионалом. Специфика имени стала теряться, растворяясь в семантике предложения.

Классификации имен, в соответствии со схемой семантического строения (семантического треугольника), могут проводиться по трем различным основаниям:

1. По форме слова, или морфологические

2. По типу значения в синтаксической конструкции, или семантико-синтаксические

3. По типу значения в пропозиции, или логико-лингвистические.

Морфологические классификации описывают разряды имен, существующие в данном отдельном языке; они опираются на морфологические показатели – главным образом аффиксы и строение основ; в них выделяются такие рубрики как ''имена деятеля'', ''имена действия'', ''имена качества'', ''имена отчуждаемой и неотчуждаемой принадлежности''. Эти рубрики наделены в то же время ясным семантическим признаком (выраженным в их названии). Далее, могут выделяться такие рубрики, как роды индоевропейских языков, где семантическое основание выражено гораздо слабее. Могут выделяться такие морфологические классы, как деклинационные разряды (склонения) имен, в которых связь с семантикой в данном состоянии языка отсутствует, но в далеком прошлом, возможно, существовала. Эти классификации имеют важное значение для флективных языков, в особенности для индоевропейских, на них основаны глубинные исторические реконструкции грамматики ( Ярцева В. Н., 176).

Семантико-синтаксические классификации носят более общий, типологический характер, они основаны на роли имени в предложении, формально – на его месте как актанта в предикате. Поскольку такие различия далеко не всегда выражаются морфологически, то их описание и классификация более гипотетичны, чем морфологические классификации; в значительной степени они зависят от выбранного метода описания. В большинстве описаний (и, следовательно, достаточно объективно) выделяются имена денотативного характера, тяготеющие к непосредственному обозначению вещей и занимающие в предложении (при прочих равных условиях) позицию субъекта, и имена сигнификативного характера, тяготеющие к обозначению, сигнификации понятий и занимающие в предложении позицию предиката (включая ''запретную позицию'' – например, русское ''принимать участие''). Формулировки закономерностей и рубрик в этих классификациях носят статистический (т.е. не жестко определенный) характер. Эти классификации пересекаются с морфологическими, поскольку в языках некоторых типов различие актантов связано с различным падежным оформлением имени (Ярцева В. Н., 176).