В. Н. Вакуров
Фразеология — одно из самых ярких и действенных средств языка. Не случайно ее образно называют жемчужиной русской речи. Метафоричность, эмоциональность, оценочность, экспрессивность — все эти качества фразеологических единиц придают нашей речи образность и выразительность.
Излюбленным приемом у писателей и журналистов все больше становятся различные преобразования фразеологизмов. Возможность их трансформаций вытекает из сохранения у фразеологизмов внутренней формы (т. е. исходного буквального их смысла) и относительной устойчивости. Преобразованиям могут быть подвергнуты как семантика, так и структура словосочетаний. Трансформация семантики фразеологизмов возможна потому, что они обладают внутренней формой. А эта их особенность позволяет авторам «реставрировать» в той или иной степени стершийся образ и приспособить обобщенный, метафорический смысл того или иного выражения к конкретным условиям контекста.
В данной статье мы рассмотрим случаи творческого преобразования семантики фразеологизмов на материале современной публицистики.
При семантических преобразованиях одно и то же словосочетание воспринимается и как семантически целостное, неразложимое, устойчивое, и как свободное, семантически разложимое. В лингвистической литературе встречаются разные термины, называющие это явление: «синтез двух значений», «разложение фразеологизма», «модификация фразеологизма», «актуализация внутренней формы фразеологизма», «двуплановость устойчивого словосочетания» и др.
Мы считаем, что семантически преобразованные фразеологизмы — не что иное, как фразеологические каламбуры.
В поэме А. С. Пушкина «Медный всадник» читаем:
Здесь будет город заложён
На зло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно...
Здесь поэт употребил выражение прорубить окно в Европу, которое стало крылатым, фразеологическим. А вот интересный пример, в котором журналист преобразовал семантику этой фразы, создав фразеологический каламбур: «Петр Первый рубил в Европу окно, когда надо было учиться пользоваться европейской дверью. Вчера в Брюсселе президенту России показали ключ от заветной двери, который окончательно попадет к нам в руки года через полтора — два» (Куранты. 1993. 10 дек.) Обратите внимание: фразеологический каламбур поддерживается метафорическими сочетаниями пользоваться европейской дверью и показали ключ от заветной двери.
Этот же фразеологизм лег в основу каламбура, созданного журналистом «Комсомольской правды»: «Роттердам обрабатывает одновременно 700 судов..., а Ленинград всего двенадцать!! Позор! Город Петра из окна в Европу превратился в кривую и грязную щелочку» (1991. 6 мая). Еще пример: «Дойку козлов отпущения, т. е. нас с вами, будут осуществлять на основании Постановления правительства от 23.12.1993. "О порядке перемещения физическими лицами через таможенную границу РФ товаров"» (Моск. комс. 1994. 26 янв.).
Яркий прием создания фразеологического каламбура заключается в параллельном употреблении фразеологизма и свободного словосочетания, являющегося этимологическим прототипом данного выражения (многие исследователи такое словосочетание называют омонимом фразеологизма).
Рассмотрим такой пример: «Зам. председателя правления... обратился со слезной просьбой в вышестоящую контору: дайте указание..., чтобы 4 вагона водки помогли молодой базе стать на ноги... Но банк оснований для исключения не разыскал, справедливо полагая, что с помощью водки не становятся на ноги.., а скорее, валятся с ног» (Известия. 1974. 28 февр.). Автор столкнул здесь два словосочетания — фразеологическое стать на ноги и свободное не становятся на ноги (свободное значение этого сочетания поддерживается его антонимом — валятся с ног).
Этот вид семантического преобразования фразеологизма называется полным совмещением, сущностью которого является реализация в данном контексте обоих значений словосочетания.
Журналист может привлечь для построения каламбура два фразеологизма, имеющих в своем составе одинаковое слово: «Президент вынужден был, как вы говорите, положить себя на рельсы ради выяснения воли народа ... К счастью, народ поднялся в городах России. И если продолжить ваше сравнение — президент лег на рельсы, — то Съезд народных депутатов благодаря такому поступку Бориса Николаевича сошел с рельсов» (Куранты. 1993. 30 марта).
Еще два аналогичных примера: «Надо хорошо подготовиться, оперативно создать забастовочный фонд... Иллюзий уже нет: по 608-му постановлению водили-водили нас за нос и оставили с носом» (Россия. 1991. 23—29 марта); «Но в нашем случае, видно, актрисе нужно побольше пыли пустить в глаза. А уж когда пыль совсем столбом стоит, то, по сути, ничего и не видно» (Начало. 1993. № 41).
Фразеологизм плыть по течению представляет собой метафоризацию свободного словосочетания того же состава. Иначе говоря, плыть по течению можно метафорически и буквально. Используя эту особенность словосочетания, журналист строит такой контекст, в котором объединяет в словосочетании плыть по течению метафорическое (фразеологическое) и буквальное, свободное значение. Такое словоупотребление и есть фразеологический каламбур: «Сегодня наше политическое и идеологическое руководство задавлено тактикой, почти непосильным грузом национальных, экономических, экологических проблем, при решении которых все чаще приходится плыть по течению. Куда нас вынесет? Мы волоком выбрались к истокам незнакомой реки и пустились в плавание... Но куда впадает река? Не поджидает ли нас за ближайшим плесом Ниагара?» (Знамя. 1990. № 12).
Если журналист пишет о каком-нибудь предмете, он может создать каламбур, выбрав из массы фразеологизмов тот, в котором содержится слово, называющее описываемый предмет. Так, в следующем тексте журналист рассказывает о сборе клюквы. Вы, читатель, конечно, уже догадались (раз речь идет о клюкве), какой фразеологизм использовал журналист для создания каламбура. Вы оказались правы; вот этот текст: «Гарны хлопцы побачили и решили собирать клюкву по американской технологии... Результат — из пустого в порожнее. Клюква получилась развесистая: убытку сто тысяч» (Комс. правда. 1991. 2 нояб.). Еще пример: «Так что Священная Советская Социалистическая приказывает, кажется, долго жить. Жить долго, рядом, на радость друг другу, в добрососедстве и взаимовыгодном сотрудничестве» (Книжн. обозрение. 1991. № 1).
Рассматривая примеры преобразования фразеологизмов, связанного с каламбурным переосмыслением отдельных компонентов, следует сказать о том, что такое преобразование «основывается на возможности вычленить отдельный элемент фразеологизма в качестве самостоятельной семантической единицы, так как каждое слово, оставаясь компонентом фразеологического оборота, приобретает двойственную сущность: оно входит в состав структурно и семантически сложного целого как его интегральная часть, сохраняя в то же время потенциальные качества самостоятельной лексической единицы» (Шадрин Н. Л. Средства окказионального преобразования фразеологических единиц как система элементарных приемов // Лингвистические исследования. Ч. 2. М., 1973. С. 185).
Семантическое преобразование фразеологизма возможно в том случае, если контекст содержит слово, тематически близкое слову-компоненту данного выражения. Например, слова кузнец, молот, наковальня — одного семантического поля. Введя в текст слово кузнец, журналист «заставляет» читателя воспринять словосочетание между молотом и наковальней и как устойчивое (фразеологическое), и как свободное: «Нам долго говорили, что мы сами кузнецы своего счастья, но как-то так выходило, что мы постоянно оказывались между молотом и наковальней» (Комс. правда. 1991. 10 янв.).
Еще примеры, в которых тематически близкие слова в результате ассоциации выявляют сразу два смысла словосочетания — фразеологическое и свободное: «— Что нового, коллега? — спрашивает один врач другого. — О, уникальный случай? Соломенная вдова, больная сенной лихорадкой» (Крокодил. 1990. № 8); «И если членам Союза художников СССР еще как-то удается решить свои проблемы, то молодым еще не членам творческого союза, но уже талантливым — даже на птичьих правах не удается влететь в окна ни одной мансарды» (Крокодил. 1989. № 11).
В следующем примере каламбур построен на введении в текст слова балалайка, тематически близкого компоненту скрипка в составе выражения играть первую скрипку: «Партградцы на этом основании решили, что Жидков будет лишь числиться, а фактически первую скрипку будет играть Маоцзедунька. Как она будет играть, об этом никто не подумал, хотя она не умела играть даже последнюю балалайку" (Наш современник. 1993. № 4).
Редкий, оригинальный каламбур строится в результате столкновения слова-компонента фразеологизма с этим же словом, по форме представляющим собой имя собственное: «Товарищ Горновой, подражая товарищу Непомнящему, считает, что материалы архива представляют интерес только для архивариусов и крыс ... Нам весьма не по сердцу Иваны, не помнящие своего родства» (Рябов И. Очерки и фельетоны. М., 1958. С. 207).
Преобразование семантики фразеологизма осуществляется в контексте. Специально созданный автором контекст не только помогает читателю восстановить фразеологический образ, но и усиливает вместе с тем стершуюся метафоричность и эмоциональность.
Если для выявления смысла устойчивого словосочетания необходим один контекст, то для выявления двух смыслов — свободного и связанного (столкновение которых — основа фразеологического каламбура) — обязательны два контекста, каждый из которых актуализирует «свое» значение.
Эти два контекста конкретно реализуются с помощью двух рядов текстовых компонентов: один ряд позволяет читателю воспринять фразеологическое, а другой — буквальное, исходное значение словосочетания, например: «Пока к строительству новых и реконструкции старых станций приложили свою руку 8 коммерческих структур, в руке был миллиард рублей» (Моск. комс. 1993. 28 окт.). Здесь один контекстный ряд—приложили свою руку 8 коммерческих структур, который выявляет фразеологическое значение сочетания приложить руку, а другой контекстный ряд — в руке был миллиард рублей, который воссоздает буквальное, свободное значение словосочетания приложить руку.